— Милт Краммер сегодня говорил мне о ней. В юридическом сообществе новости распространяются быстро. Нервный срыв, верно?
— Это лишь прикрытие!
— И вы говорите, что в этом участвуют все: Дейв Котейн, Тед Маккарти и Пол Сколфилд?
— Да, теперь я в этом уверен, — кивнул Кевин.
— И их жены?
— Насчет жен я не уверен.
— Но точно не жена Пола?
— Знаете, она написала для нас картину, абстрактную картину, но ужасающую…
Кевин остановился. Маккензи слегка покачал головой, и Кевину стало ясно, что он проиграл.
— Кевин, давайте успокоимся и подумаем, что вы мне только что рассказали. Хорошо?
— Боб, вы должны меня выслушать.
— Я слушаю, и я не смеюсь над вами. И не вызываю санитаров, не так ли?
— Нет.
— Отлично. Вы все выяснили. Беверли Морган явно солгала, чтобы прикрыть свою задницу. Джон Милтон узнал о ее преступлениях. Мы не знаем, сделал ли он это с помощью неких сверхъестественных способностей или просто провел собственное расследование. Мне известно, что на него работают лучшие частные детективы.
Маккензи вздохнул и продолжил:
— Вы познакомились с историей его фирмы и поняли, что компания работает очень успешно. Но ни одно из дел не было выиграно благодаря сверхъестественной силе. Адвокаты использовали процедурные ошибки, совершенные полицией, договаривались о сделках с правосудием и выигрывали дела в суде, оспаривая приведенные доказательства. Остановите меня, если я не прав…
— Вы правы, я понимаю, как все это выглядит, но…
— Но вы увидели этот таинственный компьютерный файл, который не можете ни показать, ни вызвать снова. Это список возможных преступлений.
— Не возможных, а вполне конкретных.
— Вы считаете их конкретными, потому что вам кажется, Джон Милтон начал расследовать дело Ротбергов еще до убийства Максины Ротберг. Но вы же сами сказали, что сочли это простой опечаткой. Вы хотите использовать показания женщины, которая находится в психиатрической лечебнице с нервным срывом, или алкоголички, которая и сама может оказаться убийцей и воровкой.
Маккензи наклонился вперед:
— Кевин, почему бы вам просто не уволиться? Возвращайтесь обратно на Лонг-Айленд и займитесь практикой там…
— Сколько дел вы вели против клиентов фирмы «Джон Милтон и партнеры»? — максимально спокойно спросил Кевин.
— Лично я? Пять, включая ваше.
— И во всех случаях вы проиграли?
— Я прекрасно понимаю, почему это произошло. Все причины были абсолютно логичными. Ничего сверхъестественного. Послушайте, я уже давно знаком с Джоном Милтоном. Вы видели меня у него в гостях. И другие прокуроры тоже бывают у него. Сам окружной прокурор его знает. Никто не считает его дьяволом или адвокатом дьявола — уж поверьте мне, хотя порой его вечеринки бывают довольно… рискованными.
Кевин кивнул. Его охватило безнадежное чувство поражения. Неожиданно он почувствовал себя очень старым и уставшим.
— Простите, Боб. Надеюсь, вы все же меня поняли…
— Если вы, Кевин, действительно считаете, что вы с женой оказались во власти какого-то зла, то вам следует уйти.
— Я так и сделаю, но мне хотелось сделать больше. Я хотел остановить его, потому что невольно стал частью всего этого.
Маккензи впервые улыбнулся.
— Хотелось бы мне, чтобы все адвокаты терзались такими же угрызениями совести, как и вы. Тогда наша работа была бы гораздо проще.
Они посмотрели в глаза друг другу.
— Я не должен этого делать, — добавил Маккензи, — но я вижу, что вы говорите вполне серьезно. Я знаю человека, который сможет помочь вам разобраться во всем и понять все то, что, как вам кажется, вы видите или переживаете.
— Правда? Кто это?
— Это мой друг или, точнее, друг моего отца. Он священник на пенсии, отец Винсент. Уйдя на покой, он стал заниматься исследованиями оккультных проблем и деяний дьявола в частности. Но он не сумасшедший. Отец Винсент занимается научной работой — он ведь еще и психиатр. Он до сих пор работает с пациентами, хотя ему почти восемьдесят.
— Вам кажется, мне нужен психиатр? — спросил Кевин. — Впрочем, не могу вас в этом упрекнуть.
— Я не говорю, что вы сумасшедший, Кевин. Но отец Винсент сможет помочь вам. Возможно, он объяснит, как подтвердить или опровергнуть ваши идеи, и вы обретете душевный покой, — сказал Маккензи. — Разве это плохо?
— Нет, полагаю, нет…
— Теперь вы говорите разумно. — Маккензи снова поглядел на часы. — Мне лучше поторапливаться.
