— Моя жопа, куда хочу, туда и сую! — огрызнулась Эмис.
Не слушая моих возражений, девушка повернулась спиной и, резко сдернув набедренную повязку, продемонстрировав небольшой звездообразный шрам.
— Так это не ткнули, — авторитетно заметил я. — Это в вас, фрейлейн Эмис, арбалетным болтом попали. У нас говорили — засадили. Но вытаскивали аккуратно.
— Как же, аккуратно, — фыркнула девушка. — Думала, без жопы останусь. А без жопы, как я в седле сидеть стану?
А выражаются-то дворяночки так, как старый наемник сказать постесняется. Эх, молодежь… Шрамы, разумеется, украшает только мужчин, но он совершенно не портил довольно-таки аппетитную попку. Но шрамов на женском теле не должно быть. А если воюют женщины, то в княжестве должны иметься и безносые, и безглазые девушки. Нет, не должны женщины воевать, не должны.
— Нет, вы лучше смотрите, где же тут аккуратно? — не унималась Эмис.
Не выдержав искушения, я перехватил пивную кружку левой рукой, а правой погладил шрам.
— Ну, ничего, отметина небольшая, до свадьбы все рассосется, — утешил я девушку. — А нет, так его все равно не видно. Вон, у меня морда в шрамах, да и вся остальная тушка.
— У вас на морде всего один шрам, — заявила та девушка, имени которой я пока не знал.
— Это по дурости получил, и по молодости, — вздохнул я. — Поленился старый ремешок заменить, а во время боя он взял, и лопнул. Еще хорошо, что с дальней дистанции меня рубанули, вскользь прошло, а был бы поближе — капец.
— Миса, а помнишь, как нашего сотника зарубили? — обратилась валькирия Эмис к подруге.
— Конечно, — кивнула фрейлейн, и уже обращаясь ко мне, рассказала: — Наш сотник как-то в бой вообще без шлема пошел, храбрость перед нами решил показать, так ему полбашки срубили.
— Нет уж, храбрость перед девушками лучше в доспехах показывать и в шлеме, — хмыкнул я, потерев на подбородке мозоль, набитую ремешком от каски. Такие мозоли у старых солдат как следы от кандалов у каторжан — не сойдут никогда.
— А удирать вам приходилось? — поинтересовалась Эмис.
— У меня на заднице тоже есть шрам. Вылезу, покажу, — пообещал я, не вдаваясь в подробности. — Нет такого воина, который хоть раз да не бегал с поля сражения, но, — глубокомысленно изрек я, поднимая палец, — как настоящие воины, мы называем это ретирадой!
— Граф, я готова в вас влюбиться, — торжественно сообщила девушка, а потом, ухватила меня за голову и так крепко поцеловала, что я едва не ушел под воду.
— А мне тоже хочется, — безапелляционно заявила Миса, отодвигая подругу. Кажется, фрейлейн была готова залезть ко мне прямо в бочку.
В прежние времена, да по молодости, я бы обрадовался, но нынче изрядно испугался. Две девушки сразу — это уже перебор. К счастью, от изнасилования меня спас барон фон Скилур.
— Кхе-кхе, дорогие мои, а я вам не помешаю? — донесся голос старого мага. — Напомню, что нас ждут у князя. И попросите Его Королевское Высочество, чтобы он не настаивал на том, чтобы граф Артакс фон Йорген пил крепкие напитки.
Глава семнадцатаяПробуждение
Все-таки я умер. Башка чужая. Не поднять, не пошевелить. И самому не пошевелиться. Судя по всему, треснули по черепушке, ударив чем-то тяжелым в затылок. Моргенштерн или палица? Да какая разница покойнику? Хотя… Разве у мертвецов голова болит? Кажется, им-то уже все равно. Но как знать, может и болит. Пока не один покойник не приходил, не сообщал, болит у него что-то, или нет. Значит, после смерти тоже болит. И мочевой пузырь давит, норовя выплеснуть свое содержимое наружу. Нет, если хочу в сортир, значит не умер. А еще мне очень холодно.
С трудом пошевелившись, обнаружил, что лежу абсолютно голый. Может, меня ранили, а мародеры успели раздеть? Но нет, подо мной не земля, а мягкая перина и не воевал я ни с кем, а твердо помню, что пошел на торжество, по случаю свадьбы наследницы престола, уезжающей из дома. Наверное, по возвращению с пирушки попал в засаду.
Попытался привстать, даже уперся локтями, сделал попытку приподнять голову, но в мозгах вспыхнуло, и я снова упал мордой вниз. Нет, определенно били не только в затылок, но и в лоб. Точно. Отчего я ни хрена не вижу? И не только не вижу, но и глаза-то не могу раскрыть. Пытаюсь, но между глазницами то молния скачет, то цветет болотная тина. И в висок тоже стукнули, потому что боль пульсирует где-то около уха, в черепе. И ухо болит.
Нет, я еще жив, но тяжело ранен, и лучше, если бы меня добили. Вот, тут бы и голова прошла, и в сортир не хотелось. Надо только встать, и узнать, где же он есть. А… Не люблю я ночные горшки, но согласен и на горшок. А он должен быть под кроватью.
Нет, так просто старого наемника не проймешь, я все равно встану! Сделал еще одну попытку, но опять безрезультатную. Сейчас бы водички глоток, вот тогда бы встал…
— Браво, граф Артакс фон Йорген. Эх, посмотрел бы ты на себя, — услышал я сбоку чей-то голос. Вроде, знакомый, но чей именно, определить не смог.
С трудом разлепив веки, сумел кое-как сконцентрировать зрение и увидел, что неподалеку от меня сидит себе человек. А… Я его знаю. Это же мой друг. Старый маг Габриэль. Наверное, я не ранен, но заболел чем-то тяжелым. Вроде, похоже на тиф. Температура, сердце жмет, все симптомы.
