В памяти предстала мама со светлой и доброй улыбкой. Знала бы она, кем вырастет ее дочь, придушила бы в колыбели.
Мрак растворил запястье, я сорвала замок и влилась вместе с тенями в камеру.
Лазутчики проснулись, почувствовав движение. Я замерла посреди небольшой камеры, дожидаясь, пока мужчины продерут глаза и устало сядут, чтобы в темноте распознать смертоносную гостью.
– Адель? – хриплым голосом, напоминающим шуршание сухих листьев в осеннем лесу, спросил Магнус, склонив голову набок.
Я не ответила, но пленники все равно воодушевленно встрепенулись. Ночь скрывала растекающийся за моей спиной шлейф тьмы. Магия сплелась с естеством, превратив меня в сотканное из мрака существо.
– Ты пришла спасти нас? – привстав на локтях, осведомился Чарли, и даже во тьме я увидела, как засияли надеждой его синие глаза. Которые совсем скоро навсегда погаснут.
Слезы от удушающего кома, вставшего после его слов, закапали на ворот платья, но я быстро утерла их грязным рукавом.
– Зачем Елена послала вас во Франсбург? – мой приказной тон разрезал пространство камеры, словно брошенные в цель кинжалы. Тени заволокли нас густой броней, так что звук, как пойманный воробушек, не улетел дальше наших ушей.
Чарли непонимающе замотал головой со слипшимися от пота волосами. Время поджимало, офицер мог вернуться в любую минуту и наткнуться на погребенную в непроницаемой тьме камеру.
– Отвечайте принцессе Абракса, живо!
– Елена желает пойти войной на северное королевство. Казна Абракса не резиновая, а в пещерах Страснора нашли кладези золота. Королеве нужен порт Франсбурга для усиления военной мощи… – ответил Магнус, запутывая меня. Об этом я знала и без них. Лазутчики мастерски скармливали мне правду, прикрывая главную цель своего проникновения во Франсбург.
– Ламию призывали вы? – резко спросила я, и мертвенные руки тьмы вцепились в глотки двум мужчинам, приподняв их над землей.
Суровое лицо Магнуса, которого я знала с самого юношества, исказил ужас. Я зажмурилась, не желая видеть дальнейшего омерзения, сожаления и убийственного обещания. Так на меня смотрел каждый, кроме Ричарда и Клары, когда я прибегала к демонической силе. Поэтому я никогда не выйду замуж: не смогу принять это чертово отвращение во взгляде человека, которому подарю сердце.
– Нет, у Елены помимо нас во Франсбурге есть королевский разведчик. Мы обычные люди, клянусь! – завопил Чарли, дергая ногами в воздухе. – А демоны подчиняются только магам или себе подобным. Мы лишь помогали…
– Кому? – взревела я.
У попытавшегося ответить Магнуса вдруг забурлила алая пена изо рта. Я с ужасом наблюдала, как лазутчик задыхался в пузырящихся рвотных массах.
– Дворцовые маги наложили на нас обет молчания, мы не можем назвать имя главного шпиона, не поплатившись жизнью, принцесса, – процедил Чарли, и его напарник перестал дрожать в предсмертной агонии.
Тени взметнулись позади меня, как черные крылья падшего ангела.
Елена хочет подставить Селье!
Вот зачем куртизанки прятали ее письма. Убитые ее же демонами девушки работали на мою тетку. Армия Кайлана равна с королевскими силами, лазутчики посеют зерно раздора в его городе, сделают так, чтобы зверские убийства вели к лорду, а я преподнесу тетке подложенные ей же доказательства.
Размытая до этого картина приобрела четкость. Елена уже знала о том, что Селье – демон, ей нужно было просто подтолкнуть Кайлана на костер и посадить свой морщинистый зад во главе единственного города, удерживающего Абракс от новой войны.
Я схватилась за голову. Мгновение назад я шла сюда, чтобы поскорее назвать Кайлана чудовищем, безжалостно убивавшим невинных девушек, обвинить тетку в заговоре с демонами и получить долгожданную свободу.
Все мои козырные карты спутали еще сильнее, будто колода лежала не рубашкой вверх, а была разбросана по всей комнате.
Теперь, чтобы уличить Елену в сговоре с демонической падалью, я должна помочь Кайлану не попасться в ее хитроумный капкан. Иначе мы оба сгорим. Конечно, можно было оставить все как есть, просто следуя указаниям тетки. Но допустить новые смерти, которые заденут обычных людей, если Абракс схлестнется с северным королевством, и навсегда потерять путь к свободе я была не готова.
– Простите, – вдруг задохнувшись, прошептала я.
У Чарли жена по весне ждала первенца, он так мечтал встретиться с малышом, но уже никогда не сможет подержать его на руках. Броня, которую я последние годы возводила вокруг души и сердца, скрывая чувства и боль, треснула слишком рано. Наверное, виной тому стало потрясение от всего прожитого за тяжелый день.
Я заплакала. По-настоящему, не выдавливая из себя слезы, а позволяя им потоками заливать щеки и капать с подбородка на пол. Тьма сделала рывок, и тошнотворный хруст наполнил камеру, проглатываемый шторой теней. Тела мужчин, все еще удерживаемые моей силой над землей, обмякли.
