Когда гимнасты разлетелись по разным сторонам, а потом вновь воссоединились, переплетая не только разноцветные ленты, но и свои тела, музыка стихла.
Аплодисменты и пронзительный свист оглушили. Все это время Клара покачивалась на пятках справа от меня, всем видом выражая дискомфорт от близости Селье, но в момент развязки представления она расслабилась и теперь рукоплескала вместе с остальными.
Скрипачка низко поклонилась и поднялась на небольшой подиум в конце зала, а гимнасты забрались на балки, чтобы перевести дух.
Новая вальсирующая мелодия заполнила пространство. Кавалеры, заведя одну руку за спину, поспешили пригласить своих спутниц на танец. Первыми в круг света от хрустальной люстры вышли Марго и незнакомец в бриллиантовой маске. Кайлан ощутимо напрягся, я хотела взглянуть на него, но не успела. С противоположной стороны зала, неуклюже спотыкаясь о собственные ноги, к нам мчался Микаэль. Голову лекаря венчала шипообразная корона из черного металла, которая при очередном неудачном движении съехала на лоб. А в руках лекарь нес шикарный букет из разных цветов.
Клара просияла и прикрыла рот сложенными ладонями. Сдавленный смех Кайлана передался мне, вибрируя в прижатой к могучему телу спине. Не знаю, о чем думала, но я пихнула его локтем под ребро и недовольно прошептала, силясь пристыдить:
– Нечего насмехаться над милыми, не очерствевшими под весом порочной жизни юношами!
Кайлан притворно зашипел, а Микаэль, остановившись рядом с нами, поправил корону и протянул Кларе букет дрожащей рукой. Подруга не раздумывая приняла цветы и понюхала фиалки, скрыв за бутонами яркий румянец.
Я упивалась разворачивавшейся картиной. Наслаждалась чистой и неподдельной гаммой чувств, исходившей от скромного юноши, который выглядел так, словно сейчас упадет в обморок или его ужин переместится прямо на платье Клары.
– В…вы, мисс Клара… я… т…танец… – пытался сформулировать он свое намерение, но получалось до жути отвратительно.
Можно смотреть вечно на огонь, воду и умиляться попыткам лекаря пригасить мою фрейлину на вальс. Неожиданно Селье выпустил меня из объятий и отодвинулся. Проигнорировав возмущенный писк Клары, он забрал у нее букет и вложил ее тоненькую ручку в раскрытую ладонь Микаэля.
– Она согласна. И да, женщинам необязательно дарить цветы, чтобы пригласить на танец. – Кайлан несильно хлопнул лекаря по спине, но тот все равно согнулся. – А вот поклон в знак почтения избранницы необходим.
Юноша задрожал сильнее, но руку Клары не выпустил. Присев в идеальном реверансе, подруга будто превратилась в лучик солнца, пробившийся через хмурые тучи Франсбурга.
Распрямившись, Микаэль неуклюже повел ее в середину зала, плотно заполнившегося танцующими парами. Лекарь пугливо вздрагивал каждый раз, когда случайно задевал Клару бедром при ходьбе, но светился такой гордостью, словно только что одолел самого опасного врага.
– Мальчишка, – высокомерно хмыкнув, бросил вслед Селье и передал цветы дворецкому. – Поставьте букет в вазу, Микаэль заберет их после праздника, – велел Кайлан и развернулся ко мне.
Я стояла, покусывая губу и загадочно щурилась.
– А вы, значит, эксперт в таких делах?
– Вы сомневаетесь в моих манерах или умении танцевать? – и снова его излюбленная тактика, но я уже была готова к такой игре.
– Манеры, честно говоря, у вас так себе, милорд. Хоть вы и строите из себя благородного вельможу, но греховную сущность сложно скрыть даже за ширмой оточенной до идеала изысканности, а вот вальс…
– Лучше не договаривайте, – предупредил Селье, надвигаясь на меня как хищник. – Иначе мне придется доказывать обратное, а я не слишком полагаюсь на манеры, когда дело доходит до вас.
Жаркая волна растеклась по венам, когда Кайлан грациозно склонился, призывая взять его ладонь.
Стих шелест платьев, дамы замерли в ожидании моего ответа, ведь если я откажу самому знаменитому в королевстве дамскому угоднику, у других девушек появится шанс провести незабываемую ночь с Селье.
Забавляясь разочарованными вздохами девиц, я протянула Кайлану руку. Поцеловав тыльную сторону моей ладони, Селье величаво повел нас в центр зала. Толпа расступалась, расчищая нам место для танца, будто стадо антилоп кинулось врассыпную перед свирепым львом.
Мы остановились там, где совсем недавно играла скрипачка. Свободная рука милорда легла на мою талию, поглаживая ребра под костяным корсетом, а другая крепче сжала ладонь. Я плотно прижалась к точеному, словно гранитная статуя, телу и ощутила, как сильные удары сердца сплетаются с моими.
Музыка подстроилась под движения Кайлана, став более грубой, но не лишившись проникновенной лиричности, и он повел нас в изящном медленном танце.
Легкая искра, вспыхнувшая, когда Кайлан наклонил меня на руку и проложил кончиком носа чувственную дорожку от скулы к подбородку, быстро переродилась в жгучий огонь. Мы уже не танцевали, а точно любили друг друга, упиваясь трением наших тел.
Селье в одночасье сбросил маску невозмутимого правителя, превратившись в хитрого любовника, который каждым поворотом тела задевал мои самые чувствительные места. Вот он как бы ненароком вдавился отвердевшим пахом, показывая, что не меньше меня опьянен желанием, а вот, склонив голову, едва не коснулся моих губ своими.
