— Это ты называешь «по-честному»? — усмехнулся Кромбе, указывая на покалеченного слона.
— Это строптивый… Строптивых надо обуздывать, иначе они сеют смуту, а потом и вовсе можно потерять контроль над стадом.
— Ты уверен, что Манчини там нет?
— Да. Его новичка должны были сбагрить другому TTVA.
— Ты хорошо знаком с этим Манчини?
— Довольно-таки… Но на курсе его не считают особо общительным…
— А что у него с учебой?
— Очень средний студент. Иногда даже отстающий.
— Он посещает занятия Жюли Виолен?
— Мы все посещаем.
— А как он себя ведет?
— Обыкновенно… Даже незаметно… Не из тех, что высовываются. Его можно оставить где-нибудь в углу, а через год обнаружить там же, он и с места не сдвинется.
— А какие у него наклонности в сексуальном плане?
— Откуда я знаю? С чего вы взяли…
— Вы что, никогда с парнями об этом не говорите?
— Да, но…
— Но что?
— Манчини вроде как… слегка не при делах… Каждый раз, когда мы заводим разговор о сексе, он сматывается. Похоже, его это не интересует…
— Где мы можем его найти?
— В университетской общаге Сен-Мишель, через два бульвара отсюда… Если вы его увидите, скажите, пусть появится!
Прожилки плюща расползлись по всей поверхности стены, как метастазы. Кованая железная калитка открывалась в мощенную старыми камнями аллею, по бокам украшенную ухоженными цветочными клумбами.
Мы попросили консьержку проводить нас в комнату Альфреда Манчини. Она необыкновенно напоминала мажордома Нестора из комиксов про Тинтина,[44] только в женском обличье. Если, конечно, слово «женский» применимо к такому персонажу. Целый огород черных угрей украшал ее нос, а подбородок покрывал пушок, которому позавидовал бы цыпленок. Отворотное средство устрашающей силы.
Несколько раз безуспешно постучав в дверь Манчини, я попросил консьержку открыть имеющимся у нее дубликатом ключа. Она колебалась, уставившись глазами мне в куртку, словно пыталась угадать форму моего оружия.
— Не знаю, можно ли… Я смотрю детективные сериалы… У вас нет ордера или еще чего?
Чтобы уговорить, я принялся охмурять ее. Она выглянула в коридор и смущенно потупилась:
— Скажите, можно потрогать вашу пушку?
— Которую? — с ухмылкой встрял Кромбе.
— Ах, вы… Ну вы и свинья! — с негодованием воскликнула она.
Я показал ей свое оружие, и она наконец открыла нам дверь.
— Спасибо, мадам… Оставьте нам ключ. Мы закроем и предупредим вас, когда все осмотрим.
Склонившись к моему уху, Кромбе прошептал вслед Отворотному Средству:
— Вот черт! Уверен, она скинула бы килограмма два, если выдавить все торчащие из ее рубильника черные точки! А башка-то! Не меньше поверхности Марса!
— Простите? — Она вернулась к нам.
Кромбе аж подскочил, не то что я. Отрицательно покачав головой, я дал понять, что наш разговор ее не касается.
Жилая площадь комнаты в университетском общежитии оказалась приблизительно равна моей квартире, однако то, что там находилось — мебель, hi-fi, видеотехника, — стоило раза в три дороже, чем все содержимое моего жилища.
Кромбе пришел в восхищение:
— Этому парню не до скуки! Видели плазменный экран на стене? Такая игрушка стоит тысяч восемь…
— Осмотри спальню и ванную комнату. Я займусь гостиной.
Кромбе, словно акробат, совершил полный оборот на одном костыле.
— Что ищем? — спросил он.
— Все, что могло бы приблизить нас к истине…
Повозившись с замком, я открыл дверцы телевизионной тумбочки и обнаружил невероятное количество кассет и дисков. Фильмы о войне, например «Пёрл-Харбор», «Спасти рядового Райана»; комедии, детективы и целая стопка сфабрикованной Торпинелли порнухи с садомазохистской доминантой. В глубине гостиной я внимательно изучил разнообразные книжные обложки, таящие под собой знания, под тяжестью которых буквально ломились полки дубовых шкафов. Квантовая механика, термодинамика, топология, гуманитарные и общественные науки… Отменный студент…
Слева в углу гостиной — представляющий последнее слово техники компьютер с экраном, плоским, как почтовая марка. Я хотел взглянуть на его содержимое, но доступ к выключателю закрывала решетка. Осмотрев замок, я просунул в него пилочку для ногтей, которую всегда носил с собой, и в считаные секунды добился своего. Я нажал кнопку, подождал, но компьютер заблокировался, едва запустив операционную систему. Экран стал голубым, на нем промелькнул впечатляющий список, «файл недоступен», «файл недоступен», «файл недоступен»…
И все же, несмотря на мое глубокое разочарование, я отметил, что компьютер ведет себя по-другому, не так, как у Гад и Приёр. На сей раз жесткий диск не был форматирован, хотя файлы, возможно, были стерты операционной системой.
Когда Кромбе присоединился ко мне, я спросил:
— Ну, что ты обнаружил?
