– Дело государственной важности, касается и Министерства финансов, и Министерства торговли и промышленности. Пожалуй, и Военного тоже. Как минимум надо поставить в известность премьер-министра.
Джунковский посмотрел на сыщика и кивнул ему на дверь:
– Ступайте, Алексей Николаевич, мы обдумаем, как поступить дальше. Ждите указаний. Вы, как всегда, орел!
Лыков прошел в свой кабинет и телефонировал Азвестопуло на квартиру:
– Вещи собрал?
– Собираю. Вот не знаю, брать ли с собой зимнюю одежду?
– Прихвати шарф, рукавицы, меховую шапку с ушами, вязаные чулки. Что забыл? Две пары теплого белья еще. И меховой жилет. Кухлянку, шубу и унты обменяем там, у инородцев, на спирт.
– А что такое кухлянка? – растерялся грек.
– Якутская меховая одежда, рубаха без пуговиц, надевается через голову. Согревает – ух!
– Шеф, это же вагон багажа получится. Неужели такого барахла нет в Якутске?
– Есть, но там оно вдвое хуже качеством и вчетверо дороже.
– Мироеды! Вот я им задам, когда прикачу! Надо будет только войти в раж.
– Алё, потомок аргонавтов! – перебил помощника шеф. – Сейчас отложи сборы и приходи ко мне в кабинет. Поедем к Ивану Ивановичу.
– К Рудайтису? – замялся Сергей. – Зачем?
– Ты не понял мою тонкую остроту, – пояснил статский советник. – Мы идем к настоящему Ивану Ивановичу, а фамилия его Крафт. Сообразил?
– А-а… К бывшему губернатору Якутской области? Точно, он даст много важных справок. Как я сам не догадался?
– Потому что ты халамидник. Или фраер – что выбираешь?
– Иду, иду…
Азвестопуло жил на Пантелеймоновской улице, в соседнем с Департаментом полиции доме, поэтому явился через пять минут.
– А где сейчас настоящий Иван Иваныч? – спросил он.
– Увы, в больнице. У него серьезная болезнь почек, и германские доктора не помогли. Говорят, его дни сочтены. А ведь он на два года младше меня. Жаль, достойный человек.
И Лыков рассказал помощнику о Крафте.
Иван Иванович родился в семье мелкого чиновника, сосланного из Царства Польского в Сибирь за злоупотребления по службе. Над головой отца сломали шпагу и лишили дворянства. Но сыну тогда было три года, и он сохранил сословные права. Его братья и сестра, родившиеся уже в Шушенском, стали простолюдинами. Молодой человек, получивший лишь домашнее образование, построил свою жизнь с чистого листа. Умный, трудолюбивый, порядочный, он поступил сначала на службу в почтовую контору. Затем перевелся в канцелярию Забайкальского областного правления, где попал на заметку губернатору Барабашу. По рекомендации последнего Крафт в конце прошлого века оказался в столице, в Земском отделе МВД. Там Алексей Николаевич с ним и познакомился.
Крафт уже тогда выделялся. Он знал несколько инородческих языков, хорошо разбирался в обычаях кочевых народов, пытался улучшить бюрократические порядки на окраинах империи. Верхом и в бричке проехал десятки тысяч верст по тайге и степям. Быстро сделавшись чиновником особых поручений по сельским делам при министре, Иван Иванович заставил говорить о себе чиновный мир. И в 1906 году был назначен губернатором самой большой в империи Якутской области. И самой малозаселенной. Площадь три с половиной миллиона квадратных верст, а населения всего двести шестьдесят тысяч. Из которого 93 % – инородцы.
Крафт оказался хорошо подготовлен к новой должности. Новый администратор сделал для улучшения дел едва ли не больше, чем все предыдущие губернаторы вместе взятые. Вернее сказать, он продолжил дело своих выдающихся предшественников Светлицкого и Скрыпицина. Иван Иванович открыл в Якутске сельскохозяйственные курсы со складом техники и удобрений. Помогал коренным народам перейти от полуголодного кочевого образа жизни к оседлому – в трех южных округах это было возможно. Поощрял развитие потребительских кооперативов. Инициировал ограничения по охоте, защищая животный мир от хищнического истребления. Способствовал развитию судоходства по Лене и Колыме, много занимался развитием столь необходимых краю дорог. Улучшил работу хлебных и рыбных магазинов для населения[34]. В Якутске появились электростанция, телефон, кинематографы, сквер с фонтаном, городской банк, а музей и библиотека переехали в каменное здание (Крафт дал на его строительство 1500 рублей из собственных средств). Были отреставрированы башни старого острога на Соборной площади. По всей области открывались новые начальные школы: за время его правления их количество увеличилось вдвое! Были выстроены в камне реальное училище и женская гимназия. Для обучения детей из небогатых семейств Крафт организовал свыше 60 стипендий. Открыл «Общество попечения о народном образовании». В Якутии в три раза увеличилась протяженность телеграфных линий. Крафт стал принимать на службу якутов с представлением их к классным чинам. И улучшил условия содержания для политических ссыльных. Вместо того чтобы разослать их по дальним улусам, он разрешил им селиться в Якутске, где кое-как, но можно было жить…
Такая деятельность не понравилась иркутскому генерал-губернатору Селиванову, известному любителю закручивать гайки. Селиванов принялся строчить на подчиненного доносы в столицу. Вице-директор департамента общих дел МВД Палеолог, приятель Лыкова, показывал ему эти доносы. Сто двадцать административно-ссыльных шляются по Якутску, вместо того чтобы погибать от холода возле Ледовитого океана! Куда дело годится?
