– И мне не нравится нынешнее задание, – признался он, облокачиваясь на стол со скрежетом своих механических доспехов. – Брайтон не представляет для нас угрозы, и я слышал, они все лето шерстили этих морских разбойников-паразитов в Северной Атлантике. Кадетом я служил на Разбойничьем Насесте, когда пираты атаковали нашу тамошнюю воздушную базу. Много моих хороших товарищей положили эти бандиты, и я рад, что Брайтон разобрался с ними. Но приказ есть приказ, а приказ Цветка Огня… – Он резко прервал речь, ощутив присутствие Эноны в дверях кают-компании. – Хирург-механик! – по-военному громко приветствовал ее генерал, поворачиваясь к ней лицом, ударяя рукой по рукоятке меча и неловко кланяясь; его экзоскелет при этом издавал лязганье и шипение.
Энона увидела страх на лицах младших офицеров у него за спиной, которые тоже узнали ее, и прочитала их мысли: «Сколько времени она там стояла? Как много успела услышать? Донесет Сталкерше?» Даже Нага опасался ее.
– Прошу простить меня! – извинилась Энона, поклонившись сначала генералу, затем офицерам.
Вошла в кают-компанию, налила себе стакан жасминового чая, которого не хотела, и быстро выпила.
Присутствующие все время хранили полное молчание, не сводя с нее глаз. Они боялись ее почти так же, как саму Фанг, и Энона обрадовалась: значит, никто не догадывается о ее истинных намерениях.
И ошиблась. Один из членов команды на борту «Погребального грома» подозревал ее. Затаившись в сумраке тесных помещений, Шрайк наблюдал, как Энона вышла из кают-компании и поднялась по трапу в свою каюту, расположенную высоко под самым газовым баллоном, разделенным на отсеки с усиленными перегородками. Сталкер терпеливо ждал момента, когда доктор Зеро будет готова нанести свой удар.
Глава 25Перечница
Ближе к вечеру Том пробирался к Перечнице по улицам, запруженным карнавальной толпой. По Океанскому бульвару медленно двигалась процессия платформ на электротяге, на которых прыгали и кувыркались красивые девочки и мальчики, наряженные русалками и водяными; между ними пританцовывали гигантские куклы морских богов; длинные бумажные фонари в форме рыб и змей извивались на высоких шестах; с низко летящих воздушных грузоподъемников красотки-трансвеститы в широкополых шляпах из перьев щедро сыпали конфетти на головы гуляющих. Том все поглядывал на море через просветы между белыми строениями, и вдруг в реве двигателей над самыми верхушками крыш пронеслось патрульное звено неправдоподобных летающих машин. Том зажал руками уши и, поворачиваясь, проводил их взглядом. Будь он помоложе, возликовал бы от восторга, но теперь лишь вспомнил еще раз, каким опасным стал мир и как изменился за годы его отсутствия. Чем больше Том наблюдал за происходящим вокруг, тем сильнее хотелось ему поскорее найти Рен и вернуться в спокойную жизнь Винляндии.
Проталкиваясь через толпу, он шел по адресу, данному ему девушкой в Аквариуме. Том знал, Эстер будет сердиться на него за то, что отправился один, но ему уже было невтерпеж дожидаться ее в «Розовом кафе». Кроме того, из головы у него не выходило то, как Эстер безжалостно расправилась с Гарглом, и еще неизвестно, что бы она натворила, узнав о судьбе Рен. Том решил спокойно поговорить с этим Шкином, как мужчина с мужчиной. Если тот окажется разумным человеком, он просто вернет девочку родителям, узнав всю правду. Если же нет, Том договорится о выкупе. В любом случае прибегать к насилию не понадобится.
Внешний вид Перечницы обнадежил его еще больше. Том знал, что обычно рабов содержат в таких местах, от которых нормального человека с души воротит; в грязных клетках на самых нижних ярусах городов-варваров, для которых работорговля – основной источник дохода. Он же подходил к элегантной белой башне. У стеклянной входной двери охранник в аккуратной форме черного цвета вежливо остановил его, провел вдоль всего тела металлоискателем и пропустил в вестибюль, где было уютно и спокойно, как в хорошей гостинице. Здесь стояли мягкие кресла, зеленые, с металлическим отливом декоративные растения в кадках, а табличка на стене гласила: «Корпорация „Шкин“» – и ниже: «Инвестиции в человека».
О том, что это за место на самом деле, свидетельствовали только злые возгласы и лязгающие звуки, приглушенно доносящиеся из-под пола, застеленного сплетенным из морской травы ковром.
– Простите за шум, – сказала хорошо одетая женщина за черным столом. – Его производят эти грязные Пропащие Мальчишки. Поначалу они вели себя смирно, но с каждым днем становятся все грубее и агрессивнее. Не обращайте внимания! Завтра начинаются осенние торги, и мы наконец избавимся от них.
– Значит, их еще не продали? – радостно воскликнул Том. – Прекрасно! Я разыскиваю свою дочь, Рен Нэтсуорти. Она находилась среди Пропащих Мальчишек и, возможно, по недоразумению попала к вам…
Тонкие, как ниточки, подведенные брови женщины от удивления разом поползли вверх.
– Одну секунду, пожалуйста, – попросила она и, наклонившись, стала шептать в интерком, отделанный латунью и бакелитом в футуристическом, как решил Том, стиле.