— В одежде ничего особенного. Джинсы, футболки, тенниски. Зато в ящике я откопал кучу интересных журналов «Bondage Magazine», «Detective Magazine»,[45] который тоже посвящен связыванию, и множество других. Наверное, выписанных через Интернет.
— Откуда ты знаешь?
— Это американские журналы. Кроме того, внизу страницы есть адреса сайтов, которые их распространяют. Наш Манчини знает толк в садомазохизме… — Он склонился над компьютером. — Непригодный?
— Похоже, файлы стерты. Наверное, Манчини хотел что-то скрыть. Или, возможно, испугался и поспешно уничтожил важную информацию.
— Кажется, есть способ восстановить то, что он убрал…
— Как?
— Жесткий диск функционирует, как магнит, состоящий из миллиардов микроскопических полюсов. Если они поляризованы, то представляют цифру один, если нет, то ноль. Если вы форматируете жесткий диск, как мы имеем в случае с Приёр или Гад, все эти полюсы сводятся к нулю, информация становится невосстановимой. Если же вы убираете файлы при помощи операционной системы, то просто приказываете системе прервать связь с этими данными, но информация все равно сохраняется на жестком диске. На этом попадается большое количество злоумышленников. Они думают, что могут спрятаться, просто стерев опасные файлы. А с компетенцией ваших коллег! — Он посмотрел на сообщения об ошибках. — SEFTI имеет оборудование и программы, чтобы восстановить бо́льшую часть информации. Но понадобится принести им жесткий диск…
— Вынимай!
— Но у нас нет…
— Делай, что говорю!
Он открутил швейцарским ножиком винты, сдвинул стальной корпус, отключил паутину проводов и протянул мне жесткий диск, который я сунул под куртку. Он поставил все на место, и я приказал:
— Ладно, продолжим обыск!
Один за другим я открыл все ящики в кухонной мебели.
— Ну-ка, ну-ка, зажимы-крокодильчики!
Они валялись среди коаксиальных кабелей, кремниевых пластин, сопротивлений и конденсаторов.
— Ничего особенного для студента-электронщика, — пояснил Кромбе. — Посмотрите на чертежи… пиратский декодер… или как бесплатно получить доступ к спутниковой антенне… Не больно-то он честный, этот Манчини…
— Вы родственники? — спросил какой-то голос, когда мы уже собирались спуститься на первый этаж.
Из приоткрытой на лестничную площадку двери появилась всклокоченная головка с болезненно припухшими глазами.
— Да, мы ищем Альфредо. Хотели узнать, как он.
— Не подходите! — посоветовал голос. — У меня жестокий гастроэнтерит, и если вы не хотите оказаться сами знаете где… Этой ночью я слышала сильный шум… Поздно… часов около одиннадцати. А потом снова в три часа ночи. Ровно в три часа, я знаю, потому что посмотрела на будильник. Альфредо вернулся, а потом снова ушел. Или наоборот, я думаю… Обычно он около шести включает свой гадкий телевизор, который висит у него на нашей общей стенке, и каждый раз я просыпаюсь… Но сегодня я ничего не слышала… Тихо… Наверное, он не ночевал дома… Или так напился, что не смог вернуться…
— Он пьет?
— Как все… Время от времени, пару раз в неделю…
— Это вы называете «время от времени»? Странное у вас представление о времени…
Я увидел, как лицо внезапно сморщилось, словно девушке на ногу упал камень.
— Поберегись! У меня в заднице начинается метеоритный дождь! Я вас покидаю! Загляните в «Сомбреро», на углу улицы Националь. Он часто туда заходит.
Дверь захлопнулась, но я успел просунуть в щель свою визитную карточку.
— Все как-то не слишком ясно, комиссар. Видали, на какую сумму там добра, в его комнате? Этот Манчини из буржуазной семьи, иначе и быть не может. Но… Вы что, возвращаетесь к нему?
— Хочу только проверить одну деталь.
Кромбе спустился в холл, чтобы подождать меня. Через пару секунд я к нему присоединился.
— Ну так что, комиссар?
— Терпение…
Возвращая ключ Отворотному Средству, я поинтересовался:
— Скажите, студенты сами убирают в своих комнатах?
— Нет. Есть женщина, которая каждый день меняет белье и делает уборку.
— Каждое утро?
— Точнее, ближе к полудню. Когда все студенты на занятиях. — Она бросила взгляд на часы. — Кстати, она скоро начнет…
— Что вы обнаружили? — Кромбе пылал от нетерпения.
— Постель Манчини была разобрана… Он пришел около одиннадцати, как сообщила его соседка по лестничной площадке, и лег. Но что-то вынудило его поспешно уйти… около трех часов ночи. Ладно, заглянем в этот бар, в «Сомбреро», а потом снова повидаем директора школы. Мне кажется, он не все нам сказал.
Визит в бар ничего не дал. Манчини не показывался там ни вчера, ни позавчера, да и вообще уже чертову кучу дней.
Черепаха, в тех же черепаховых очках на том же черепе, хмуро появился в холле инженерной школы.
— Комиссар, мне кажется, вы выходите за рамки допустимого.
— Возможно, нас здесь не было бы, если бы вы сообщили нам то, чего мы от вас ожидали.
— А чего вы ожидали?
— Непохоже, что Манчини — мальчонка без роду без племени… Или я ошибаюсь?