Я, натянув одеяло чуть ли не до глаз, улыбаюсь Ф.Ф.
– Спокойной ночи!
Он сгребает меня в охапку и целует в лоб:
– Спок нок!
Я проснулась и пошарила рукой по кровати: Феликса не было. Я быстро натянула нижнее белье и майку и помчалась вниз.
– Феликс! – закричала я.
– Я здесь! – откликнулся он спокойным голосом.
– Ой, слава богу. Я подумала: ты ушел!
– Я собираюсь уходить, на работу. А ты почему вскочила? Можешь еще поспать.
– Ты завтракаешь? – спросила я, не ответив на его вопрос. – Можно, я с тобой позавтракаю?
– И что ты спрашиваешь? Садись.
На Феликсе был деловой костюм. Темно-серый, цвета мокрого асфальта, и ослепительно-белая рубашка, ее манжеты выглядывали из-под рукава пиджака.
– Ох, какой ты красивый!
Я села на табурет, натягивая майку на колени.
Феликс улыбнулся мне краешками губ:
– В самом деле?
– Точно! Ты и сам об этом знаешь.
– Что будешь? Есть яичница с беконом, бутерброды с колбасой и сыром.
– Я не хочу есть, – перебила его я.
– Но ты же сама хотела позавтракать.
– Это чтобы побыть с тобой, посидеть тут. Ладно, давай кофе и бутерброд с сыром.
Сыр лежал на бутербродах, аккуратно нарезанный, я откусила от бутерброда и выпила глоток кофе из большой чашки. Я специально попросила налить кофе в эту чашку, чтобы подольше посидеть рядом с ним.
– Опаздываю, – пояснил мне Ф.Ф., – поэтому завтракаю уже в костюме.
– Тебе он очень идет. Сам выбирал?
– Конечно, сам.
– У тебя хороший вкус.
– Надеюсь. Слушай, хватит меня хвалить, а то я чувствую себя, как на выставке мод или в школе на собрании отличников.
– Ну, не буду. – Я умолкла и отпила очередной глоток кофе.
Я не могла ему сказать, что мне в нем нравится абсолютно все и я дико рада самому тому факту, что я сижу здесь, в этой кухне, пью кофе и смотрю на него. Чтобы не выдать своей щенячьей радости, я уткнулась носом в чашку, продолжая пить обалденно вкусный кофе маленькими глотками.
Феликс ел молча, быстро, поминутно поглядывая на часы. А я боялась нарушить это молчание, показаться ему назойливой или слишком глупой. Меня сковала какая-то непривычная робость, я притихла.
– Вот и все. – Феликс встал, отодвинув стул, и подошел ко мне: – Ты почему молчишь? Настроение испортилось?
– Боялась тебе помешать. Скажешь: растрещалась тут с утра над ухом.
– Глупенькая… Ладно, хозяйничай тут. – Ф.Ф. нахмурился. – К окнам не подходи, на улицу тоже не выглядывай. Я приеду вечером. Днем постараюсь позвонить. Мой телефон у тебя есть, так что ты тоже звони.
Он наклонился и поцеловал меня в шею. Блаженство тихо заурчало внутри меня – и стихло. Я подняла голову.
– Береги себя, – вырвалось у меня.
Он спокойно кивнул головой.
– Спасибо за предупреждение. – И глаза его озорно блеснули. – Без вас я об этом и не подумал бы!
Оставшись одна, я побрела обратно в комнату. Но спать мне уже не хотелось. Я пробовала заснуть, но, ворочаясь с боку на бок, поняла, что сделать мне это не удастся. Я встала, оделась и вновь спустилась на первый этаж. В кухне я выпила еще одну чашку кофе и подумала, что могу позвонить Феликсу и спросить, как у него дела. Я несколько раз брала сотовый в руки, но так и не позвонила: мне не хотелось выглядеть в его глазах влюбленной идиоткой, которая без конца названивает своему любимому мужчине и отвлекает его от дел.
Я решила осмотреть дом. Дойдя до конца коридора, я обнаружила бассейн, наполненный водой. Я потрогала ее. Вода была прохладной, но выкупаться вполне можно.
Я разделась и сделала несколько кругов, плавая то на спине, то кролем. Зазвонил сотовый. Я подплыла к бортику и взяла телефон. Это был Феликс.
– Как ты?
– Отлично! Плаваю в бассейне.
– А… я тебе вчера забыл сказать о нем. Плавай на здоровье. Не забывай время от времени опустошать холодильник. Не стесняйся!
– И не подумаю, – пообещала я. – А ты как?
– Работы много. Твое дело… – И он замолчал.
– Что?
– Расскажу потом, когда приеду. Есть кое-какие соображения. Но это не по телефону.
– Ладно. Жду. Целую!
– Взаимно.
Я положила сотовый на бортик бассейна и поплыла по кругу.
Бассейн был небольшим, но очень красивым, выложенным синей и бирюзовой плиткой. У одного края плитка была синей, у другого – бирюзовой. На стене – мозаичное панно: синее море с корабликом и коричневыми скалами на заднем плане.
Я поплавала еще немного и вылезла из воды. Днем я смотрела телевизор, читала книги, которые брала в книжном шкафу. При этом я все время начинала какую-то одну книгу, но затем бросала ее и принималась за другую. Мысли мои крутились по одной и той же орбите, и я никак не могла выкинуть их из головы. Куда пропал Родька, кто взял компромат на Берна, кто взорвал машину Ф.Ф., справится ли Феликс с моим делом?
