грозит страшная опасность… Словно этот дом довел Глорию до смерти, а Ричарда — до самоубийства. Я не могла понять, что она бормочет, и позвонила Дейву. Он связался с Полом, и Пол забрал ее домой.
— Они вызвали врача, и тот прописал ей успокоительное. Она постоянно в таком состоянии…
— Наверное, они были очень близки с Глорией Джеффи, — предположила Мириам.
— Не ближе, чем все мы, — резко ответила Джин. В ее голосе слышалась обида.
— Я лишь подумала…
— Просто она… такая чувствительная, — объяснила Норма, прижимая правую руку ко лбу. — Она же художница, а у художников такие тонкие души. — Копируя голос педантичного университетского профессора, она произнесла: — Она видит трагическую иронию, которая присутствует во всем сущем.
Норма вздохнула.
— И все же мне ее очень жаль, — сказала Мириам, глядя на входную дверь, словно Хелен все еще стояла там.
— Нам тоже, — кивнула Джин. — Просто мы немного устали от всего этого. Это очень угнетает. Да, жизнь Глории Джеффи трагически оборвалась, а самоубийство Ричарда — это просто ужасно. Но все кончилось. И никто из нас не может изменить того, что произошло.
— Нам нужно жить своей жизнью, — добавила Норма.
— Лучшее, что мы можем сделать — это быть веселыми и жизнерадостными рядом с Хелен, — сказала Джин. — Мистер Милтон говорил нам об этом. Помнишь, Норма?
— Да… Что ж, — Норма взглянула на часы, — полагаю, мне пора отправиться в душ и заняться ужином.
— Мне тоже, — согласилась Джин.
— Не знаю, как вас и благодарить…
— Пустяки, ты найдешь способ, — отмахнулась Норма, и они снова рассмеялись.
Как приятно чувствовать себя счастливой, подумала Мириам. Рядом с этими девушками любой мгновенно почувствует себя счастливым. Она обняла Норму и Джин, и они ушли.
Оставшись одна, Мириам рухнула на диван и закрыла глаза. Наверное, она задремала, потому что в следующий момент увидела, что прямо перед ней стоит улыбающийся Кевин и качает головой. В руке он держал кейс.
— Отлыниваешь от работы, лентяйка?
— О, Кев! — Мириам потерла лицо и огляделась. — Наверное, я заснула. Сколько времени?
— Чуть больше шести.
— Правда? Я и правда заснула. Норма и Джин ушли больше часа назад.
— Похоже, вы проделали большую работу, — сказал Кевин, осматриваясь по сторонам. — Ты заслужила роскошный ужин в ресторане. Когда мы ехали домой, Дейв и Тед рассказали мне, что всего в двух кварталах отсюда есть чудесный маленький семейный итальянский ресторан. Домашняя еда и неформальная обстановка. Звучит соблазнительно, правда?
— Да.
— Давай примем душ… вместе…
— Тогда, Кевин, мы не пойдем есть — очень долго.
— Я рискну, — сказал он, протягивая ей руку, чтобы поднять. Он обнял ее и поцеловал в губы. — Впрочем, мы можем передохнуть и в спальне. Наша первая ночь на новом месте…
Мириам рассмеялась и поцеловала мужа в кончик носа. Обнявшись, они направились в спальню.
— Стой… А это что такое? — неожиданно спросил Кевин.
Он смотрел на картину Хелен Сколфилд. Мириам поставила ее на пол, прислонив к стене.
— О, Кевин… Заходила жена Пола. Она… странная. Она принесла нам эту картину в подарок на новоселье. И теперь я не знаю, что с ней делать.
— Надеюсь, ты ее не обидела? — быстро спросил Кевин.
— Разумеется, нет, как ты мог подумать! Но только посмотри на нее… Она страшная…
— Ну, мы повесим ее на какое-то время, а потом уберем…
— Ты серьезно? Я не могу видеть такую картину в своей квартире. Люди…
— Лишь на время, Мириам.
— Но она поймет. Она сама так сказала. Она призналась, что ее картины особенные, не похожие на другие… Она сказала, что понимает, когда они кому-то не нравятся.
— Ты не можешь так поступить, — повторил Кевин, качая головой.
— Почему? Это мой дом, Кевин. Я сама должна решать, что в нем будет, а чего нет.
— Я не говорю, что это не так, Мириам. — Он на минуту задумался. — Я не хочу обижать Пола и Хелен больше, чем их и так обидела судьба.
— Что? Что ты имеешь в виду?
— Я встретил Хелен в холле по пути на работу и сразу понял, что у нее серьезные эмоциональные проблемы. А потом ко мне заглянул Пол, мы поговорили, и он сообщил, что вчера они получили очень печальное известие. Похоже, у Хелен никогда не будет детей.
— О…
— Ты понимаешь, что это очень серьезно…
— Конечно. — Мириам взглянула на картину. — Неудивительно, что она рисует нечто подобное. Все в порядке. Мы повесим картину на время. Я найду для нее уголок, где она не будет бросаться в глаза, и гости смогут не обращать на нее внимания.
— Ты моя сладкая. — Кевин поцеловал жену. — А теперь в душ!
Она улыбнулась, и они направились к ванной. Мириам еще раз обернулась и покачала головой.
— Разве это не странно, Кев? Трагедия одной женщины в том, что она родила ребенка, а у другой — в том, что она не может иметь детей.
— Да уж… Но лучшее, что мы можем сделать — это быть веселыми и жизнерадостными рядом с Хелен, — сказал он.
Слова прозвучали знакомо. Мириам вспомнила: то же самое мистер Милтон говорил Норме и Джин.
