руки. Оно отражает, т. е. по большому счету, оно отражает и оно не владеет, но если возникает замутнение, появляется «мое». Первое «мое» — это тело, т. е. Знающий знает, что появилось тело, появился объект в Сознании, очень симпатичный, и появляется мысль «это я». Первое — это желание владеть. Кто захочет отождествляться с камнем? И почему когда тело стареет и умирает, ломается механизм, Сознание из него очень быстро выходит, потому что трудно отождествляться с этим. А когда появляется ребенок, оно говорит: «Это я». Т. е. оно знает, что появился ребенок, но в какой-то момент оно говорит: «Я буду этим ребенком». Как только появилось отождествление, возникает проблема, потому что это существо энергетическое, оно живет, как-то взаимодействует и все это становится вашей жизнью. Если вы этим стали, значит то, чем вы стали, стало вашей жизнью. Т. е. если ребенок — это то, о чем вы знаете, то его жизнь — это не ваша жизнь, если вы стали этим, то его жизнь — это ваша жизнь, его проблемы — ваши проблемы. Так же и ум, постепенно в ребенке возникает ум, и вы говорите: «Это мой ум, мой интеллект, мои идеи, и вообще это я», потом возникает я-мысль. Владеть или соглашаться кем-то быть — это приятно, на первый взгляд, но имеет определенную оборотную сторону. Поэтому есть два положения Сознания: первое — Сознание вовлекается в эту игру владения, т. е. оно кем-то становится и получает от этого некоторое наркотическое опьянение, и как следствие этого опьянения потом оно получает похмелье в виде страдания. И другая возможность Сознания находиться в материи — это не быть опьяненным. Т. е. вы находитесь в другом состоянии, в котором тоже получаете удовольствие, но не от опьяненности тем, что вы кем-то стали.
Поэтому посмотрите, как этот механизм персонализации работает, и попробуйте соответствующим образом к нему относиться, причем посмотрите не только в себе, но и в тех людях, с которыми вы общаетесь. Если вы видите этот механизм со стороны, значит вы автоматически оказываетесь в нужном месте. Из какого места вы еще можете это видеть? Как вы знаете о том, что у вас есть чувства, эмоции, как вы знаете о том, что есть солнце на небе, вы также знаете об этом механизме. Но если вы знаете о нем, то из какого места? Из Знающего, т. е. из места, которое отражает изначально, из этой древней Основы. А дальше отнеситесь к я — мысли расслабленно.
В.: — Ну в себе понятно как к нему относиться, а вот если пришел к тебе человек с проблемой, он говорит о ней, и если ты будешь смеяться над его проблемами, то будешь выглядеть не очень адекватно.
С.: — Не гуманно.
В.: — А что в таком случае делать, как реагировать?
С.: Если человек может понять, то лучше быть не гуманным. Ему будет сначала неприятно, зато потом будет легче. Как во время операции, сначала плохо, зато потом легче. А от такой гуманности, которая подыгрывает проблемам, ему с вами легче, но потом хуже будет. Вы же знаете это, если человеку подыгрывать в его ощущении жизни, то с вами ему легче, он думает, что вы его понимаете, но потом он еще глубже погрязает в этой утвержденности в своих проблемах. Но это не помощь, вы просто помогаете человеку временно забыться, он пытается забыться с вами. Поэтому я вижу, что нужно иметь очень много любви, чтобы быть жестким с людьми, потому что иногда быть жестким необходимо. Но ты можешь ранить человека, поэтому нужно иметь очень много сострадания, чтобы создать эту ситуацию. Как врач, он может причинять боль в данный момент времени, но если он ее не причинит, человек умрет. Врач знает почему он это делает и ему надо иметь понимание и сострадание, потому что человек в данный момент может не понимать, почему с ним так обращаются.
Поэтому здесь нужен элемент мудрости, чтобы почувствовать, какому человеку что и как можно говорить, в конкретной ситуации.
Но я в любом случае смеюсь, т. е. внутри всегда смеюсь, а внешне могу посочувствовать. Я иногда с трудом сдерживаю смех, но я понимаю, что данный человек не поймет мое улыбчивое лицо при его проблеме. Но на самом деле этот смех оздоравливает, и постепенно часть людей могут понять этот смех. Сначала им кажется, что смеются над ними, т. е. эго говорит: «Надо мной смеются!», но потом человек понимает, кто беспокоится о том, что над ним смеются. Потому что Знающему смех нравится, он сам смеющийся, поэтому если кто-то смеется, ему это нравится, сам смех приятен. Даже если это над ним смеются, ему все равно нравится, потому что у него нет образа, имиджа.
