— Вы полагаете? Раньше было именно так. Когда я был юн и носил военную форму… Думаю, все они уже ушли от нас… вот разве что Карл… Он служил у меня во Вьетнаме. Карл и Кайзер Вильгельм — они мне действительно преданы.
Ну что же, окажись под рукой санки под названием «Розовый бутон», я бы бросил их в камин.[17] Вместо этого я поднялся и сказал:
— Спасибо, что уделили нам столько времени.
Кейт тоже встала и взяла свой портфель.
Мэдокс, кажется, несколько удивился, что уже избавляется от нас, и мне на секунду почудилось, будто он разочарован.
— Вы намерены присоединиться к моим служащим и принять участие в поисках?
Я был уверен, что до темноты мы с Кейт вряд ли чего добьемся, объезжая эти шестнадцать тысяч акров вместе с охранниками Мэдокса.
— Мистер Кори? — настаивал он.
С другой стороны, я был не прочь осмотреть эту его территорию. Но ведь нам с Кейт вообще не полагалось здесь находиться, и мы уже опоздали на встречу с майором Шеффером в управлении полиции штата. Я бросил взгляд на Кейт и ответил:
— Мы оставим поиски на усмотрение вашей охраны, а утром вернемся.
— Отлично, — кивнул он и сказал: — Я пошлю своих людей сейчас же. И распоряжусь приготовить на завтра все карты местности для поисковых групп и предоставлю в их распоряжение мои машины и людей.
— Но вы же сказали, что ваши служащие разъезжаются на выходные, — напомнила Кейт.
— Домашняя обслуга — да, уедет. Но охрана останется здесь.
— Можно спросить, зачем вам так много охраны?
— На самом деле их не так уж много, если принять во внимание, что они дежурят посменно, двадцать четыре часа в сутки, все семь дней в неделю и круглый год.
— А зачем вам такая охрана?
— Дом, подобный нашему, всегда привлекает нежелательное внимание. Кроме того, сил местной полиции и полиции штата не хватает на здешнюю территорию, да и находятся они далеко от нас. Так что я вынужден полагаться на собственную охрану.
Она не стала развивать эту тему дальше, и Бэйн Мэдокс сказал:
— Я провожу вас.
Мы пошли к двери, и по пути я спросил у него:
— Вы завтра здесь будете?
— Возможно. — Он помолчал. — Точно еще не знаю.
И два его реактивных самолета пока в воздухе.
— А вообще где вы живете постоянно? — спросил я.
— В Нью-Йорке.
— Но у вас есть и другие дома?
— Да, несколько.
— А как вы отсюда до них добираетесь? Машиной? Самолетом?
— Обычно меня кто-нибудь отвозит в местный аэропорт, в Саранак-Лейк. А почему вы спрашиваете?
— Просто хочу быть уверенным, что застану вас здесь завтра. У вас есть сотовый телефон?
— Я никому не даю свой номер, но если вы позвоните по номеру охраны, дежурный найдет меня. Если мы что-то здесь обнаружим, я сообщу вам в «Дело». — Он дал мне номер телефона охраны. — Но мы, видимо, увидимся утром.
— Увидимся. Кстати, у вас есть личный самолет?
— Есть, — помедлив, ответил он. — Почему вы спрашиваете?
— А вам можно дозвониться, если вы в самолете?
— Обычно да. Но почему?..
— Вы планируете куда-нибудь завтра лететь, внутри страны или за границу?
— Я отправляюсь туда, куда зовет мой бизнес. И не уверен, что вам необходимо это знать.
— Мне необходимо знать, что я свяжусь с вами, если возникнут проблемы или недопонимание со стороны ваших охранников, которые, кажется, весьма строго натасканы и некоммуникабельны.
— Именно за это им и платят, но я постараюсь, чтобы они осознали — вы и мисс Мэйфилд имеете право связаться со мной, а поисковые группы могут свободно действовать на нашей территории.
— Отлично. Это все, что нам нужно.
Мы прошли через библиотеку в вестибюль, и я сказал:
— Значит, вы сами все тут построили.
— Да. В восемьдесят втором году. Еще ребенком я всегда восхищался огромными охотничьими домами в здешних местах и за́мками, построенными миллионерами в начале прошлого века, — их тут называют «Большие виллы». Кстати, «Дело», где вы остановились, это бывшая большая вилла Рокфеллера.
— Да, мне сообщили. Кстати, у вас не найдется смокинга? Я бы позаимствовал.
— Я бы предпочел ужин в номере.
— Я тоже. А почему вы не купили один из этих старых замков, которые, наверное, сплошь и рядом продаются?
Он на минуту задумался.
— Ну я посмотрел несколько, но вот это — отдельное владение прямо в парке штата, и я купил его за триста тысяч долларов. Меньше чем по двадцать долларов за акр. Самое удачное мое капиталовложение.
— Удачнее, чем в нефть?
Он немного помолчал.
— Полагаю, вам известно, что́ я собой представляю.
— Ну, вы не из категории никому не известных людей.
— Я стараюсь особенно не высовываться. Но это не всегда возможно. Потому-то у меня такая охрана.
— Ага, понятно. Хорошо придумано. Никто вас здесь не достанет.
— Вряд ли кто-то за мной охотится.