Не желая причинять лазутчикам лишнюю боль, я расправилась с ними быстро – свернув шею. Это было милосердно. Елена сожгла бы их заживо, или несчастные умерли бы от кровавого обряда, но все-таки их палачом стала я! Воздух перестал насыщать легкие. Я закрыла лицо руками и рыдала, пока тела двух мужчин опускались обратно на солому.
Завтра их найдут охранники и решат, что лазутчики свели счеты с жизнью, чтобы не выдавать секретов королевы.
По очереди закрыв мужчинам глаза, я кое-как нашла в себе силы вернуться в камеру. Когда я затворила решетку, а тьма волнами расползлась по углам, исчезая в ночи, я еще больше поддалась накопившемуся отчаянию.
Колени предательски задрожали. Я тяжело осела на холодный пол, обхватив себя руками. Магия теней позволяла мне властвовать над светом и жизнью, а я тряслась, как загнанный в угол щенок, которого вот-вот разорвут дворовые мальчишки.
Мгла проникала под кожу и затмевала разум. Я теряла контроль, отчаянно борясь с бурей мучительной боли, беспощадно поедавшей внутренности.
Мой плач подхватывал свистящий в коридоре сквозняк, но я не желала прерывать надрывные рыдания.
Кто обвинит сидящую в тюрьме девушку в слабости?
В этом смрадном месте я не хотела скрывать эмоции, желая выплакать все, что накопилось за долгие омраченные убийствами годы. Мои всхлипы поглотит стон умирающего узника, шмыганье носом затмит раскатистый кашель еще одного обреченного, а скулящие подвывания растворятся в скрипе решеток.
Погрязнув в душевных распрях, я перестала воспринимать реальность. Громкое хныканье заглушало внешние звуки, а муки совести сводили окружающий мир к новым шрамам на сердце.
Что-то теплое внезапно легло на мои ладони, стараясь отстранить их от зареванного лица, пока я раскачивалась взад-вперед, сидя на коленях.
Движения полнила настойчивость, но ласка и неожиданный трепет, с которыми сжали мои запястья, вернули из забытья тревог.
Распахнув глаза, я прогнала заполняющие их слезы, быстро заморгав. Расплывчатый силуэт красивого мужчины, сидевшего рядом со мной на корточках, перестал походить на размытую кляксу.
Я ощутила, как нывшее сердце затрепетало, когда в смотревших на меня карих глазах сверкнула крохотная золотая россыпь, а витающий рядом запах цитруса и дыма отозвался мурашками на коже.
– Кайлан?!
Глава 12
Голова резко пошла кругом, я наклонилась вперед, рухнув в объятия лорда. Меня успокаивающе погладили по волосам, пока я вжималась в шерстяное пальто Селье, ища спасение от собственной агонии.
Я позволила себе раствориться в исходящем от Кайлана жаре, а потом услышала, как рядом кто-то нервно топтался, и меня как обухом по голове ударило. Я резко отпрянула, позорно шмыгнув носом, и ладонью растерла слезы по щекам.
Молния и последующий за ней гром яростным взрывом сотрясли округу, идеально подчеркнув бурю эмоций, разразившуюся в моей груди.
Я что, искала поддержки у Кайлана Ле Селье?!
Вспышка молнии через узкое окно осветила камеру. Острое лицо Кайлана в всплеске серебра показалось каменным, но стоило ему рассмотреть мой расцарапанный подбородок и покрытую синяками шею, как гранит спокойствия треснул, будто по нему ударили кувалдой, обнажив таившуюся злость.
– Я убью их! – прорычал Селье, и в его позе проступило что-то звериное, превратив лорда в смертоносного хищника. Он порывисто встал, и я разглядела приросшего к решетке камеры офицера. – Какого черта вы заключили пострадавшую девушку под стражу?
Надо отдать офицеру должное: он не испугался под уничтожающим взором лорда.
– Мэм ранила охранника Гарри Бирксона. Мы не имели права отпустить ее, пока наш командир не обозначит наказание или цену выкупа. Таков закон…
Он не договорил. Кайлан молниеносно метнулся к решетке и прижал к прерывисто вздымающейся груди мужчины трость.
– Я здесь закон! – рявкнул лорд, вдавливая голову льва в нагрудные звезды офицера. – И если вы до сих пор этого не поняли… – Селье рванул за золотые награды, безжалостно скидывая звезды на пол. Стукнувшись о камень, бывшие отличительные знаки запрыгали к разбросанной в углу соломе. – …То вам лучше покинуть Франсбург немедля!
Стрелой лорд вновь подлетел ко мне, все так же сидевшей на коленях. Мускулистые руки обхватили мои плечи, помогая подняться. Кайлан прижал меня к себе, пока я путалась в мыслях, да и в ногах тоже.
– Идемте, Люси. Я не позволю вам больше дышать тюремным смрадом, – он поволок меня из камеры.
Побледневший офицер походил на посмертный памятник собственной уничтоженной службе. Кайлан, продолжая придерживать меня, с силой отпихнул перегородившего нам путь мужчину, и тот едва не приземлился в угол, в последний момент удержав равновесие.
– С дороги, кретин!
Мы проскочили два этажа тюрьмы, нигде не задерживаясь. Служащие при виде Кайлана почтенно склоняли головы и спешили скрыться с глаз долой, чтобы не навлечь на себя неистовый гнев лорда. Даже пленники притихли, будто почувствовав витающую в воздухе угрозу.