— Конечно… Спасибо, что выслушали. — Кевин протянул прокурору руку.
— Кевин, не поймите меня превратно, — сказал Маккензи. — Мне хотелось бы прищучить «Джон Милтон и партнеры». Они слишком уж хорошо делают свое дело. А их клиенты действительно виновны, но им удается выкрутиться. Но такова система, и это лучшая система. Возможно, вы просто не годитесь для такой работы. Это случается, — пожал плечами прокурор. — Может быть, вам стоит подумать о том, чтобы перейти на нашу сторону. Деньги, конечно, не те, но вы будете лучше спать по ночам.
— Возможно, — кивнул Кевин и направился к выходу.
— Подождите, я выйду вместе с вами.
Маккензи надел пальто, взял кейс, выключил свет. Кевин снова покидал офис последним. Свет за ним погас, дверь захлопнулась.
— А где живет отец Винсент? — спросил Кевин, когда они вошли в лифт.
— В Гринвич Виллидж, — улыбнулся Маккензи. — Кристофер-стрит, дом номер один, квартира пять. Его зовут Рейбен. Если будете с ним разговаривать, скажите, что это я вас послал.
— Я обязательно с ним поговорю, — ответил Кевин, хотя его энтузиазм начал спадать.
Но как только он приехал домой и открыл входную дверь, все изменилось. Мириам встречала его в холле.
— Я услышала, как ты открываешь дверь, и сразу бросилась…
Мириам просто сияла, щеки разрумянились, глаза сверкали.
— Что случилось?
— Я не хотела говорить, пока не буду твердо уверена, но сегодня все подтвердилось. Я беременна, — сказала она и бросилась обнимать его, прежде чем он смог что-то сказать.
— О чем ты говоришь?
Мириам вскочила, не дав ему закончить.
Собравшись с мыслями, Кевин провел жену в гостиную, чтобы поговорить, но стоило ему начать, как Мириам сжала кулаки и прижала руки к вискам.
— Аборт?!
— Я не считаю этого ребенка своим, — максимально спокойно произнес Кевин. — И если Хелен права (а я считаю, что она права!), этот ребенок убьет тебя.
— Хелен?! Хелен Сколфилд?! Господи, да ты с ума сошел! Ты сошел с ума! Ты позволил Хелен Сколфилд свести тебя с ума! Что она наговорила тебе прошлым вечером? Как этот ребенок может быть не твоим? С кем, как ты думаешь, я спала? Хелен сказала тебе, что у меня есть любовник? И ты поверил этой сумасшедшей? Женщине, которую держат в смирительной рубашке и накачивают психотропными лекарствами?!
Лицо Мириам исказилось от гнева.
— Просто сядь и выслушай, что я тебе скажу. Ты это сделаешь?
— Ни за что, если ты снова заговоришь об аборте. Мы хотели ребенка, хотели создать настоящую семью. Я уже детскую начала обустраивать. — Мириам неверяще покачала головой. — Я не буду тебя слушать. Нет, я не буду…
Она выбежала из гостиной. Кевин какое-то время сидел неподвижно, потом поднялся и пошел за ней в спальню. Мириам лежала ничком на постели и рыдала.
— Мириам. — Кевин сел рядом и нежно погладил ее по волосам. — Это не твоя вина. Я не говорил, что ты сознательно завела любовника. Ты не изменяла мне — в истинном смысле слова. Все дело не в тебе. Он зачаровал тебя и занимался с тобой любовью, принимая мой облик. Я видел это… дважды… Но каждый раз я не мог ничего сделать.
Мириам медленно повернулась и посмотрела прямо на мужа.
— Кто зачаровал меня и занимался со мной любовью у тебя на глазах?
— Мистер Милтон.
— Мистер Милтон?! — Кевин кивнул. — Мистер Милтон?! — Мириам расхохоталась и еще раз повторила: — А ты знаешь, сколько лет мистеру Милтону? Сегодня я узнала точно. Ему 74! Именно, 74! Я знаю, для своих лет он выглядит прекрасно, но если уж ты и хотел обвинить меня в измене, то лучше бы тебе выбрать кого-то из партнеров.
— Кто сказал тебе, сколько ему лет?
— Доктор Стерн.
— Кто такой доктор Стерн?
— Врач, услугами которого пользуется фирма, — сказала Мириам, вытирая слезы. — Норма и Джин отвели меня к нему — я хотела посоветоваться насчет тех синяков, которые тебя так тревожили. Да и тест на беременность хотела сделать. Можешь радоваться, ты был прав — доктор действительно прописал мне витамины. Скорее всего, дефицит витаминов связан с беременностью — теперь мне нужно есть за двоих, — улыбнулась она.
— О, