Приняв бесстрастный вид и закурив сигару, сыщик произнес, обращаясь к кассиру:
– Каких только вещей не бывает на свете, Чарли! Я догонял одного своего приятеля, видел, как он входил в гостиницу, но здесь он исчез, будто в воздухе растворился. Вы, наверное, видели его, Чарли? Это высокий, статный, элегантно одетый господин с мягкими шелковистыми усами; на нем темно-серый костюм, цилиндр и светлые перчатки.
– Да, я видел его, а вы нет? – ответил, смеясь, кассир.
– Нет. С того момента, как он вошел сюда, я потерял его из виду. Куда он мог деваться?
– Он вышел на улицу.
– А! Теперь я понимаю! Он отошел в сторону, и когда я, входя, открыл дверь, то ею невольно закрыл его тело. Не правда ли?
– Совершенно верно. Но пока вы направлялись к двери вестибюля, он с быстротой молнии бросился обратно на улицу. Я мог бы обратить на это ваше внимание, но вы сами знаете, что никогда не следует соваться без спросу в чужие дела.
– Да, это вполне естественно, – проговорил Ник Картер с легкой усмешкой, маскировавшей его внутреннее волнение. – Очень жаль – это всемирный хищник, и я бы его с наслаждением захватил в свои руки.
– О, вы можете этого очень легко достичь, так как ваш приятель бывает у нас чуть ли не ежедневно в течение нескольких месяцев. Я не вправе сказать вам его имени, но знаю, что это человек со средствами.
Сыщик распрощался с кассиром. Он уже понял с кем имеет дело. Кортес, без сомнения, узнал его, несмотря на все переодевания.
«Я все более и более убеждаюсь, что письмо Дацара было далеко не пустым бахвальством, – пробормотал Ник Картер про себя, – и я постараюсь впредь быть более осмотрительным».
Впоследствии он убедился, что был прав в своих предположениях.
Ник Картер кратчайшим путем направился в одну из квартир, которых имел несколько в различных частях города. В каждой из них находились полные комплекты принадлежностей для гримирования и переодевания, так что сыщику в случае надобности в перемене внешности или в каком-нибудь инструменте не требовалось за этим отправляться далеко.
Он собирался в морг и, не желая быть там узнанным ни Патси, ни Тен-Итси, принял внешность коренастого ирландца. Подойдя к воротам морга, он придал своему лицу подобострастное выражение и обратился к стоявшему у входа сторожу:
– А что, мой друг Микэ найден уже?
– Кто такой этот Микэ?
– Это мой тесть, то есть он был бы таковым на самом деле, если бы я, так сказать, был женат на его дочери, которая могла бы быть мне очень хорошей супругой и безропотно переносить мои побои. Но так как она не хотела и слышать обо мне, то я на ней не женился, и потому Микэ не сделался моим тестем. Но все же мы закадычные приятели и подходим друг другу, как две капли воды, потому что он напивается каждое первое число и лишь на восьмой день приходит в сознание, а я, в свою очередь, проделываю это всякий раз в середине месяца. Вчера мы с ним немного нагрузились, причем не было никого, кто мог бы пробуксировать Микэ домой. Таким образом, несмотря на то, что его квартира находится у самой реки, он не попал в нее, и вот я пришел посмотреть: вдруг его выловили и доставили сюда? Это не было бы, собственно говоря, большим несчастьем, несмотря на то, что мне очень нравится его дочь и что он сам – мой лучший друг. Но все же я считаю себя до некоторой степени виновным в происшедшем, так как позволил себе напиться сверх меры. Поэтому я хотел бы поискать его тут, в морге, если вы ничего не имеете против. Если он мертв, я должен позаботиться о похоронах.
– Для меня это безразлично, милейший, идите… Должен только вам сказать, что уже более недели мы не видели у себя ни одного ирландца. Вероятно, черт засорил себе ими желудок. Впрочем, посмотрите: там лежат трое или четверо.
Ник Картер разговаривал со сторожем так громко, что его голос был слышен находившимся внутри. Затем он вошел в длинный коридор, по обе стороны которого тянулись решетчатые рамы со вставленными в них стеклами. За ними помещались трупы. При помощи холодильников там поддерживалась температура, предохранявшая тела от разложения. Дежурившие у стеклянных окон специальные сторожи, не нарушали царившего в этом месте смерти покоя – их не трогали вопли и плачь посетителей, узнававших в выставленных трупах своих близких. Им даже было неприятно, если трупы оставались неопознанными и им приходилось отправлять их по истечении установленного времени на Потер-Фильт – специальное кладбище для бедных, где мертвецов погребали без отпевания и религиозных обрядов в узких деревянных гробах, а затем заливали могилы негашеной известью и засыпали землей.
При входе в морг Ник Картер сделал открытие, немало его взволновавшее. Перед стеклом, отделявшим тело убитого Томсона, стоял не кто иной, как сеньор Мурильо Кортес, не далее как час тому назад ловко ускользнувший от своего преследователя. Тут сыщик вспомнил про известный закон, по которому убийцу всегда влечет какая-то непреодолимая сила к своей жертве.
