Не дождется.
Опираясь на стенку, я вышла в коридор. Стеклянная лоза сразу же этим воспользовалась, переплетаясь с моими пальцами. Я на нее шикнула, но разве Огонь будет страшен тому, кто из него родился?
– Просто проводи к Дизу. Мне сейчас не до твоих игр.
Будто обидевшись, стена оставила попытки прорастить усики сквозь мою ладонь. А потом резко дернула ее на себя. Теряя равновесие, я еще успела закрыть глаза второй рукой, но…
Звона бьющегося стекла не последовало. Вместо этого я вывалилась в гостиную. На зеленом гобеленовом диване, положив на колени тяжелый том, сидел мальчишка лет десяти. Непослушные черные волосы, бледная кожа, настороженно смотревшие на меня серые глаза… Он очень походил на Диза. Настолько, что в голову лезли глупые мысли.
– Привет, – растерянно сказала я. Что-то массивное ткнулось мне в коленку, и я опустила взгляд. На меня тут же оскалились три добродушно выглядевшие морды. – И тебе привет… Вам. Прости, не знаю, как вас считать.
Судя по довольному виду создания, когда его потрепали по загривку (загривкам), ему было совершенно все равно. Лишь бы продолжали гладить.
– Как тебя зовут? – этот вопрос относился уже к демону, а не к собаке.
– Зайн, – важно ответил он.
В застегнутой белой рубашке и брюках со стрелками, с идеально прямой спиной он казался до смешного серьезным. Но ответ порадовал. Не хватало еще каким-то образом в прошлое попасть.
– А я Наташа. – Кербер снова потребовал свою порцию ласки, пришлось отвлечься на него. – Что читаешь?
– Гоббса. «Status hominum naturalis antequam in societatem coiretur, bellum fuerit; neque hoc simpliciter, sed bellum omnium in omnes…»
– Она не знает латынь, – раздался знакомый голос от двери. Все-таки дом вывел меня к Дизу. – «Естественным состоянием человечества до образования общества была война, и не просто война, а война всех против всех», – перевел он. И, помолчав, задумчиво добавил: – «Но, как каждый человек по своей природе стремится к благу, нет ни одного, кто считал бы войну, к которой неизбежно приводит подобное стремление, благом для себя».
– Как можно не знать латынь? – не поверил ему Зайн.
– Легко. Ее уже почти никто не изучает. Я тебе говорил: учи испанский, полезнее будет. Китайский. Арабский, на худой конец. Нат?
Я посмотрела на Диза, приблизившегося к нам.
– Отойди от него.
Серьезность тона не оставляла простора для сомнений. Но почему?.. Обернувшись, я обнаружила, что, заслушавшись Гоббсом, не заметила, как пересекла ковер и теперь стояла прямо у дивана, на расстоянии вытянутой руки от Зайна. Демоненок распахнул полную тонких игольчатых зубов пасть.
Вот черт.
Я отшатнулась, спотыкаясь об устроившегося в ногах кербера. Диз успел быстрее: схватил за воротник родича как раз когда тот решил клацнуть зубами в мою сторону. Так и держа его в воздухе на расстоянии вытянутой руки, Диз встряхнул его, словно нашкодившего котенка.
– Сколько раз тебе повторять? Не трогай чужое.
Демоненок обиженно зашипел. Кербер же, воспользовавшись тем, что я оказалась на полу, пристроил передние лапы мне на колени, а две пятнистые морды одновременно лизнули меня в щеки, заставляя отвлечься. Я машинально погладила его, не сводя глаз с Зайна.
– А если бы это не я был, а Одом?
Зайн извернулся в воздухе, пытаясь цапнуть Диза за запястье. Воротник рубашки, должно быть, болезненно впивался в его горло, а на обезображенном чудовищной пастью лице появилось расстроенное выражение.
– Отпусти его, – попросила я, невольно проникаясь сочувствием. – Это же ребенок.
Диз только хмыкнул, в очередной раз встряхивая родича.
– Этот жеребенок с удовольствием слопал бы тебя на завтрак, – но руку все же разжал. Зайн по-кошачьи приземлился на все четыре конечности и юркнул за диван. – Иди отсюда, мелкий.
Тот поспешил последовать приказу. Даже книгу забыл.
– Брат? – сочувствующе поинтересовалась я, глядя ему вслед.
– Брат, – согласился Диз. – С одной стороны. С другой – племянник. А теперь верни мне, пожалуйста, мою собаку.
Мы с кербером переглянулись. Пес помотал головами, одна повернулась к хозяину и тихо зарычала. Как скажешь, дружище.
– Нам и так неплохо, – заявила я, обнимая кербера за шеи.
– Ты ведь понимаешь, что его просто привлекают твои эмоции? Ты для него вместо корма.
Я посмотрела на пса с укором. Тот, делая вид, что совсем ни при чем, лизнул меня в нос. И как на такого сердиться?
– Ничего, он много не возьмет. Правда, хороший? – Кербер согласно гавкнул на три голоса. – Не больше тебя, в любом случае. Как его зовут? Это вообще он или они?
Диз тяжело вздохнул, понимая, что переспорить меня не удастся. Сел на диван, полистал оставленного Гоббса, кинул на соседнее сиденье.
– Его зовут Пятнаш.
Я хихикнула – и наткнулась на очень мрачный взгляд.
– Даже не думай, – предупредил он. – Мне было три, ясно?
Теперь понятно, откуда у исчадия Ада такое грозное имя.
