– Вообще, они сами со мной познакомились. Не могла же я убежать от них с дикими воплями «Изыди, нечистая сила! Не тронь меня!»? Мне там еще книги брать по учебе… – Я помедлила, прежде чем задать вопрос: – А ты как?
Макс тоже ответил не сразу – но я и не ожидала.
– Меня могут забрать отсюда раньше. После этого семестра… После следующего.
Не нужно было уточнять, кого он имел в виду. Охотники, «Хантерс Инкорпорейтед». По договору, заключенному между ними и гени, Макс с рождения принадлежал им. Как и его отец, как и его дед… Рабство. Против которого никто не скажет ни слова, даже в нашем двадцать первом веке.
– Почему?
Он пожал плечами и попытался выдавить из себя улыбку.
– Диплом о высшем образовании мне все равно в будущем не понадобится.
Да, но… Я предполагала, что Макса отправили сюда, чтобы наблюдать за мной. Тогда зачем отменять приказ так рано? Или я была не права?
Или они тоже знали, что мне осталось недолго?
Как же я от всего устала. От интриг и секретов, от страха и попыток сделать вид, что все нормально…
– Пойдем, – потянула я его за руку.
– Куда?
– Все равно. У тебя же нет никаких планов на сегодня?
В коридоре я притормозила и заглянула на секунду к некромантам. Игра закончилась, за круглым столом осталось всего два человека.
– Лизетт, отмажь меня? Если кто-то будет спрашивать, я отошла на пять минут. А через час уже должен Оливер прийти…
Я устала. От ссоры с Софией, от головной боли, от того, что узнала о себе сегодня…
Как-то Макс сказал мне, что в их мире хороших парней не бывает. Возможно, он был прав. Возможно, он знал, что встречу с марой я вряд ли переживу. Возможно, его заставили потребовать с Саги долг подобным образом. Был ли он в таком случае виновен в своем поступке?
Я не буду судить Макса. Потому что, если его вина не доказана, моя – однозначна. Из-за скрытности. Из-за того, что использовала его. Из-за Диза, о котором в последнюю неделю я думала несколько больше – существенно больше, – чем полагается девушке, у которой уже есть парень…
И вообще не буду судить нас. Не сегодня. Просто представлю, всего на пару часов, что мы – двое обычных первокурсников в обычном мире.
– Гулять. Куда глаза глядят. Хочешь, отправимся к кинематографистам, они устроили перед своим корпусом театр под открытым небом. Будем лежать на траве и смотреть старые ужастики. Хочешь – забредем в лес, так далеко, что нас никто не найдет. Хочешь – заберемся наверх башни и будем сидеть на крыше. Ты и я, – никакого ГООУ, никаких Охотников. Никаких проблем. – И свободный вечер. У нас их давно не было, правда?
Мы это заслужили.
Предоставив Дизу разбираться, кто еще получал анонимки, – демон лучше ладил с людьми и по знакомым мог опросить гораздо большее количество студентов, чем я, – я занялась другим вопросом. Если предположить, что анонимки рассылались не всему университету (будь это так, кто-то наверняка пожаловался бы в газету), то… Почему именно коммуникационный центр? Что в нем было такого?
Закрытая секция встретила меня резким светом и моим собственным измученным отражением в зеркале. На этот раз я не стала даже доставать ключ: Бертрам знали, что я здесь. Сами появятся.
Прислонившись щекой к холодному стеклу, я ждала. Прошло минут десять, прежде чем по ступенькам застучали каблуки. И в руки мне сунули дымящуюся чашку.
– Что это?
Запах от варева шел странный: горький, густой, травяной. И в то же время инисто-холодный, будто от него вовсе не поднимался пар.
– Кто из нас учится на зельеварении? – библиотекарь сегодня явились без воронов и вообще выглядели на удивление цивильно. Черные волосы были заплетены в аккуратную косу, вместо джинсов и майки – блузка и скромная юбка ниже колена. – Пей. Поможет от головы.
Здравый смысл подсказывал, что принимать неизвестную бурду из рук демона – не самый умный ход. Но я все равно собиралась доверить им поиски источников, так почему бы не поверить им и сейчас? Поморщившись от запаха, я зажмурилась и залпом выпила содержимое кружки.
– Не знала, что вы еще и в травах разбираетесь, – произнесла я, когда наконец вернула себе способность дышать.
– Проведи пару столетий среди книг, от скуки многому научишься.
Вкус был… потрясающий. Во всех смыслах. Зато тупая боль в висках отступила. И исчез цветочный запах, сладкий и ядовитый, преследовавший меня последние десять минут.
– Мне нужна информация о ГООУ. Особенно о коммуникационном центре… Но вы это и так знаете, – я почувствовала себя глупо.
В самом деле, кому я это говорю?
– Знаю, – библиотекарь по-птичьи наклонили голову на бок, рассматривая меня. – Пойдем.
С этими словами они прошли сквозь зеркало, вызвав лишь легкую рябь на стеклянной поверхности. Поставив чашку на пол, я осторожно последовала за ними. На секунду тело отозвалось острой болью, точно тысячи мелких осколков впились в кожу, а потом я оказалась в пустом коридоре. Мне уже доводилось видеть такие, когда мы с Максом и Райли залезли в закрытую секцию без пропуска.