— Что со мной? — спросил я. Уж маг-то должен разбираться в болезнях.
Нет, это мне показалось, что я спросил, а на самом-то деле пролепетал что-то бессвязное, еле-еле прошелестев губами. К счастью, Габриэль меня понял.
— Что с тобой? — переспросил маг с мерзкой ухмылкой. — Да напился ты, до поросячьего визга. Как же я рад этому, ты даже не представляешь!
— Чего ты врешь? — возмутился я.
Нет, врет собака, и не краснеет. Я же не пью уже много-много лет. С чего это бы мне взять, да напиться? Нет, я болен. Сейчас наберусь сил, встану, и дам по морде господину магу. И не посмотрю, что он родственник герцога. И герцогу тоже по морде дам. Только вот, встать бы вначале.
— Пить хочешь?
— У-у, — только и смог я ответить. Сволочь ты, господин маг. Ведь и так знаешь, что хочу. И в руке у него что-то напоминающее ковш с водой. Придется встать. С огромным трудом сдвинул тяжеленную ногу с кровати.
— Только осторожно, на девушку не наступи, — предупредил меня Габриэль.
На какую девушку? Но нога уже спускалась на пол, но вместо соприкосновения с твердой поверхностью пятка встретила что-то мягкое.
— Ви-уу…
От визга, ударившего по ушам, упал обратно.
— Давай-ка помогу, — услышал я, и почувствовал заботливые руки старого мага, помогавшего мне повернуться на спину. Утвердив меня, Габриэль подсунул под мою поясницу подушку и мягко приказал. — Пей. — Пахло чем-то горьковатым, знакомым, и на вкус питье было такое же — горькое и противное. Такую гадость в рот не хотелось брать, а маг прикрикнул: — Пейте, Ваше Сиятельство. Да пей-же, дурень, легче станет.
Будь у меня силы побольше, я бы ему показал, как на меня кричать, он бы кровавыми соплями умылся, сволочь. Орет так, словно в колокол по ушам бьет! Эх, я бы ему… Но сейчас я был беспомощен, словно котенок. Пришлось повиноваться грубой силе. Часть напитка пролил, но большая часть жидкости все-таки попала в рот. Напоив меня, маг хмыкнул:
— Это настой из ягод полыни и сныти. Еще вчера понял, что понадобится.
Тяжесть из головы стала уходить, что-то прояснилось, уже сумел похлопать глазами. Полежал. Начал обретать способность думать, и вспоминать. Но как на грех, ничего из вчерашнего вспомнить не мог. Нет, кое-что припоминаю. Да, мы с господином магом помылись, переоделись в свежее белье, предоставленное хозяином дворца, потом обрядились в чистую одежду и отправились на пир. Все было чинно-благородно. Длинные столы, покрытые белоснежными (до поры!) скатертями, тяжелые лавки, словно созданные для посетителей трактира.
Князь Ингемар — крепыш невысокого роста, с окладистой седой бородой, мне даже понравился. Чем-то он мне напоминал Димдаша, старшину гномов и моего друга. Ингемар отчего-то сидел за столом в кольчуге, поверх которой висела золотая цепь с массивным медальоном. Видимо, родовой герб, но рассмотреть не смог. Супруга князя — фру Ловиз, чем-то похожая на мужа, невысокая, коренастая, правда, без бороды и в платье.
Нас с магом посадили по правую руку от князя. Габриэля поближе, меня подальше. Рядом со мной расположилась немолодая матрона, подкладывающая в мою тарелку то кусочек жареной свинины, то крылышко, то еще что-нибудь вкусное. Ухаживала, как за родным. Не будь я предупрежден заранее, что фру замужем, а хождения налево здесь не приветствуются, решил бы, что женщина ко мне неравнодушна. Нет, здесь так положено, чтобы за холостыми гостями ухаживали самые знатные дамы. Я бы предпочел кого-нибудь из девчонок, намывавших меня в бане, но незамужним девушкам на пир вход заказан. Странно. Воевать можно, а пировать нет.
Поначалу гости ели и пили в полном почтении и внимании, слушая многочисленные тосты и здравицы, потом, как это водится, голоса стали громче, кто-то уже принялся петь, а слуги сбились с ног, принося новые вкусности, и наполняя опустевшие кубки. Еще немного, и все позабудут, по какому поводу пир.
А как звали мою соседку..? Да, фру Ампитар, жена какого-то эрла. Мы с ней беседовали не о моде, не о погоде. Кстати, о чем? О, вспомнил! Поговорили о войне, об оружии, и о политике. В любой другой стране женщины не говорят на такие темы, но в княжестве Севр, как я успел заметить, слабому полу позволяется гораздо больше, чем где-либо еще. Впрочем, если в Севре женщина наравне с мужчиной сражается с врагом, почему бы ей не разбираться в политике? Да и супруг фру немалая фигура в княжестве. Пока князь пирует, отдавая дочь замуж, эрл командует войском, сражающемся на границе Севра и Ботэна.
То, что Ботэн сильнее, чем Силингия и Севр по отдельности, но соединенная мощь герцогства и княжества способны сокрушить королевство, для меня не новость. Зато было любопытно узнать, как князь собирается распорядиться серебром, полученным за дочь. Оказывается, оно предназначено для вербовки наемников. Дело новое, непривычное, но воинов в севре не хватает, а в различных княжествах болтается немало бездельников, жаждущих подзаработать деньги. Да и в самом Ботэне, как это ни странно, есть люди, способные променять родину на тугой кошелек. Фру Ампитар похвасталась, что именно ее супругу князь поручит наем солдат.