Таинственный незнакомец бросил злобный взгляд на вошедшего сыщика, и тому на минуту показалось, что, несмотря на измененную внешность, он все-таки разоблачен. Но по лицу незнакомца не было заметно, что он узнал своего противника. С безразличным видом он снова погрузился в безмолвное созерцание лежавшего за стеклом тела, доставленного в морг минувшей ночью.
Здесь же Ник Картер заметил и Патси. Молодой сыщик держал в руках несколько тряпок и с таким усердием натирал ими медные поручни разных отделений, что как будто никогда в жизни ничем другим не занимался. Тен-Итси же Картер не мог найти нигде.
Всего в зале находилось двенадцать человек, включая в это число четырех служителей, Патси, Кортеса и самого сыщика. Кроме того, в углу у входа стояла сгорбленная старушка, протягивавшая всем входившим и выходившим свою дрожащую руку.
– Разве ты не могла, матушка, найти лучшего места, чтобы собрать себе на суп? – спросил Ник Картер, опуская монету в руку старухи.
Он направился дальше и через минуту остановился возле Кортеса. Бросив взгляд на несчастного Томсона, сыщик вздрогнул, словно от электрического удара и, толкнув своего соседа, проговорил:
– Мне кажется, что это Микэ. По крайней мере, он похож на него, только очень изменился за эту ночь и даже оброс бородой. Вы не находите? Взгляните-ка! – продолжал сыщик повышенным тоном. – А разве вы знавали этого человека, что так пристально смотрите на него? Слышите ли вы? А? Я полагаю, что это мой друг Микэ; он был вчера немного пьян, да, Микэ, – обратился он с укоризной к мертвецу, – мне очень тяжело говорить тебе это в глаза, когда ты уже наполовину ангел, но ты заслужил это, старина.
– Что вам, в конце концов, от меня угодно? – перебил его на секунду забывшийся Кортес злобным тоном, но сейчас же оправился и продолжал с вежливой улыбкой: – Вы принимаете покойного за вашего друга Микэ?
– Да. Он, собственно, мог бы быть даже моим тестем, если бы его дочь не имела счастья ответить мне отказом на мое предложение, чем, впрочем, лишь сохранила мне здоровье.
– А разве этот человек, что лежит здесь, так похож на этого Микэ?
– Хмм… Да, похож, но только до бороды, да и нос не совсем такой. К тому же мне кажется, что Микэ был немного ниже ростом и толще, а в общем, это, наверное, он. А вы как полагаете, Микэ ли это или нет?
– Нет, не думаю, – сухо возразил Кортес, поворачиваясь к ирландцу спиной и обращаясь к одному из сторожей.
– Я могу опознать тело, – сказал он громко. – Его зовут Георгом Томсоном, он жил в отеле «Элькгорн» на 33-й улице. Проводите меня к какому-нибудь чиновнику, и я охотно дам ему самые подробные показания.
Лишь только сторож в сопровождении незнакомца вышел из зала, как Ник Картер бросился к Патси, который уже было собирался следовать за ушедшими. Молодой сыщик страшно поразился, когда ирландец схватил его своей сильной рукой, но его лицо мгновенно просияло, когда он услыхал голос своего начальника.
– Проследи этого человека шаг за шагом, – прошептал сыщик своему помощнику, – и непременно постарайся узнать, что он занесет в протокол в канцелярии.
– Тен-Итси еще до сих пор не было, – прошептал в ответ Патси. – Я все время был настороже, но его не видел, вероятно, с ним что-нибудь случилось.
Когда Ник Картер, проводив до дверей своего помощника, повернулся, чтобы снова направиться в зал, то вдруг почувствовал, что его кто-то тянет за рукав. К его удивлению, то была старая нищенка, пытавшаяся таким образом обратить на себя внимание сыщика и снова выпросить у него подачку. Он уже хотел повернуться, как вдруг заметил в протянутой дрожащей руке старухи зажатый между большим и указательным пальцами листок бумаги.
– Ну-ну, – пробормотал он, – больше полуцента я тебе на этот раз не дам. Можешь ли ты мне дать сдачи с десяти центов, посмотри-ка. Впрочем, у тебя ведь полные карманы меди и серебра.
Сцену с разменом сыщик устроил, понятно, для того, чтобы овладеть предназначавшейся ему запиской. Получив ее, он перешел в соседнее отделение и подождал, пока старуха выползла из морга.
«Однако должен признаться, – подумал Ник Картер, – что Тен-Итси виртуоз по части переодеваний; я положительно его не узнал и, если бы не бумажка, я наверно прошел бы мимо него во второй раз. Он не без основания, должно быть, не хотел быть узнанным, по всей вероятности, в атмосфере не чисто и я поступлю разумно, отложив чтение записки до более благоприятного времени. Это прелестный малый. Патси, наверно, его не узнал и будет немало удивлен, когда узнает, кто была эта нищенка. Ну а теперь надо отыскать безопасное местечко и прочитать послание моего маленького японца, потому что в нем, наверное, содержится какое-нибудь важное сообщение».
Последний посетитель уже покинул зал, в котором в настоящую минуту, кроме самого Ника Картера, находились еще трое служителей, четвертый же отправился с Кортесом в канцелярию морга. Двое из них болтали о чем-то в углу, а третий, с заложенными в карманы руками, глядел в окно входной двери.