— Это сказал тебе мистер Милтон?
— Мистер Милтон? — Кевин рассмеялся. — Знаю, тебя он очень интересует. Но, честно говоря, Мириам, в моей голове есть и собственные мысли тоже!
— Конечно, есть! — быстро ответила она, но такое совпадение показалось ей странным.
Глава 8
Стэнли Ротберг сидел в кресле справа от мистера Милтона. Как только он вошел, Кевин сразу же быстро оценил его. Ротберг выглядел намного старше своих сорока лет. Преждевременную лысину на макушке он маскировал длинными прядями тонких светлых волос неопределенного цвета. Хотя он был довольно высоким, сутулые плечи делали его почти что горбуном. Мешки под глазами, глубокие морщины и черная щетина придавали ему вид ночного бармена.
Наверное, поэтому, несмотря на темно-синий блейзер и слаксы от Пьера Кардена, Ротберг выглядел довольно потасканно, и это сразу же насторожило Кевина. Сонный взгляд Ротберга не понравился ему еще больше. Он знал, что для присяжных такой вид равносилен признанию виновности, обмана и хитрости. Даже улыбаясь, этот человек оставался холодным. Один уголок рта выше другого — такая улыбка более походила на оскал.
Отец Кевина всегда учил его, что нельзя судить о книге по обложке. (Он вспоминал богатых клиентов своей бухгалтерской фирмы, которые выглядели и одевались, как нищие.) Однако когда Кевин окончил юридический факультет и отец снова повторил ему свою мудрость, он не согласился с ним.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать, па, — сказал он. — Но если мне нужно будет представлять твоего клиента в суде, то я одену его так, чтобы он выглядел соответственно. Присяжные всегда судят о книге по обложке.
Первое впечатление слишком часто оказывается последним. А первое впечатление от Стэнли Ротберга было таким, что сам Кевин признал бы его виновным. Он вполне мог подтолкнуть жену к последней черте. Стэнли Ротберг выглядел пресыщенным, высокомерным хамом.
— Стэнли, — обратился к нему Джон Милтон, — это Кевин Тейлор.
— Здравствуйте, мистер Ротберг. — Кевин протянул клиенту руку. Ротберг какое-то мгновение смотрел на него, потом широко улыбнулся и пожал руку адвоката.
— Босс говорит, что ты — смышленый парень. Говорит, что мне не о чем беспокоиться, если моя жизнь окажется в твоих руках.
— Я сделаю все, что в моих силах, мистер Ротберг.
— Остается один вопрос, — быстро парировал Ротберг, — достаточно ли будет твоих сил?
Его улыбка исчезла.
Кевин посмотрел на мистера Милтона. Тот так пристально глядел на него, что Кевину показалось — этот взгляд прожигает его насквозь. Кевин выпрямился.
— Более чем достаточно, — произнес он довольно высокомерно. — А если вы мне поможете, то мы разнесем обвинения против вас в пух и прах. И ни у кого не останется сомнений в вашей невиновности.
Ротберг улыбнулся и кивнул.
— Что ж, неплохо. — Он повернулся к Джону Милтону. — Неплохо, — повторил он, указывая на Кевина.
— Я не поручил бы это дело Кевину, если бы не был абсолютно уверен в том, что он способен отвести все обвинения, Стэнли. Вы можете быть уверены, что все силы и возможности моей фирмы будут в полном вашем распоряжении.
— Кроме того, — добавил Милтон, — молодость Кевина сыграет в вашу пользу. Все ждут, что вы наймете более известного адвоката по уголовным делам, используете все свое богатство, чтобы купить себе оправдательный приговор. Вряд ли преступник рискнет воспользоваться услугами неопытного адвоката. Но вы уверены в своей невиновности, вам не нужен дорогой адвокат, которого хорошо знает пресса. Вам достаточно компетентного юриста, который сможет представить факты и опровергнуть улики, говорящие о вашей вине. Это произведет впечатление.
— Да, — кивнул Ротберг. — Да… Понимаю, что вы хотите сказать…
— Но они не знают, — улыбаясь, продолжал Джон Милтон, — что Кевин гораздо талантливее большинства известных в этом городе адвокатов. Он обладает природным чутьем и в зале суда чувствует себя как рыба в воде. — Он с восхищением посмотрел на Кевина. — Защищая своих клиентов, он может быть безжалостным и беспощадным. Если бы я сам оказался под судом, то хотел бы, чтобы меня защищал такой человек.
Хотя слова Милтона звучали довольно искренне, Кевин почувствовал себя неловко. Его будто поздравляли с тем, что он — хороший убийца. А вот на Ротберга подобная рекомендация произвела самое лучшее впечатление.
— Понимаю… Что ж, неплохо, неплохо… Итак, что же я могу сделать, чтобы помочь себе?
— Вот это дело. — Мистер Милтон поднялся. — Оставляю вас в компетентных руках Кевина. Кевин, вы знаете, где меня найти, если я вам понадоблюсь. Удачи, Стэнли, — сказал он, глядя на Ротберга. — Но дело не только в удаче. Дело в опыте и навыке, и вы сейчас в руках настоящего мастера. — Он похлопал Кевина по плечу. — Продолжайте.
Кевин кивнул, сел и открыл кейс, чтобы сделать то самое, чего хотел от него Милтон — произвести впечатление на Ротберга знанием фактов. Сначала они обсудили болезнь Максины, потом он стал задавать вопросы о сиделке. Кевин заметил, что Ротберг отвечает кратко и осторожно. Он уже вел себя так, словно находился на перекрестном допросе в зале суда.