– Адель, не могли бы вы сидеть спокойно? Меня уже укачивает от ваших метаний.
Я одарила сидевшего напротив Кайлана таким презрительным взглядом, что он, прикрыв рот ладонью в черной перчатке, тихо рассмеялся.
Вырез на платье почти полностью обнажал мою спину, и в местах, где оголенная кожа касалась шерстяного пальто, невероятно зудело. Как и задница, которая с момента отъезда от борделя предчувствовала нечто нехорошее.
– Прошу прощения, милорд, но я редко становлюсь свидетельницей грандиозных праздников. Балы я посещала всего пару раз, да и то не при самых радужных обстоятельствах, – призналась я, припомнив единичные светские вылазки на задания с Ричардом, и натянутый узел в груди немного ослаб.
Убивала я гораздо лучше, чем любезничала со сливками общества.
– Интересный факт о принцессе, – только и ответил Кайлан, но мне показалась, что он специально выделил реплику интонацией.
Факт!
– Улыбайтесь и держите язык за зубами. Понимаю, первый пункт для вас сложен, а второй вряд ли выполним…
Я с размаху швырнула в Кайлана стянутую с волос заколку. Он поймал украшение в дюйме от нахмуренного лба и отложил ее на сиденье.
– Вы невыносимы! – огрызнулась я и злобно запыхтела.
Кайлан игриво прищурился:
– Сказала девушка, чей зад неотделимо связан со всеми бедами в моем городе.
Я фыркнула и обиженно отвернулась к окну, что даст продолжение дискуссии, кроме взаимных упреков? Отодвинув плотную штору, вгляделась в полосу мелькающих домов и улиц. Непрекращающийся дождь сменился первым снегом. Пушистые белые хлопья ложились кружевным одеялом на брусчатку и освежали угрюмый город, как цветы могилу. Будто природа тоже готовилась к торжеству.
Экипаж двигался в гору, удаляясь от центральной площади. Вскоре карета выехала на узкую дорожку, спиралью обвивавшую высокий холм. Внизу, разбиваясь об острые скалы, плескалось бурное море. Иногда казалось, что темные воды – сердце Франсбурга. Такие же безудержные, леденящие, но до опасного пленительные.
– А если во мне узнают куртизанку с аукциона? Это не подорвет ваш авторитет? – вдруг спросила я, переводя взгляд на Кайлана. Тоже любуясь пейзажами за окном, он загадочно поджал губы.
– Наоборот. Я привык идти против устоявшихся правил, люди боятся тех, кого не могут контролировать, а страх порождает уважение, – отчеканил Кайлан, поймав меня на зрительный крючок. – Так что, дорогуша, вам не о чем переживать.
Слух неприятно резануло, будто кто-то провел ногтем по стеклу, и я недовольно скривилась от нелепого прозвища.
– Прошу, не называйте меня так, это раздражает, – потребовала я, вновь поерзав на сиденье.
– Тогда нужно придумать вам новое прозвище. Называть вас на публике Адель я не могу, а имя Люси, – Селье наигранно вздохнул, – совершенно не ложится на язык.
Он задумчиво почесал затылок под высокой шляпой. Растаявшие снежинки оставили на черном атласе мокрые пятнышки. От влаги волосы Кайла слегка закрутились на кончиках, добавляя его образу озорства.
– Паучок?
Возмущение раскатом грома заколотило в груди.
– Вы сейчас серьезно? Позвольте полюбопытствовать, милорд, но как вы к этому пришли? – Я склонилась вперед, Кайлан сделал то же самое, и наши лица застыли рядом.
– Ну, вы миниатюрная, хитрая, опасная и думаете, что вам все по плечу, – он придвинулся ближе, но я не отпрянула. Что-то изменилось в настроении милорда, и наше противостояние переросло в глубокую потребность в прикосновении друг к другу.
Паучок…
Слышать такое от инкуба было до безумия нелепо. Но Кайлан не назвал меня фурией или ходячей катастрофой, и нутро запело.
Сильная рука обвила мою талию и потянула на себя. Вмиг я очутилась на коленях Кайлана, мягко, но настойчиво прижатая к его груди.
– А еще думается, что вас весьма легко раздавить, но вот ты заносишь сапог, а вас и след простыл. – Я прокрутила золотистую пуговицу на его воротнике и маняще провела кончиком языка по острой скуле, ощущая шершавую щетину. Длинные ресницы Селье затрепетали. – И ваше общество, как самый действенный паучий яд, парализует и наполняет вены агонией.
Кайлан похитил мой судорожный вздох губами, пылко и тягуче поцеловав. Словно нуждался в душевном тепле не меньше моего.
Карета резко затормозила, а лихое ржание коней ознаменовало конец поездки. По инерции меня сильнее вдавило в тело Селье, и я до боли впилась губами в его заострившиеся зубы.
Кучер громко соскочил вниз. Звук приближающихся шагов заставил отпрянуть и слезть с мужских колен. Селье не противился. Наблюдая за мной, он слизывал с блестящих губ мой вкус. Внезапно Кайлан крепко зажмурился, возвращая себе контроль, а когда распахнул бездонные демонические глаза, паутинка чернильных вен растеклась по его лицу, как трещины на фарфоре.
Седовласый кучер открыл дверь и закашлялся от увиденного.
– Ваш образ бесподобен, милорд, – сипло высказался он, прочистив горло. – А грим, как настоящий…
Селье отмахнулся от лести, спустился с подножки и галантно протянул мне руку.
Приподняв подол, я с помощью Кайлана грациозно покинула экипаж.
Мы остановились у длинной дорожки, припорошенной снегом. Проглядывающая из-под снежинок каменная кладка, петляя по огромному газону сквозь зимний сад, вела к грандиозному поместью.
Трехэтажный особняк из темно-красного кирпича издали напоминал загородную усадьбу Елены. Широкие лоджии подпирали массивные колонны, а продольным окнам добавляли изящества коричневые рамы.
Двигаясь по тропе, я аккуратно придерживала Кайлана под руку. Под привычный стук его трости мы вышагивали к главному входу минора, где толпились горожане в цветных масках. Они кружились, демонстрируя друг другу наряды, и весело болтали ни о чем.
Голоса разносило эхо, сплетаясь с шумом морского прибоя внизу холма, на котором и раскинулось величественное поместье.
Я пораженно сглотнула. Неудивительно, что Гарри Бирксон решил собрать на праздник всю верхушку Франсбурга! Видимо, должность главного банкира растянула его карман до необъятных размеров.
– Разве величественным домом можно удивить принцессу? – склонив голову, шепотом спросил Кайлан. Край мокрой шляпы задел мой лоб.
– Меня удивило не поместье, а богатство семьи Бирксон. С такими деньгами он запросто может претендовать на звание хозяина Франсбурга.
Плечи Кайлана задрожали от плохо сдерживаемого смеха, но через мгновение он величаво выпрямился.
– Это вы мой особняк не видели.
Я удивленно вскинула голову. Гости у входа, заметив наше приближение, затихли и разбрелись по углам, побаиваясь встречи с грозой города.
– Разве вы живете не в борделе?
Кайлан отвернулся, вновь пряча смешки от толпы, чтобы поддерживать свой выстроенный образ мрачного правителя.
– Конечно, нет. Я, так сказать, присматриваю за деятельностью своего самого прибыльного детища. От «Ядовитого Сердца» я получаю не только деньги… – Я раскрыла рот, чтобы уточнить, что еще он черпал из борделя, но Селье быстро добавил: – Об этом поговорим в другой раз.
Мы ступили на крыльцо, где дожидался дворецкий в белых перчатках и длинном фраке. Из приоткрытых дверей с крупными медными вензелями на ступеньки лились полосы света, а инструментальная музыка завлекала в светлый холл.
При виде грима Селье мужчина в ужасе вздрогнул, но все же низко поклонился и сопроводил нас в дом.
Стоило переступить порог, как в глазах зарябило от украшений и нарядов собравшихся.
Еще один дворецкий забрал у нас верхнюю одежду, шляпу Кайлана и трость, вручив взамен по бокалу игристого вина. Я, больше не отвергая алкоголь, сразу пригубила пахнувший ванилью напиток, чтобы успокоить нервы. Здесь ждали одни враги: Ричард, Гарри, его охранники, которых мерзкий бурбон выкупил из тюрьмы, а главное – марионетки королевы.
Да начнется спектакль лжи, смерти и лицемерия!
Всю площадь первого этажа занимали бальный зал и холл с высоким потолком и мраморными стенами. В нишах красовались статуи обнаженных девушек, расписные вазы и диковинные растения. Последние явно прибыли из южного королевства, Соруса, так как Абракс не славился ничем, кроме хвойных лесов.
Как только я отпустила локоть Кайлана, чтобы поправить съехавший на бок корсет, к нам, громко цокая каблуками, направилась невысокая женщина средних лет.
Широко улыбаясь, она кому-то помахала рукой в длинной перчатке, по текстуре напоминавшей чешую змеи. Из дальнего угла вышел хозяин «жухлой канарейки» – Гарри Бирксон.
Меня пробила дрожь омерзения. Было больно думать о том, что спешившая к нам милая женщина в зеленом платье – супруга похотливого бурбона.
Я сделала еще глоток вина.
Люди вокруг учтиво склоняли головы перед Селье, пока мы двигались навстречу зачинщикам торжества. Холл делился на две части, заканчиваясь широкой лестницей с коваными перилами, по которой спускался поджарый молодой мужчина в сером костюме. Буйные каштановые кудри парень собрал в аккуратный хвостик, перетянув волосы лентой.
– Добро пожаловать на наш скромный праздник, милорд! – отрепетированно произнесла хозяйка поместья. Встретив нас в центре холла, она присела в низком реверансе. – Наша семья рада приветствовать вас, – женщина робко взглянула на меня потухшими с возрастом глазами, – и вашу очаровательную спутницу на празднике Чистоты Души.
Кайлан кивнул. В этот момент супругу нагнал вспотевший бурбон. Промокнув лысину сальным платком, в который вдобавок еще и громко высморкался, Гарри поприветствовал Селье неуклюжим поклоном. А стоило ему повернуться ко мне, как у старого развратника отвисла челюсть, едва не проломив пол.
Я помахала рукой и криво улыбнулась, мол, сюрприз.
– С…сочту за честь ваше появление на торжестве, Кайлан Ле Селье, – заикаясь, выдавил он.
– У вас ее нет, Бирксон, – колко подметил Кайлан, не стесняясь присутствия супруги Гарри, которая резко побледнела и осунулась.
Вокруг взбудораженно переговаривались гости, украдкой поглядывая на нас с разных сторон холла.