– Скажи, отсутствие фантазии – это у вас с Аидом семейное, что ли?[37] – я все-таки не удержалась.
– Очень смешно.
Вообще-то да. Я снова хихикнула. Пятнаш…
– Если тебя утешит, я в четыре года назвала кошку Царапкой, – примирительным тоном сообщила я. – Можешь считать, что мы квиты.
Судя по выражению лица, Диз был не согласен. Я улыбнулась и украдкой сцедила зевок в кулак.
– Иди спать.
– Не хочу, – упрямо возразила я, – только что встала.
Диз покосился на меня с откровенным скепсисом. Согласна, судя по напавшей на меня зевоте, это был не аргумент.
– К тому же мы так и не договорили.
– И не договорим, если ты сейчас опять отключишься.
Нагнувшись, Диз протянул руку, чтобы дотронуться до моего лба. Я вздрогнула от холода. «Что со мной?» – хотела спросить, но не успела.
Перед глазами потемнело, и…
Иногда сон очень похож на затяжной обморок.
Над чашкой с кофе поднимался пар, но жара от фарфоровых стенок я не чувствовала. Было ли это вызвано тем, что в Аду ни у чего – кроме разве что самих демонов – не имелось температуры, или мое состояние далеко в университете опять ухудшилось? Я не знала. Ад путал мысли в моей голове, перемешивал сон и реальность, заставлял усомниться в своем рассудке.
– Хтон берет свое, – тихо ответил Диз.
На вопрос, который я не задала. Хотела – но не произнесла. Удобно, наверное.
– Все дело в твоей связи с телом. Оно находится в ГООУ и живет по его времени. Но ты здесь. От этого возникает своего рода… рассинхронизация. Потому живым нельзя здесь долго находиться: слишком высокую плату требует Хтон.
И навалившийся ступор подсказывал, что я еще не весь долг ему отдала. Если бы я могла мерзнуть, сказала бы, что мне зябко. Что мое состояние до боли напоминало осень, когда я пыталась провести две недели без сна, – только сейчас чувствовала я себя в сто раз хуже.
– Возвращайся, – попросил Диз. – Чем дольше ты здесь будешь находиться, тем тяжелее будет.
Перед глазами вновь заплясали черные мушки; я вцепилась ногтями в ладонь, пытаясь их отогнать.
Не сейчас.
– А ты?
– А я останусь здесь.
– Почему? Ты все время уходишь от ответа.
– Потому что ты так и не сказала правду, почему пришла.
– Я сказала… – я осеклась под тяжелым взглядом.
Не всю.
– Уходи.
– Как, по-твоему, я смогу это сделать?
«Без тебя», – я не смогла это произнести. Так и не сумев никому помочь. Но он понял.
– Легко, – Диз улыбнулся. Светло и беззаботно, словно не прощался. – Было приятно познакомиться, Нат. А теперь иди.
Я еще сильнее вдавила ногти в ладонь, уже не чувствуя боли – только онемение.
– Нет.
– Ты не сможешь меня спасти. И никого другого тоже, если не спасешь себя.
Но себя спасти я не сумею.
Похоже, нам всем крышка.
Я бы удивилась, не увидев ее во сне. Мара стояла на крепостной стене, опираясь на серые камни. Вокруг нас простиралась пустыня: бесконечные золотые барханы, недвижимые в штиле. Несколько песчинок так и замерло в воздухе, царапая кожу, когда ты их задевал.
– Почему он все еще здесь?
Я подошла к ней. Тоже облокотилась на парапет, разглядывая, что происходило внизу. Внутренний двор замка… В принципе соответствовал моим представлениям о том, как должен выглядеть: деревянные пристройки, помост, сомнений в предназначении которого я не имела… Взгляд зацепился за темноволосую фигуру, торопливо спускавшуюся по наружной лестнице из башни на другой стороне двора. Что-то в том, как легко он перепрыгивал через ступени, показалось знакомым, но это был не Диз. Слишком низкий для него. Либо Диз, но…
– Это воспоминание?
– Сон. Разве ты никогда не видишь в нем прошлое?
Иногда. И просыпаюсь после таких ночей с криком. Но вот и ответ на «Мечтают ли андроиды об электроовцах?». В смысле – что снится ночным кошмарам.
– Почему ты до сих пор не увела его отсюда? Ему опасно здесь оставаться.
– Ты про Соррела? Боюсь разочаровать, но, кажется, Диз не воспринял его угрозу всерьез.
– А ты всерьез думаешь, что опасность в нем?
Шаг – и я уже не на стене. Темный коридор освещался факелами, из-за многочисленных дверей доносилось тихое рычание. Я приблизилась к закрытому решеткой окошку – и едва успела отпрянуть. Зеленая морда с оскаленной пастью внешне напоминала Пушка, но в этом создании не было ничего от драконов, что живут в ГООУ. Дерево скрипнуло под когтями, когда оно попыталось пробиться ко мне.
Что, черт возьми, надо сделать с драконами, самыми добрыми существами из всех, кого я встречала, чтобы превратить их в это?
Видимо, то же, что и с детьми.
За поворотом я остановилась. Он стоял спиной ко мне – такой же худой и несклепистый, как сейчас. Джинсы заправлены в сапоги со шпорами, на плече – сумка-почтальонка с логотипом известного поставщика софта… На футболке одно за другим проступали пятна крови. Росчерки даже. От левого плеча к правому боку и наоборот. Я зажала рот ладонями, понимая, что могло их оставить.