Красота ночного леса с высоты птичьего полёта могла бы вдохновить бессонного поэта. Нечеловеческое зрение пилотов вырывало из темноты мельчайшие детали, но сейчас оба были заняты совсем не лирическим осмыслением действительности: Леший старался выжить, а Степанида Ивановна разрабатывала план военных действий. Небо над их головами казалось глубоким, будто омут, и звёзды плавали в нём лягушачьей икрой да мелкими головастиками. Они торопились жить, пока шумело лето, и обитатели земли мало обращали на них внимания.
Ветерок теребил старику густую шевелюру и щекотал бородой грудь. Это на какое-то время отвлекло его от насущной необходимости держаться двумя руками, а потом он с удивлёнием обнаружил, что до сих пор жив, хотя ноги вот уже несколько минут не ощущают под собой опоры. Выходит, даже в аду полёта можно существовать вполне сносно. Такое открытие стало для Лешего откровением. Крепкие, но мягкие руки Степаниды Ивановны, обнимающие его за талию, показались ему якорями, не позволившими дать крена. Нежданная радость избавления от собственного страха плеснулась в нём, будто родничок в грязной луже. Перерождение было таким быстрым и глубоким, что старик снова стал ловить воздух ртом — на этот раз, чтобы охладить вспыхнувший внутри восторг. Это походило на глоток свежей воды для умирающего в пустыне.
Когда впереди показалась светящаяся точка, Степанида Ивановна включила внутренне зрение, позволяющее ей видеть многое из того, что недоступно простому человеку. И среди всполохов света, разлившегося над селом, заметила следы неведомого существа. Они обрывались в пламени пожара. Мысленно приказала метле направиться туда, а сама предупредила спутника:
— Милый, позаботься, чтобы нас никто не увидел.
Снизившись над избами, обнаружили они спешащих со всех сторон к пожару людей с вёдрами и баграми наперевес. В опасной близости от дома бабки Матрёны горел её курятник. Селяне отнеслись к чужой беде, как к собственной.
Старик быстрым движением руки создал вокруг охранный кокон, и пилоты сделали пару заходов над разгоревшимся кострищем. Если ничего не предпринять, огонь наверняка перекинулся бы на дом. Впрочем, люди тоже это понимали, поэтому суетились именно возле избы, поливая её стену водой и оттаскивая разлетавшиеся в разные стороны горящие головешки.
— Здесь что-то случилось! — потянув носом, точно гончая, произнесла Степанида Ивановна. — Я чувствую запах сына. С ним, кажется, Савелий. И ещё кто-то… не пойму. Огромный и злобный.
— В селе неоткуда взяться такому, — пробурчал недоверчиво Леший. Только он и сам что-то заподозрил. Под языками пламени, кажется, был ещё какой-то источник света.
— Ты сможешь потушить пожар?
— А нужно? — спросил на всякий случай старик. — Люди могут заподозрить нечистое…
— Постарайся, чтобы вышло естественно. А я пока надоумлю несколько человек, чтобы плескали из ведёр прямо в огонь.
Они, продолжая кружиться вокруг пожара, принялись разбрасывать в разные стороны паутины волшебства. Через несколько минут часть кострища, словно захлебнувшись, задымилась, и сквозь облако пара ведьма увидела то, что прежде от них было скрыто.
— Это ворота в преисподнюю. Никола всё-таки сумел отыскать ключи. — В её голосе звучала гордость за сына.
— Похоже, он уже там, — почесав затылок свободной рукой, сказал Леший.
— Если разлом не замкнулся, корешки мне не потребуются.
— Предлагаешь приземляться? — Это была ещё одна болезненная тема для старика.
— Нет, мы нырнём прямо в ворота. Думаю, они открыты для нас. — Игриво усмехнулась ведьма, чуть ущипнув спутника в бок, отчего тот едва не завалился набок.
— Да что ты!
— Приготовься, боюсь, там нас ожидают сюрпризы!
Вопроса о том, опасно ли проникать в дышащий пламенем провал, даже не поднимался. Леший, как существо, обладающее властью над огнём — как же ещё тушить лесные пожары и оберегать свои владения? — мог выставить ещё один оберегающий щит.
— Держись крепче, дорогой! — И Степанида Ивановна, совершив головокружительный пируэт, пошла на снижение. Впрочем, бросаться в омут без оглядки было не в её правилах. Резко остановившись и зависнув над пожарищем, она дождалась, пока спутник не придёт в себе и совершит охранное заклинание. Только после этого отдала приказ метле на спуск.
Наверно, создание самолетов с вертикальной посадкой в своё время было придумано людьми не случайно. Хотя подсмотреть за полётом бабы на метле изобретателям вряд ли пришлось, они, думается, черпали идеи из того же вселенского источника, что и прирождённые ведьмы. Очень удобно при определённых обстоятельствах!
Степанида Ивановна с Лешим ощутили, как затрещал искусственный кокон, защищающий их от огня, как искры забегали по его поверхности, создавая для людей неповторимое зрелище «возвращение дьявола», услышали испуганные крики, потом миновали самую жаркую часть провала — а дальше погрузились в непроницаемый туман, будто в жижу.