Пряное дыхание, ласково обволакивающее мои уста, до дрожи будоражило нервные окончания. Обстановка зала померкла, я перестала слышать шелест юбок и звяканье бокалов, забыла уроки танцев, где меня учили двигаться в такт партнеру и вырисовывать на полу ногами идеально ровный квадрат. Я исчезла, полностью сконцентрировавшись на Кайлане и его уверенной манере танца.
– Думаете, новый лазутчик королевы – старший сын Бирксона? – чтобы не раствориться окончательно в пленяющих разум движениях, поинтересовалась я. Пальцы Селье спустились с корсета и перебирали складки на юбке, щекоча тканью мои бедра.
– Нет, он бы не стал так открыто заявлять о связи с Абраксом, – ответил Кайлан и лукаво приподнял уголок рта. Выпустив ткань, он, не скромничая, сжал мою ягодицу.
Я вздрогнула, едва не застонав, но попыталась взять ситуацию под контроль и обуздать Селье.
– На нас люди смотрят! – шикнула я. Заведя руку за спину, которая до этого покоилась у милорда на плече, я крепко схватила его запястье и показательным рывком вернула широкую ладонь обратно на свою талию.
– О, мой дорогой паучок, я вытворял на публике и более непристойные вещи, чем тисканье девичьих бедер. Хотите продемонстрирую, раз вы так нелестно отзываетесь о моих манерах?
Среагировать я не успела. Кайлан лизнул меня в шею и, поднявшись выше, очертил кончиком языка контур моих губ. Я оцепенела, а он тихо рассмеялся, словно ожидал именно такой реакции.
– Расслабьтесь. Сейчас есть дела поважнее, но мое предложение останется в силе, так что вы всегда можете воспользоваться привилегией.
Страсть быстро сменилась раздражением. Открыв рот, хотела поставить нахала на место, но чернота в глазах Селье, тонкими ручейками растекавшаяся по лицу, поползла ниже, к воротнику рубашки.
Остановив наш танец, Кайлан безотрывно смотрел на кого-то поверх моей макушки, одним взглядом объявляя приговор несчастным, которые попали в поле его зрения.
Я повернула голову и увидела возле стола с закусками развязно попивавших вино охранников Гарри Бирксона. Тех самых, которые едва силой не взяли меня в трактире.
Тот, которого я припугнула в тюремном экипаже, узнал меня и пугливо дернулся. Вино полилось обратно в бокал из его рта, но другой, рыжеволосый, струхнул, лишь когда заметил Селье.
– Я далек от милого и нежного Микаэля, и если не желаете до конца разочароваться в отсутствии у меня сострадания и милосердия, то вам лучше покинуть бальный зал и пойти прогуляться, – отчеканил Кайлан, удерживая на зрительном «прицеле» охранников.
Теперь усмехнулась я.
Разве мне нужен такой, как лекарь? Девушке, погрязшей в убийствах?
Кайлан – воплощение порока, я – мрака. Идеальное сочетание.
Я подняла руку и провела пальцами вдоль вздувшихся вен Селье, поглаживая легкую щетину на щеках.
– Уверена, эти ублюдки не раз надругались над беззащитными девушками, и я не стану останавливать вас от раздачи по заслугам. А тем более, – я нежно коснулась уголков его рта, – не стану скрываться и бежать от вас настоящего, – признание, на удивление, не выбило из легких воздух, а, наоборот, заставило наполниться их кислородом, будто облегчив ношу скрываемых чувств.
Селье дрогнул. Оторвав прожигающий взор от будущих жертв, он крепко зажмурился, будто мои слова бальзамом смазали его черствую душу, и с трепетом поцеловал мою ладонь.
Меня вновь накрыл теплый прилив. Веки Селье распахнулись, а время вокруг нас остановилось.
Гимнасты застыли в воздухе, недвижимо повиснув на полотнах. Танцующие рядом пары уподобились мраморным статуям в нишах. Только мы с Кайланом продолжали дышать, а звонкий мужской вопль подсказал, что и прислужников бурбона не сковала демоническая сила.
Я ожидала, что Селье бросится на охранников и буквально разорвет их на части, но он вновь закружил меня в вальсе. Мы ловко обходили застывших гостей особняка, а когда Кайлан надавил на мою талию, прогибая в спине, слились в один убийственный механизм. Его лицо нависло над моим, и он прошептал:
– Адель, прошу, смотрите мне в глаза. Я должен сосредоточиться, чтобы ненароком вам не навредить. – Это не было приказом или магическим подчинением, обычная просьба, которой я не могла отказать.
Я кивнула и исчезла во тьме взгляда, в котором отражались древние тайны мироздания.
Тишину пронзил хруст стекла вперемешку с мучительными стонами. Кайлан развернул меня так, чтобы стол с закусками оказался за моей спиной. Хруст стал отчетливее, а стоны сменились бульканьем и влажным кашлем.
Чтобы отвлечься от гнетущих душу звуков, я спросила:
– Если лазутчик не Калеб, то кто? У вас есть предположения?
– Да. Марго с самого начала праздника окучивает подозрительного гостя в бриллиантовой маске. Мужчина богат, а деньги не растут из земли. Так или иначе незнакомец пересекся бы с лордами или банкирами, но в светских кругах Франсбурга он не появлялся. Лионель выяснил, что этот человек тесно связан с торговцами, которые поставляют пшеницу в Абракс.