Интерком прошептал что-то в ответ, женщина подняла глаза на Тома, улыбнулась и объявила:
– Мистер Шкин лично примет вас. Можете подниматься.
Том направился было к винтовой лестнице, которая вела через потолок, но женщина нажала кнопку на столе, и в стене отъехала в сторону узкая дверь. Том сообразил, что это лифт, совершенно не похожий на огромные лифты на улицах Лондона, которые он помнил с детства; просто узкая кабинка, роскошно отделанная перламутровыми панелями. Стараясь скрыть свое удивление, он ступил внутрь, дверь закрылась, и его желудок будто куда-то провалился. Дверь снова открылась, и Том очутился в большом, тихом, богато обставленном кабинете. Из-за черного металлического стола поднялся мужчина и вышел к нему навстречу.
– Вы мистер Шкин? – спросил Том.
Дверь за ним закрылась, и лифт с легким гудением умчался вниз.
Набиско Шкин низко поклонился и подал руку в серой перчатке.
– Мой дорогой мистер Нэтсуорти, – мягко проговорил он. – Мисс Уимс сообщила мне, что вас интересует одна из наших невольниц, девушка по имени Рен.
Тома рассердило, что его дочь запросто называют невольницей, но он никак не показал этого и пожал протянутую руку.
– Рен – моя дочь. Ее похитили Пропащие Мальчишки. Я приехал за ней, чтобы отвезти домой.
– Вот как? – произнес Шкин, внимательно глядя на Тома. – Я и понятия не имел об этих подробностях биографии девочки. К сожалению, она уже продана.
– Продана? – вскричал Том. – Кому? Она здесь, в Брайтоне?
– Я должен свериться с записями. В этом месяце у нас невероятно большой оборот!
Дверь лифта снова открылась, и в комнату вошли вооруженные охранники в черной форме. Том от неожиданности растерялся, и один из охранников сбоку беспрепятственно ударил его изо всей силы дубинкой под ребра, а двое других заломили руки, когда он, задыхаясь, согнулся пополам.
Набиско Шкин не спеша обошел комнату, опуская длинные полотняные шторы на окнах.
– Как много сегодня прогулочных кораблей! – словно мимоходом заметил он. – Мы же не хотим, чтобы за нами подглядывали бесцеремонные отпускники?
В комнате стало сумрачно. Шкин вернулся к столу и заговорил в интерком:
– Моника, пришлите сюда мальчика. Проверим, действительно ли этот идиот является тем, за кого себя выдает!
Охранники продолжали больно выкручивать руки Тома, не давая ему пошевелиться, но и без этого он вряд ли смог бы сделать что-либо и тем более совладать с четырьмя крепкими мужчинами. Сердце у него в груди трепетало и останавливалось, бок пронзила острая боль. Шкин подошел, с брезгливым видом приподнял рукав рубашки Тома и снял с запястья обручальный браслет.
– Это моя собственность! – задыхаясь, вымолвил Том. – Верните немедленно!
Шкин подбросил браслет на руке:
– У тебя больше нет собственности. Ты сам собственность! Если, конечно, не найдутся документы, подтверждающие, что ты свободный человек. Но, судя по всему, таких документов у тебя нет и быть не может.
Он поднес браслет к глазам и, щурясь, прочитал: – «ЭШ и ТН». Как трогательно…
Снова прозвенел гонг, извещающий о прибытии лифта, и в кабинет вошел еще один одетый в черное охранник. Он был совсем мальчик, но точно в такой же, как у остальных, черной форме и черной фуражке с серебряными буквами «Шкин» на околыше.
– Итак, Селедка, – обратился к нему Шкин, – ты узнаешь нашего гостя?
Мальчик посмотрел на Тома:
– Точно, он, мистер Шкин. Видел его на мониторах, когда шмонали Анкоридж. Это папка той девчонки, Рен!
– Да как ты… – начал Том и остановился, осознав, кто этот мальчишка.
Селедка! Малыш, похитивший Рен! О нем накануне говорил Дядюшка. Именно он, казалось бы, виноват во всем, но Том почему-то злился не на него, а на Шкина и осерчал еще больше, заметив клеймо, выжженное на худенькой мальчишеской руке. Каким же мерзавцем должен быть взрослый мужчина, способный проделать подобное с ребенком! И насколько прогнившим должен быть город, где мучители детей богатеют и процветают!
Том обратился к мальчику:
– Селедка, скажи мне, пожалуйста, где Рен? Что с ней? Она здорова? Кто ее купил?
Селедка открыл было рот, чтобы ответить, но Шкин не позволил:
– Молчать!
По его знаку охранник снова ударил Тома, и тот, задохнувшись, громко охнул.
– Селедка научился послушанию, – произнес Шкин. – Он знает: если не подчинится, то вернется к своим друзьям в клетку, а те разорвут его на части за предательство.
Одним рывком он распахнул куртку Тома, потом разорвал рубашку и обтянутым серой перчаткой пальцем провел по зарубцевавшимся швам, оставшимся после непрофессионального хирургического вмешательства Виндолен Пай. На лице у него возникло некое подобие улыбки.
– В этом городе не слишком хороший мэр, мистер Нэтсуорти, – продолжал Шкин. – Мне кажется, вы могли бы способствовать его разоблачению как мошенника и лжеца. Но сначала ваша дочь поможет мне вернуть одну вещь, которую он у меня украл. И как знать, если вы будете неукоснительно выполнять мои указания, то, глядишь, оба окажетесь на свободе.