Алексей Николаевич понял, что о своей любимой Якутии Крафт может говорить долго, а потом устанет, и встреча закончится для полицейских безрезультатно. Он попробовал направить речь собеседника в нужное русло:
– Прошу вас сосредоточиться на Колымском округе. Столица его Средне-Колымск – большой город?
Больной фыркнул:
– В мое время там жило пятьсот восемьдесят человек. По тамошним меркам порядочно. Если учесть, что в самом Якутске около десяти тысяч обывателей. Точный подсчет затруднен из-за большого количества приезжих.
– Понятно. А Верхне-Колымск еще бо`льшая дыра?
– Точно так, Алексей Николаевич. Там и пятидесяти человек не наберется. Несколько юрт, лавка, начальная школа и две церкви. Все деревянное.
– А если уйти далеко в горы, то там безлюдно и про тебя никто не узнает?
Крафт задумался:
– Инородцы узнают. Они все замечают, только исправнику с заседателем не говорят. Причем первыми разведают бродячие тунгусы, охотники. Якуты живут лишь по берегам рек, а эти ходят повсюду.
Лыков продолжил:
– Может ли в тех горах держаться артель в полсотни человек, причем от апреля до октября?
– Совершенно исключено! Это очень трудно и притом бессмысленно.
– Бессмысленно? А если они нашли богатые россыпи и разрабатывают их?
– Опять вы про золото на Колыме, – нахмурился больной. – Да нету его там! Я бы знал. И другие тоже бы знали. Витим, Олекма; вот еще на Алдане сыскали. А там, где вы говорите, – нету.
Алексей Николаевич старался держаться вежливого тона:
– Но почему вы не допускаете, что есть? Только геологи его еще не нашли и не раструбили. Как вы оцениваете это место?
Иван Иванович опять взял рапорт Нарышкина:
– У впадения Кухумана в Берелёх? Мне трудно судить. Когда приедете в Якутск, расспросите советника областного правления коллежского асессора Березкина Николая Михайловича. Вот кто объездил весь край. Он давно служит в области и большой знаток тамошних условий жизни. Из казаков. И кстати, несколько лет был колымским исправником.
Азвестопуло записал фамилию, а его шеф продолжил:
– Если все-таки допустить, что драгоценный металл отыскался в Колымской системе… Кто-то инициативный, из диких старателей, нашел и молчит, моет потихоньку… в чем трудности такого промысла?
– В снабжении, – тут же ответил Крафт. – Вы, господа, не представляете, что такое Колымский округ. Добраться туда сложнее, чем проникнуть в верховья Амазонки! Как там говорил городничий у Гоголя? «В любую сторону три года скачи, ни до какого государства не доскачешь». Это во‑первых. А во‑вторых, область сама почти ничего не производит. В Якутске имеются казенный очистной винный склад, пивоваренный завод, кожевенный, лесопильный, мыловаренный, кирпичный и еще семь мукомольных мельниц. И все. Ну, скотоводство дает шкуры, мясо, кость. Немного удается выжать из земли, на юге, где теплее. Остальное приходится завозить, как у нас говорят, с материка.
Больной глянул на часы, выпил какую-то микстуру, что стояла рядом на столике, и продолжил:
– Путей подвоза всего три. Главный – из Иркутска, по старинному тракту, можно также по реке Лене, летом пароходами, а зимой по льду. Товары приходят в столицу области и оттуда ползут на северо-восток, уже по Колымскому тракту. Он идет через Верхоянск на Средне-Колымск. На первом отрезке четырнадцать станций при длине девятьсот тридцать верст – считайте, какое между ними расстояние. А второй отрезок, Верхоянск – Средне-Колымск, еще длиннее, там тысяча двести шестьдесят верст. И всего восемь станций! Как менять лошадей? Как кормиться в пути? Весной и осенью дорога непроходима. В разлив ширина Лены под Якутском тридцать верст! Тогда сообщение со всем правобережьем делается невозможным. Мостов через большие реки в Якутии нет вообще, ни одного.
Положим, вы с большим трудом и затратою денег доставили груз до Средне-Колымска. Это лишь половина дела: теперь вам придется тащить его дальше в укромные уголки округа. Там два пути: в Нижне-Колымск и Верхне-Колымск. Они в плохом состоянии всегда. В качестве тягловой силы у вас зимой олени и ездовые собаки, а летом – слабосильные местные лошади. Вот так.
– Первый путь понятен, – примирительно сказал Лыков. – Вы сказали, есть еще два.
– Второй появился в тысяча восемьсот девяносто пятом году, это так называемый Ольско-Колымский тракт. Начинался он в селении Ольское на берегу Охотского моря, в Тауйской губе. Оттуда до верховий Колымы шестьсот пятьдесят верст. Грузы доставляли до селения Сеймчан, а оттуда по воде, на паузках – это такие крытые плоты – до того же Средне-Колымска. Но в тысяча девятьсот восьмом году его забросили, и теперь с моря на Колыму грузы не доставляют.
– Отчего?
– Из-за тех же расстояний. Охотское море беспокойное, иногда можно пристать к берегу лишь раз в месяц! И товары из Олы за лето успевали прибыть сухопутным путем только до упомянутого Сеймчана. Там они зимовали, ждали тепла. Долго выходило. А в восьмом году вообще не сумели завезти – сильно штормило, некоторые суда погибли вместе с грузами. И в Колымском округе начался голод.