Но в этот раз библиотекарь вели меня иными путями. Чем дальше мы шли, тем старее становились проходы, тем ниже и закопченнее были потолки. Ковролин сменился паркетом, а тот – стертыми каменными плитами. Штукатурка тоже исчезла, обнажая неровную кладку стен. Когда электрическое освещение заменили факелы, я не выдержала и обернулась: позади была темнота.
Намек ясен, отступать некуда.
– Никто не любит свое прошлое, – заметили Бертрам. – Даже университет.
Заметно. Помещение, в которое они меня привели, напоминало средневековую темницу. За прочной решеткой одной из камер были видны старые картонки с бумагами, ученическая парта освещалась свечой в грубом подсвечнике. Я кинула взгляд на массивный замок, запиравший незадачливых исследователей внутри.
– А выйти оттуда потом можно будет?
– Можно не входить, – библиотекарь были сама серьезность.
Очень остроумно. Я прошла в камеру, замок громко лязгнул за моей спиной. Я обернулась. Засов выглядел внушительно.
– Я зайду за тобой через два часа, – невозмутимо пообещали Бертрам.
– Главное, не забудьте.
Потому что на этот раз я влезла достаточно далеко, чтобы самой не выбраться. И будет у ГООУ одним скелетиком больше…
– Постараюсь.
На лице Бертрама появилась недобрая усмешка, и в следующий миг они растворились во тьме. Я вздохнула. Ладно. За дело. В одной из этих коробок…
Я моргнула. Пока я смотрела на решетку, обстановка внутри вновь изменилась. В глубь подвала уходили алюминиевые стеллажи с папками, секцию освещала тусклая лампочка без абажура, а вместо парты появился круглый стол, на который кто-то положил старый фотоальбом. Выцветшие снимки стройки и котлована на месте коммуникационного центра… Чертежи в кожаных тубусах… А я была права, коридор, который вел к серверным и комнате отдыха, на плане указан не был! Очередной пространственный карман. Бесчисленные отчеты, списки сотрудников, учебные планы некромантов (я заглянула и сразу захлопнула папку; семинар под названием «Судебная практика в области взыскания долгов посредством посмертного труда должника» – это немного слишком) и курсов социальной компетентности…
Проведя ладонью по бархатной обложке фотоальбома, я прошла к стеллажам. Чего тут только не было: архив учебных программ, копии ежегодных отчетов, отправляемых в штаб-квартиру «Хантерс Инкорпорейтед», отпечатанные на глянцевой бумаге и более старые, рукописные… Я сняла с полки executive summary[16] за последний год и пролистала. Статистика поступлений, статистика смертности (а София сильно преувеличивала, говоря про «каждого десятого»), премии и рейтинги, научные достижения…
На одной из полок обнаружился приказ об основании ГООУПиОАатСДиРН, который, согласно «Справочнику первокурсника», мог затребовать любой студент университета. Я уставилась на пожелтевшие от времени страницы.
«Мы, нижеподписавшиеся, принимаем предложения Ордена медведицы об организации в 1816 году Университета. Мы признаем, что на территории Университета в соответствии с заключенным нами Договором будут действовать законы Ордена…»
Орден медведицы? Видимо, в далеком тысяча восемьсот шестнадцатом так называлась «Хантерс». Внизу листа располагались тринадцать подписей. Взгляд зацепился за знакомую фамилию: Уолш.
Я перевернула лист. В приложении была копия того самого Договора, заключенного между магами и людьми. Страница, другая, третья…
Перемирие. Подчинение. Выживание. Рабство. Я могла понять, почему многим не нравился заключенный договор. Он держал Охотников в узде – но магов гораздо сильнее, давая их противникам намного больше прав.
Ни один студент не мог выйти живым, не закончив обучение. Отказ приравнивался к признанию вины. И это только начало. Я была права: ГООУПиОАатСДиРН создали для наблюдения. Каждый из нас был взвешен, обмерян… и, если повезло, признан годным. Потом шли рутинные проверки: обязательные ежегодные отчеты по связанной с магическими дисциплинами деятельности, регистрация и информирование о перемещениях, постоянные проверки бизнеса аудиторами «Хантерс»… Право на расследование при выплесках силы выше нормы. Право на расследование при доносах соседей о незаконно магической деятельности. Право на расследование при малейшем подозрении. В любой момент «Хантерс» могли прийти в мою жизнь, жизнь любого из нас, и перевернуть ее с ног на голову. Я отложила папку в сторону. Что же, черт возьми, заставило тринадцать родов подписать этот документ? Отдать своих собственных детей в заложники самым заклятым врагам? Но это вопрос не на сегодня. А пока…
В чем же дело с центром коммуникаций?
«Я ничего не нашла», – была вынуждена я написать Дизу вечером.
В библиотеке я узнала, что коммуникационный центр ГООУПиОАатСДиРН был построен в последнем десятилетии девятнадцатого века и изначально предназначался только для факультета некроман