Первые капли упали на пол, распускаясь рубиновыми цветами на белом мраморе.
Я подняла взгляд на него. В зеленых глазах читалось непонимание. Неверие. Обида, будто от кого-кого, а от меня он этого не ожидал.
– За что?..
Все смешалось: пыль и кровь, алые капли на полу и моих руках, зеленые глаза и темные, вспыхивающие рубиновыми искрами на свету…
– За что?..
– За семь жен, – ласково ответила я. – В баночках да шкатулочках.
«Диз» усмехнулся, отнимая руки от живота. Черты лица поплыли как восковые: нос стал короче, подбородок – массивнее. Волосы посветлели, принимая оттенок пролитой крови. Изменения происходили постепенно, будто пластилин у меня на глазах сминали и заново лепили из него человека.
– Как догадалась?
– Диз не умеет обижаться. Ты круто его скопировал: интонации, жесты… Но…
До последней ноты. Она оказалась фальшивой.
– Ударила же раньше. Не боялась ошибиться?
Нет. Но не объяснять ведь про запах нарциссов.
– А еще твой брат лучше воспитан: он бы не позволил мне самой доставать кинжал. И вообще удивился бы такой просьбе. Диз знает, что я недолюбливаю оружие.
Трансформация завершилась, передо мной стоял Соррел.
– В этом есть ирония, – заметил он, доставая из-за уха сигарету, – учитывая, что братец у нас сам по себе идеальное оружие. Но ты меня удивила. Не ожидал, что решишься меня заколоть. Не жалко?
– Вылечишься, – равнодушно бросила я, озираясь.
– Кого ищешь? Случаем не Амавета? Его здесь нет.
Нет. Не Диза.
То, что я сначала не могла разгадать – кроме странного поведения «Диза», – было отсутствием магии. Оглушающей пустотой, в которой проходила моя жизнь до последней осени. Я все еще помнила мир таким: без ощущения силы, без запахов и оттенков. Он снился мне каждую ночь.
– Асра, верно? – крикнула я в пустоту. – Его первая любовь.
Однажды он рассказал мне. О девчонке, которая была его самым близким другом. О маре, которая чуть не свела его с ума.
Мгновение, когда сон стал явью, было невозможно не заметить. Как гомон толпы для того, кто провел последний год в тишине, как чересчур яркий свет для прозревшего – он буквально валил с ног. Слишком много информации для привыкшего к человеческим ограничениям мозга. Я выдохнула, пытаясь успокоиться. Не первый раз. Так уже было, когда Сереш экспериментировал с ограничителями. Сложно только первые несколько минут, потом привыкаешь.
– Не любовь. Диз не умеет любить.
У девушки, появившейся в противоположном углу, была загорелая кожа и волосы белые как первый снег. Не обращая внимания на недовольного Соррела, она подошла ко мне. Спокойно, позволяя себя рассмотреть. Я воспользовалась разрешением. Строгое серое платье с воротником под горло выглядело скорее униформой, но я не обольщалась. Служанки не держат себя так надменно. Холеные пальцы блеснули в пламени свечей стеклянными когтями. Взглянув на меня, мара насмешливо поморщилась, два черных кусочка стекла, которые я сначала приняла за пирсинг, переместились с брови на скулу.
– Он очень старается всех в этом убедить, – не согласилась я. – И себя, и других. Так что вам от меня надо?
– Что планирует братец?
Я недоуменно моргнула. Удивительно, но рыжий умел становиться серьезным, когда хотел. Но не успела я высказать все, что думаю о подобных приглашениях на допрос, как ответила:
– Не знаю.
И прикусила губу.
Твою мать.
Туман опять вернулся, но на этот раз ощущения были знакомы.
Полгода назад. Осень. Глаза – нечеловеческие, повторяющие звездное небо. И затмевающее все мысли желание выполнить приказ.
Те глаза не раз мне снились. И далеко не всегда в кошмарах, наведенных Сагой. Макс знал, как я просыпалась с криком и долго не могла от них отойти. Как даже с амулетами не доверяла себе, не знала, что из моих действий было моей волей.
И теперь все повторялось.
– Зачем ты здесь? Ты не можешь провести его в Верхний мир, иначе его бы здесь уже не было.
– Не могу.
Сил не хватит. Я чувствовала, что могу вернуться сама. Но не забрать кого-то еще.
Оцепенение иногда отпускало и позволяло мыслить. Соррел не был Мором. Он работал проще, ему не нужно было лишить меня себя самой – просто подавить сопротивление. Но все равно было гадко. И страшно. На ощупь я нашла на шее шнурок и сжала серебряные подвески в пальцах. Диз никогда не дарил мне амулета против себя или своего круга – а даже если бы дал, после пересечения Границы он перестал бы действовать. Но так все равно стало спокойнее. У каждого свой якорь. Кто-то считает в обратном порядке, кто-то вспоминает маршрут до дома, а кого-то возвращает в реальность ощущение холодного металла в руке.
– Тогда почему он тебя позвал?
– Диз не звал меня.
Снова ответ против воли. И хочется промолчать, а слова сами рвутся наружу. Асра бросила на меня внимательный взгляд.
– Хочешь сказать, сама пришла? И осталась? – Соррел фыркнул, выпуская дым мне в лицо.