— Ого, здесь не так уж и душно! — произнесла удивлённо Степанида Ивановна, сама впервые переступившая порог преисподней.
Темнота густела, превращаясь в подобие киселя, сквозь который, наверное, с трудом проходил воздух, а потом вдруг рассеялась, и они увидели вокруг стену каменного колодца. Та тянулась довольно долго, но при этом метла, похоже, расслабилась: спуск происходил без её участия.
Наконец, увидев внизу свет, через минуту достигли дна. Ощутив под ногами твёрдую почву, Леший сразу почувствовал себя намного увереннее.
— Кого будем бить? — спросил он грубовато, разминая затёкшие руки.
— Увидим, милый, — ответила, погладив его по плечу, Степанида Ивановна, но в голосе её явственно звучало: «Всех, кто нам не понравится!»
Метлу она взяла под мышку, не желая расставаться с послушной воспитанницей — ведь дрессировка обычно отнимает много времени и сил. Спутник, оглядевшись, подобрал хорошего размера дрын, валяющийся в первой попавшейся куче строительного мусора, и кровожадно засопел.
— Ты не жалеешь, что пошёл со мной? — спросила женщина, обняв его мускулистую руку.
— Давненько не приходилось разминаться, — ответил тот недвусмысленно. Впрочем, особой злости Леший не чувствовал. Лишь молодецкий задор, каким руководствовались на Руси мужики, участвуя в потасовках стенка на стенку. Бесы не были его заклятыми врагами, хотя и к друзьям он их причислить не мог. Народ этот считался шкодливым и ненадёжным, иметь с ним дела означало рискнуть остаться в дураках, что и подтвердила их недавняя встреча с Сигизмундом. Она, пожалуй, и послужила главной причиной, по которой старик согласился проникнуть в ад. Хотел он найти коварного чёрта и вытрясти из него душу!
Они двинулись коридором, уходившим с небольшим наклоном в глубину земли, готовые в любой момент встретиться с местным воинством.
21
Спуск до самого дна каменного колодца прошёл для Николы со спутниками спокойно, если не считать того, что в конце поддерживающая сила оставила их, и пришлось падать с высоты чуть менее метра. То ли агрессивный настрой на окружающую магию повлиял, то ли крест святой действие возымел. Но всё закончилось благополучно. Что называется, повалились, да не запылились.
Поднявшись на ноги, Оксана как-то странно напряглась, повела носом и сказала впервые за последние дни нормальным голосом:
— Знакомо мне здесь всё… Будто бывала уже.
— Когда же это могло быть-то, золотце моё? — спросил обрадованный изменениям Никола. Но отец Савелий толкнул его в бок и прошептал, наклоняясь к уху:
— Прежде нас спустилась за детьми душа её.
Догадка оказалась верной. Девушка вела их быстро, «вспоминая» некоторые подробности, о которых не могла и знать. За очередным поворотом выяснялось, что не ошибалась она. В одном из небольших залов обнаружила подсобное помещение — кочегарку, в которой лежала брошенная лопата. Повертев в руках, решил кузнец, что пригодится та в дороге, и с собой взял.
— Кровь на ней, — заметил Савелий, указав на рыжеватое пятно.
— Чья? — невольно предположив недоброе, спросил кузнец.
— Сдается мне, душа не может кровоточить. Разве что фигурально. Значит, пострадал кто-то другой, — пожал плечами поп. Правду узнать сейчас они вряд ли могли.
— Бесовская она, — уверенно произнесла Оксана, сверкнув очами.
Догадываясь, что опасность приближается, путники двинулись дальше. Пришлось им пройти несколько коридоров и длинных проходов, прежде чем почувствовали они запах дыма и гари. «Не добрались ли мы до самого сердца?» — буркнул Савелий, рисуя себе картину мучений грешников. Насторожился и Никола, перехватив лопату удобнее. Девушка шла впереди, не сворачивая в многочисленные отводы от основного пути, и на развилках определяла направление быстро и без особых колебаний.
Оказалось, дымили остатки погромленной мебели и головешки от перевёрнутых печей. О том, что помещение использовалось под кухню, можно было судить по разбитым котлам, и разбросанной в беспорядке медной посуде. Среди погрома кое-где лежали черти — полуживые, сильно обожжённые и в обморочном состоянии, а то и вовсе убиенные. Разбираться с ними никто не стал — переступили, как через бревна — и направились в очередной открывшийся коридор.
Вскоре пришлось Оксане остановиться: впереди громоздился завал. Камни большущие и закопчённые дымом. Обойти его не получалось: все проходы разбегались по сторонам и уводили неведомо куда.
— Похоже, след потерян, — смекнул Савелий. — Однако славно здесь кто-то до нас поработал. При случае, постараемся и мы не ударить лицом в грязь.
Они выбрали одно из ответвлений и вошли в него, понимая, что теперь придётся двигаться наугад. Впрочем, прежде путники тоже не знали, куда направлялись. Важнее было, что дорожка оказалась уже проторённой.
Здесь факелы попадались не так часто, приходилось перемещаться в потёмках, но отец Савелий обнаружил удивительно свойство своего креста: он излучал свечение, которое при кромешной темноте позволяло хоть что-то видеть вокруг. Ка