Иногда я подходила к окну и бросала взгляд на Викину дачу. Может, позвонить ей и спросить, где она, как ее дела, а заодно и рассказать ей о своих? А то получается как-то нехорошо: приехала и скрылась. Из газет она, наверное, знает, что меня освободили и я вернулась в Москву. Феликс сказал, что моя история просочилась в прессу. Но я принципиально ничего не хотела читать об этом. Ладно, решила я, позвоню Вике завтра, сегодня уж отсижусь в подполье.
Феликс позвонил с дороги.
– Еду, – сообщил он. – Скоро буду.
– Скоро – это когда?
– Ну… минут через сорок.
– Давай, я тут ужин приготовила.
Еда моя была немудрено простой: жареная картошка и антрекоты. Но я старалась на славу. Мясо я сначала хорошенько отбила, обваляла его в сухарях, а потом положила на сковородку, присыпав сверху тертым сыром.
Я услышала звук открывающихся ворот и выглянула на улицу. Феликс загонял машину в гараж.
Я включила электрический чайник и пошла к дверям.
– Ну как ты? – спросил Феликс, целуя меня.
– Хорошо. Только скучала очень.
Феликс прошел в кухню и потянул носом:
– Вкусно пахнет!
– Сейчас ужин будет. Подожди немного.
Когда мы поели, Феликс сказал, не глядя на меня:
– Слушай, давай-ка еще раз расскажи мне все по порядку. Начиная с того момента, когда тебе позвонили по телефону и предложили достать компромат на бывшего мужа в обмен на твою дочь.
Я рассказала ему всю эту историю снова. Феликс слушал, нахмурившись. Он меня почти не перебивал: так, задал пару вопросов по ходу дела.
– Ты кого-то подозреваешь? – спросила я, когда закончила рассказ и возникло молчание.
Он кашлянул:
– Чем больше я думаю о твоем деле, тем больше убеждаюсь – в этой истории присутствует «русский след». Какие-то дела в России. Если бы ты была раньше откровеннее со мной и сказала о том типе…
– Он запретил мне кому-либо говорить о нем. А о своих делах и работе мне Берн ничего не рассказывал, я тебе уже неоднократно повторяла это. Возможно, фирма Берна рассматривала какие-то варианты выхода на российский рынок, ведь Берн ездил в командировки в Россию.
Феликс издал краткий смешок:
– В том-то и дело, что – нет!
– В смысле? – не поняла я.
– Я связался с его начальником. Точнее, попросил связаться с ним одного своего знакомого, у которого в Швеции свой бизнес. И он окольными путями выведал у шефа Берна, что ни в какие командировки в Россию тот его не посылал! И ездил Берн Андерссон туда по собственной воле, получив отгулы или в счет отпуска.
Все поплыло у меня перед глазами.
– Он мне ничего об этом не говорил, – прошептала я.
– Вот видишь, – удовлетворенно кивнул Феликс, – значит, ему было что скрывать.
– А Родька? Получается, что он в этом не замешан?
– С этим типом тоже не все ясно. Как-то уж очень он вовремя появился! Да и его блистательное прошлое наводит на определенные мысли, от которых никуда не деться.
– Голова идет кругом, – призналась я.
– Запутанный клубок, – кивнул Феликс. – Что ж! Будем потихоньку дергать за нитки в разные концы. Авось распутаем его…
– О Родьке – ничего?
– Нет. Как сквозь землю провалился… С кем Берн общался, приезжая в Москву? У него были здесь знакомые, приятели?
– У него были знакомые из посольства, потом люди, имеющие здесь свой бизнес. Но подробно я не знаю – я его делами не интересовалась, да он и не рассказывал.
– Еще с кем-то он был знаком?
– С моими друзьями, Викой и Дэном, то есть Денисом. Я его с ними и познакомила.
Я вспомнила, как мы все вчетвером пошли в ресторан «Балтийское море», как Берн напился, хотя обычно он соблюдал меру, и пытался петь песни, размахивая руками. Потом, дома, в моей квартире, его рвало в туалете, и я давала ему таблетки и клала холодный компресс на лоб: от выпитого у него раскалывалась голова.
– И это все?
– Все.
– Больше ничего не вспоминается?
Я замотала головой.
– Вы куда-то ездили? Ходили?
– В основном по кабакам. Берна все время тянуло здесь напиться. Наверное, он оттягивался таким образом. Там не очень-то напьешься в стельку, а здесь – пожалуйста. В Гетеборге нет круглосуточных ресторанов. Точнее, есть, но их очень мало. И после десяти найти, где поесть, – проблематично. Вот он и гулял тут.
И еще одно воспоминание всплыло в моей голове… Как мы с Берном ездили по Москве и остановились у одного здания: серого, облепленного вывесками магазинов и разных ООО. Он оставил меня в машине, а сам нырнул внутрь. Я ждала его довольно долго, а потом не вытерпела и вошла туда. Мой сотовый разрядился, и связаться с Берном я не могла. Охранник преградил мне путь. Но я сказала самым жалобным тоном, на который только была способна, что мой муж – гражданин Швеции – зашел сюда и вот до сих пор его нет. Я очень беспокоюсь, что он мог что-то перепутать или попасть в затруднительную ситуацию: ведь по-русски он практически не говорит.
Охранник слушал меня с каменным лицом, но после моего просительного монолога он cмягчился и сказал, что шведский гражданин действительно был здесь, и, окинув меня взглядом, прибавил: иди, только быстро, и считай, что я тебя не видел. Я еще спросила: куда идти, а он махнул рукой, объяснил и еще прибавил: «Там будет дверь с табличкой: ООО «ТРИТАН». Я не дошла до двери, потому что навстречу мне уже шагал Берн с сердитым выражением лица. Увидев меня, он приостановился и спросил: что я здесь делаю? Я сказала, что пришла за ним, так как связаться не было возможности: сотовый вырубился, а его слишком долго не было.