Зря. Страх быстро уступил место раздражению.
– Твой отец был очень гостеприимен, приглашая погостить у вас.
Не нравится? А правда может быть и такой. Со стороны мары донесся смешок. На этот раз я ответила сама, добровольно. До того, как чужая, давно смытая кровь начала разъедать кожу. Это позволило выиграть пару секунд, чтобы прийти немного в себя.
Я пошла на факультет демонологии, чтобы со мной никогда больше не случалось подобного. Чтобы больше не чувствовать себя беспомощной в такой ситуации. Проучившись семестр, поняла, что у меня нет шансов. Если перейдешь дорогу демону, тебя не спасет никакая молитва. Нет заклинаний, способных устоять перед их силой. Единственная надежда – сковать демона защитным кругом, но если не успел…
К счастью, у меня были и другие учителя.
– Не боишься дерзить? Я не Амавет, я убить могу. Ты ведь знаешь правила. Что случится с тобой здесь, отразится и на твоем симпатичном бренном теле. Или ты думала, что неприкосновенна?
– Я просто подозреваю, что ты не захочешь в открытую ссориться с Дизом, – призналась я. – Иначе что тебя останавливает?
Еще один честный ответ, который ему не пришлось вытягивать из меня. Я перестала сопротивляться – а в таких случаях люди (и не люди) имеют свойство расслабляться. Заклинания подчинения воли, как и прочий ментал, держатся на воле заклинателя. Лиши сознания, сбей концентрацию – и окажешься свободен. Плетение, получившее имя давно погибшего Харпера, было почти закончено, когда Соррел его заметил. На мгновение меня окатило волной тяжелой, почти материальной ярости. А потом мое заклинание рассыпалось прахом.
Он не мог его не заметить: слишком долгая работа. Но на это я не рассчитывала. В первый раз оно подействовало за счет эффекта неожиданности. Сейчас такого преимущества у меня не было.
Огонь жестко хлестнул его по щеке, оставляя за собой красный след.
«Не бывает честного боя, – советовал Макс. – Если будет возможность ударить, бей исподтишка. Так у тебя появится хотя бы минимальная возможность выжить». Опять оказался прав. От следующего удара Соррел отступил на шаг. На скуле уже красовались свежие волдыри, а взгляд… Нет, он не был злым. Немного безумным, возможно. Заинтересованным. Словно демон увидел любопытную диковинку и теперь думает, как ее заполучить.
Желательно никак.
Воспользовавшись тем, что мара предпочла остаться в стороне, я поспешила к выходу. Хриплый мужской голос догнал уже в дверях.
– Передай Амавету: что бы он ни задумал, времени у него до летнего солнцестояния. После него братцу лучше здесь не оставаться.
Соррел мог остановить меня. Мог приказать. Но вместо этого… Он не воспользовался магией.
Однако мы оба знали, что я передам его слова Дизу.
На этот раз дом решил не шутить со мной. Из оружейной я буквально вывалилась в уже знакомый офис. Блондин как раз поднимался со своего места, когда увидел меня.
– Куришь, новенькая?
Пальцы мелко подрагивали – да что там, меня всю колотило от страха. Следовало признать: я повела себя как идиотка. В оправдание – я запаниковала. Стоило почувствовать снова собственную беспомощность, как… Как я решила, что смогу тягаться с трехсотлетним демоном. Дура.
– Курю, – решила я, переводя дух.
Еще и сбежала. Вот она, реакция «бей или беги» в действии. Буквальнее некуда. И глупее тоже.
– Тогда пошли.
Сидевшая на скате крыши горгулья с большим неодобрением смотрела на посетителей: то ли скульптор был настолько хорош, что ему удалось изобразить потрясающе живое и надменное выражение морды, то ли… Горгулья скривилась, увидев сигареты, и я на всякий случай сделала шаг назад. Нет, скульптор тут был ни при чем.
– Крис, – представился айтишник, протягивая мне пачку.
– Наташа.
– А ты еще неплохо держишься, – одобрительно заметил он и достал из кармана джинсов зажигалку. – Я, когда сюда только попал, основательно в штаны наложил.
У меня уже имелся опыт. Не Ада, но ГООУ оказался весьма на него похож.
Каменное чудище поняло, что уходить с балкона мы не собираемся, недовольно поморщилось и, расправив крылья, замоталось в них словно в кокон. Я ее понимала: мне тоже никогда не нравился запах дыма. Но сам процесс странным образом успокаивал.
– Итак, за сколько он тебя купил? – Я недоуменно уставилась на Криса, и тот решил пояснить: – Не подумай, у нас тут вроде внутреннего соревнования. Кто самый большой тупица и больше всех продешевил. Так за что отдала душу? Деньги? Убийства? Здоровье близких?
– А ты?
– Время, – легко ответил Крис и закатал рукав кофты. Под ним кожа была в синяках и следах от уколов. – Передоз. Я подыхал, когда пришел он и пообещал как минимум десять лет. Подумал еще, что таких глюков раньше не было.
Кривая усмешка не могла скрыть горечи от осознания, что его провели.
– Он пообещал тебе жизнь? – неверяще спросила я.
– Я тогда тоже так решил. Только мы ведь все мертвы, правда? И про Ад он не шутил. Кто бы мог подумать, правда?