Сыщики переглянулись и сокрушенно покачали головами: однако!
Енисейский губернатор продолжил:
– Ну и третий путь – Булунский тракт: из Якутска через Булунск, Усть-Янск и Абый в тот же Средне-Колымск. Он немного лучше первого, зато длиннее.
Действительный статский советник опять отхлебнул из склянки, сморщился и продолжил:
– Главный населенный пункт огромного округа (он размером аккурат с Францию) распределяет полученные товары. Есть второстепенные торговые пункты: Нижне-Колымск, Анюйская крепостца и урочище Родичево. В крепостце была ярмарка, на которой сходились русские купцы и местные инородцы, чукчи и ламуты. Но торговля угасает из-за общего упадка края. Сейчас ярмарка перенесена в Пантелеиху, в сорока верстах от Нижне-Колымска, она называется Чукотская. Но и там дело идет плохо. Торговля вся меновая, денег почти не видно. Инородцы предлагают пушнину, а берут мануфактуру, чай, сахар, необходимые в быту вещи. В последнее время чукчи завязали торговые отношения с американцами. У тех цены на товары ниже, а еще они предлагают хорошее оружие, такое как магазинные винчестеры. И водку – главное лакомство чукчей. Наше правительство запретило продавать в северных округах области крепкие напитки – инородцы с них дуреют. Но тайно спирт, конечно, туда возят. Уж больно выгодно! Купил в Якутске бутылку за рубль, а в Нижне-Колымске продал за восемь или даже за десять. Американцам же закон не писан. Полиция берет на лапу и смотрит в сторону. Русские купцы в результате остаются в убытках и прекращают туда ездить. Так что любое предпринимательство на Колыме невозможно, пока не проведут хорошие дороги. Ведь сейчас летом доставить можно только на лошади, вьюками. Лошадь берет всего четыре с половиной пуда. Ну и как снабжать прииски, буде они вдруг там появятся?
– Насчет упадка края… – начал статский советник.
– Да, упадок налицо, – подхватил действительный статский. – Инородцы чуть не поголовно живут впроголодь. Все больше встречается среди них так называемых кулутов. Это обнищавшие люди, лишившиеся не только скотины и хозяйства, но и самого дома. Их кормит род, по очереди. Бедолаги переходят из юрты в юрту как нахлебники. В Колымском округе таких уже каждый десятый! Повседневная пища инородцев – темир-атаг, то есть мелкая озерная рыба. Ее ловят бреднем и осенью сваливают в ямы, залитые предварительно молоком. В них рыба сперва загнивает, а потом замерзает. Зимой темир-атаг вытаскивают из ям, откалывают, варят и едят… Причем добавляют для сытости лиственничную заболонь! Но это не от прихоти или глупости. Просто вы, наверное, слышали, у всех северных народов плохо усваивается свежая пища. Не хватает чего-то такого в организме, что имеется у нас. Вот они и ждут, когда она уквасится. То же самое, кстати, делают и медведи…
Иван Иванович заметно устал. Лыков понял, что пора заканчивать разговор.
– Какое главное занятие населения в Колымском округе? Старательство? – спросил он напоследок.
– Нет, что вы. Там же нечего добывать. Кроме того, инородцы не приспособлены к земляным работам. Их много трудится на витимских и алданских приисках, но в качестве конюхов, возчиков и на прочих вспомогательных должностях. Главное занятие в округе – звероловство и рыболовство. Песец, соболь, лиса, белка, горностай… Были бобры, но их всех истребили. Рыбы много ловят, особенно в озерах. Я распорядился, власти посылают им бесплатно конский волос и коноплю для вязания сетей. Повторюсь, разговор про инородцев. Восемь месяцев в году водоемы покрыты льдом, вот такая там рыбалка… А рыбы нужно много для продовольствования тех же ездовых собак.
– Разговор про инородцев… А русские чем занимаются?
– Да их там почти что нет. На всю Якутскую область только семнадцать тысяч, включая ссыльных, духовенство, казаков, чиновничество. Качество чиновников догадываетесь какое. Да и духовенства не лучше.
– А что столыпинские переселенцы? Неужто они до вас не добрались?
– Добрались, куда же без них. Но лишь семьдесят семейств, триста тридцать душ обоего пола. Колонизационная емкость области маленькая, все из-за того же климата.
Лыков поднялся:
– Извините, что мы вас так измучили. Но это очень важно – там, возможно, и спросить будет не у кого.
– Что вы, Алексей Николаевич, что вы! Такое удовольствие мне доставили – про любимую Якутию поговорить. Что вы… Давно никого уже не интересуют мои знания, мои идеи, как развить этот чудесный край. Поверьте, у него огромное будущее! А все местные богатства обесцениваются дороговизной перевозки. Но он все равно расцветет. Когда-нибудь, когда меня уже зароют…
– Иван Иванович, вынужден снова вернуться к вопросу про золото на Колыме. Подумайте, пожалуйста, как следует. На ваш взгляд, его наличие там совершенно невозможно? Мои сведение ошибочны?
Крафт смутился:
– Так категорично я не утверждал. На Колыме, как и в целом в Якутии, может быть что угодно. В Вилюйском округе попадаются опалы и изумруды, в устье Лены – я