— Ну, трудно сказать… — Это он полностью проигнорировал, и я продолжил расспросы: — Слушайте, а какой прогноз на цены на нефть? Подскочат или упадут?
— Этого никто не знает.
— Что и пугает.
Он улыбнулся:
— Считайте, пятьдесят долларов за баррель, раз уж война с Ираком на пороге. — И добавил: — Я вам этого не говорил.
— Вас понял.
Он, кажется, хотел поговорить еще, что для меня было только кстати, и поэтому обратил наше внимание на стену, на которой красовались дюжины две бронзовых табличек с именами и датами.
— Это память о людях, с которыми я служил, с указанием дат их смерти. Самые ранние — тех, кто погиб во Вьетнаме, более поздние — погибших на других войнах или умерших естественной смертью. — Он подошел ближе к стене. — Я строил все это отчасти как мемориал в честь ушедших от нас, как память о нашей юности, еще в офицерском клубе «Кастер-Хилл», и как место сбора живых в День ветеранов и в День памяти погибших на войне.
Несколько минут все мы молчали, потом Кейт сказала:
— Здорово получилось.
Бэйн Мэдокс еще некоторое время неотрывно смотрел на бронзовые таблички с именами, потом обернулся к нам.
— Помимо всего прочего, я ставил здесь эту стену в самый разгар «холодной войны», и вы, наверное, помните, что средства массовой информации всячески старались тогда вогнать страну в истерию, поскольку Рейган якобы ведет нас прямо к ядерному Армагеддону.
— Ага, помню, — подтвердил я. — Это и меня захватило, на некоторое время. Я тогда начал ящиками закупать пиво и маринованный перец чили.
Мэдокс вежливо выслушал мой бред, потом продолжил:
— Я, правда, никогда не считал, что дело дойдет до обмена ядерными ударами — это невозможно при условиях взаимно гарантированного уничтожения, — однако некоторые идиоты из СМИ и Голливуда уже успели всех нас записать в мертвецы. В массе своей все они — истеричные старухи.
— Это оскорбление в адрес пожилых леди.
— Как бы то ни было, именно эта мысль, полагаю, подвигла меня здесь строиться. К тому же так думала и моя жена.
— Вы женаты?
— Теперь нет.
— Она в демократической партии или?..
— Она обычный потребитель с десятком кредитных карт в кармане.
— Стало быть, у вас тут есть и бомбоубежище на случай ядерной войны, с полной защитой от радиоактивных осадков?
— Есть. Совершенно бессмысленная трата денег, но она так хотела.
— Ну, — заметил я, — радиоактивные осадки — штука опасная.
— Опасность радиоактивных осадков сильно преувеличена.
Никогда в жизни не слышал, чтобы к радиоактивным осадкам относились вот таким образом; мне даже на минутку показалось, будто я беседую с доктором Стрейнджлавом.[18]
Мэдокс взглянул на настенные часы с кукушкой — явно сувенир из Шварцвальда — и произнес:
— Я бы показал вам окрестности, но, думаю, у вас много и своих дел.
— Мы вернемся завтра, прямо на рассвете, — напомнил я.
Он кивнул и направился к двери.
— Отличная у вас картина — битва при Литл-Бигхорн.
— Спасибо. Очень старая картина, автор неизвестен, но, полагаю, это не самое точное воспроизведение последних минут того боя.
— Да кто теперь скажет? Они же все погибли.
— Индейцы погибли не все.
Я уже хотел было повторить ему свою любимую шутку, но поймал строгий взгляд Кейт и вместо этого сказал:
— Ну что ж, они были отчаянные ребята и смелые.
— Боюсь, больше отчаянные, чем смелые, — заметил он. — Я служил в Седьмом кавалерийском. Это полк Кастера.
— Однако вы не выглядите таким старым… — И я кивнул в сторону полотна на стене.
— Во Вьетнаме, мистер Кори. Полк по-прежнему существует.
— А-а… понятно.
Он остановился у двери, и повисло неловкое молчание. В такие моменты я обычно обескураживаю подозреваемого чем-нибудь неожиданным, заставляя его потом мучиться бессонницей. Но, сказать откровенно, в моем колчане уже не осталось стрел, если воспользоваться такой подходящей метафорой, и я не был уверен, что Бэйн Мэдокс имеет какое-то отношение к исчезновению Харри Маллера. Поэтому сказал:
— Спасибо за помощь и содействие.
— Я сейчас пошлю своих людей на поиски, — ответил он. — А пока, если воздушная разведка принесет какие-то результаты, попросите полицию штата позвонить по номеру охраны, что я вам дал, и я направлю людей в то место, где вертолет что-то обнаружит. Если повезет, мы можем найти вашего парня еще сегодня.
— Думаю, молитвы тоже помогут.
— Пока нет заморозков, — заметил Мэдокс, — человек способен держаться в лесу неделями, если не очень серьезно ранен.
Он открыл дверь, и все мы вышли на веранду. Я отметил, что прокатная машина из фирмы «Энтерпрайз», стоявшая перед домом, исчезла.
— Мне хотелось бы поблагодарить вас за службу стране, — произнес я.
Он кивнул.
— Да, спасибо вам, — поддержала меня Кейт.
— Вы тоже ей служите — другими средствами и на другой войне, — ответил он. — И вам за это спасибо. Эта схватка может оказаться самой крутой из всех, в которых мы участвовали. Не отступайте. Мы победим.