В.: — Может ли возникнуть эго-структура на надперсональном уровне? Может ли человека притянуть к эго-структуре, которая там существует и при самотождественности уже в большем объеме оказаться в …
С.: — С точки зрения безграничной ограниченности…(смех). Ум может создавать столько планов дифференциации эго, сколько захочет: есть эго, а над ним есть еще такая структура — надэго, а над ним еще одна такая структура — надэго в квадрате. Т. е. концептуально мы можем создать бесконечную модель надэго, матриц. Этим можно заниматься, но когда ты выйдешь из одной структуры эго, там будет следующая, надо будет из нее выходить и т. д. Это способ ума определенным образом выживать, т. е. когда в одном пространстве ты вычисляешь эту эго-структуру, она сама же создает следующее пространство. Это нам сложно, если нас выгнали из квартиры, то другую уже купить не просто. А ей не сложно, ты ее выгоняешь, а она тут же создает себе новое пространство и говорит: «А теперь я буду жить здесь». Назовем это — надэго. Это был такой ученый Джон Лили, он экспериментировал, лежал в растворе, в котором поддерживалась температура тела, сила тяжести уравновешивалась, ничего не видно, ничего не слышно, вообще ничего. Ум что делает в этой ситуации? Ему плохо, потому что сигналов не поступает никаких, органы чувств не работают, а кто я такой тогда, как мне идентифицироваться, через что? Возникает стресс. Он первый раз пролежал 3 минуты, и запаниковал: «вытаскивайте меня скорей, я с ума схожу». Его вытащили. Потом захотел еще попробовать и его опять погрузили в этот раствор. Что сделал ум? Поскольку не было никаких объектов, никаких чувственных переживаний, из которых он мог бы создавать пространство, в котором он мог бы самоидентифицироваться, он тут же создал какой-то светящийся мир, там к нему пришли два существа и он с ними мило провел время, просто общаясь. Он знал кто он такой, Джон Лили, общающийся с этими существами, т. е. ум смоделировал совершенно новое пространство переживаний и в нем он опять нашел себя, создал другие объекты и установил взаимодействие, статус. Таким образом, он смог час пролежать в растворе.
Так и здесь нужно понять, что лучше сразу заканчивать эти спекуляции ума: есть знающий эту вселенную, а кто знает этого знающего, наверное, следующий знающий, а того знающего следующий знающий и т. д. Такая бесконечная цепочка знающих. Просто надо понять, что есть персонализация и имперсонализация, только два. До двух считать умеешь, уже можно просветленным становиться.
В.: — А до трех уже невозможно?
С.: — До трех уже сложно, начинаешь путаться. Т. е. как все это работает: Знающий, который знает все остальное, все остальное — это знание. Знающий и знание.
Если ты создаешь себя из знаний, из каких-то объективизированных аспектов, то это эго. Если не создаешь, то ты становишься Знающим, который не является знаниями. Этот Знающий один, он не многоуровневый, вся многоуровневость находится в области концептуального пространства, т. е. объективизированного. А Знающий, поскольку он не объект, он не фрагментарен, ты его не можешь поделить, поэтому если ты в него переходишь, то этот переход на раз делается, квантованием. А если у тебя начинается ощущение пошагового движения, значит ты просто двигаешься в своем сне. Когда ты просыпаешься, ты не можешь быть наполовину во сне, наполовину в реальности. Т. е. ты проснулся, сна нет, ты понимаешь, что сон это сон, а это реальность. Во сне ты можешь двигаться, двигаться, но когда ты просыпаешься, ты понимаешь, что все это движение было условно, ты находишься в определенной точке пространства, и ты всегда здесь был. И это происходит сразу. Так и здесь, ощущение пробуждения, пока оно возникает как некоторая матрица раскрытия, то ты все равно находишься внутри сна, но этот сон может двигаться к пробуждению, т. е. когда ты просыпаешься, ты спишь менее крепко, менее крепко, потом ты начинаешь звуки какие-то слышать из этого мира. Но момент пробуждения он всегда идет как квантование, ты не можешь сказать, что ты наполовину во сне, наполовину здесь. Когда проснулся ты уже здесь.
В.: — Почему я задал вопрос, потому что когда этот переход происходит, происходит резкое увеличение интенсивности желаний, при этом отсутствие самоидентификации как личность, но моментально увеличивается интенсивность не просто переживаний, а какой-то динамики, не знаю, волевой. Не является ли желание признаком эго?
С.: — Нет, желание — это энергия. Вот смотри, когда у тебя слабеет личностная хватка, концептуальная, то, что общество на тебя наложило, какую-то концепцию, остается твоя энергетическая матрица, т. е. рисунок. Естественно, когда он перестает быть контролируем этой концептуальной социальной надстройкой, эти энергии начинают сильнее проявляться. Если, допустим, в тебе была агрессия, но твое воспитание говорило, что это нехорошо, то, естественно, когда ты отбрасываешь воспитание, эту надстройку социальную, ты чувствуешь, что стал более агрессивным. Если у тебя была подавлена сексуальность, то, как только она освобождается от надстройки, ты чувствуешь, что у тебя больше сексуальной энергии, и т. д. Т. е. ты начинаешь переходить из личности в индивидуальность. И это не есть усиление эго, наоборот эго не позволяло тебе чувствовать реальные энергетические факторы, т. е. эго пыталось контролировать энергию. Как только эго отброшено, то энергия существует как она есть, какой у тебя есть рисунок, то ты и будешь чувствовать и с такой интенсивностью, ничто не будет это больше экранировать.