Не довольствуясь ябедами, Селиванов прислал в Якутск двух подполковников, которые три месяца ходили по крохотному городу и собирали о губернаторе сплетни. Что, естественно, подрывало его авторитет среди чиновничества и населения. Начальник губернии даже попал под негласный надзор Особого отдела Департамента полиции! В результате успешный администратор, человек на своем месте, был вынужден перейти к соседям, возглавив Енисейскую губернию. Пробыл на этой должности он всего год. Заболев воспалением почек, Иван Иванович взял отпуск на лечение и теперь тихо умирал в одной из петербургских клиник.
Визит сыщикам предстоял невеселый, но очень нужный. В отличие от тех, кто его сменил, Крафт знал край и мог дать много дельных советов. Его преемник Пономарев руководил областью всего три с половиной месяца и умер. А новый губернатор фон Витте, назначенный на вакантное место еще в январе, до сих пор не доехал до Якутска.
Полицейские прибыли в клинику доктора Григулевича на Кирочной, предварительно заручившись согласием и врача, и больного. В чистой одноместной палате их встретил Крафт:
– Здравствуйте, Алексей Николаевич, давно не виделись. Эким вы молодцом. А я вот, видите… Застудил почки в зимних разъездах… теперь помираю.
– Здравствуйте, Иван Иванович. Бог даст, выкарабкаетесь; на него вся надежда.
– Только это и остается, увы. Кто с вами?
– Мой помощник коллежский асессор Азвестопуло. Прошу удостоить нас обоих беседы.
– Помощник? – оживился енисейский губернатор. – Ну-ну… Поди, трудно быть помощником у такого человека, как Лыков? О нем уже давно в министерстве легенды слагают.
Сергей выскочил вперед:
– И не говорите, ваше превосходительство. Жизнь прямо каторжная. Мне давно уж полагается нашить туза на спину мундира![35]
Больной шутку оценил и немного повеселел. Все трое уселись вокруг маленького ломберного стола. Алексей Николаевич без предисловий протянул Крафту рапорт нынешнего якутского врид губернатора:
– Ознакомьтесь, Иван Иванович. И дайте комментарий специалиста.
Тот быстро пробежал глазами бумагу и вернул сыщику:
– Действительно, странно. Что там делают чуть не сто человек? Их прокормить-то проблема.
– А если я вам скажу, что они нашли золотые россыпи, моют их и охраняют от чужаков и от властей?
Крафт недоверчиво переспросил:
– Золото – на Колыме?
– Нарышкин пишет: у впадения речки Кухуман в речку Берелёх. Это ведь притоки Колымы? Вы бывали в тех местах?
– Нет, именно там не приходилось. Хотя я объехал значительную часть области. В том краю нечего делать: горы, болота, ручьи с ледяной водой… Край на бумаге богатый: есть каменный уголь, слюда и даже мрамор. А я скажу так: ну и что? Как их добывать при ужасном климате и как доставлять в города?
Иван Иванович заметно разволновался. Лыков попытался его успокоить:
– Нельзя объять необъятное. Ведь на территории области, которой вы руководили, можно поместить семь Франций!
Гость выдержал паузу и опять заговорил о золоте:
– Почему вы считаете, что на Колыме его нет?
– Может, и есть, – сдал назад больной, – но только его пока не нашли.
– Расскажите про тамошний Клондайк, – попросил Азвестопуло, вынимая блокнот и самописку. – Нас с Алексеем Николаевичем туда посылают. Мы хотим знать.
Иван Иванович приосанился:
– Все помню, все. Как будто вчера оттуда уехал. Значит, аурум[36]? Золото? Оно обнаружено в области и давно уже разрабатывается. Главным образом в Олекминской и Витимской системах, и отчасти в Ниманской.
– Но ведь их передали в Иркутскую губернию, они теперь не якутские, не ваши, – возразил коллежский асессор.
Крафт ответил:
– Ну, передали. Однако мы по-прежнему считаем их своими. Впрочем, витимские россыпи истощились, добыча приходит в упадок. Прииски закрываются один за другим. Это видно и по статистике грузооборота. Извозный промысел – один из важнейших в Якутии, еще десять лет назад им кормилось много народу. Область, напомню, делится на три южных округа и два северных. Между ними большая разница. В южных – Якутском, Олекминском и Вилюйском – возможно развитие хлебопашества, родится ячмень, рожь, картофель. Якуты начали уже переходить к оседлому образу жизни, и власти помогают им в этом. Кочевая жизнь трудна, инородцы живут впроголодь, за исключением нескольких десятков богатеев. В России их назвали бы кулаками. Приучить местные народы к обработке земли очень помогли русские ссыльные, в первую очередь скопцы, которых гнали именно в Якутию. Вот так. А в северных округах, Верхоянском и Колымском, расклад другой. Холодно для земледелия! Верхоянск, по результатам наблюдений, самое холодное место на всем земном шаре. Только в двух местах удается вырастить картошку – в урочище Родичево и селении Сеймчан. И размером она с мелкое яблоко… Приходится инородцам выживать с помощью оленьих стад, охоты, рыбалки. Мамонтову кость еще собирают, на нее хороший спрос – примерно по тысяче пудов в год продают.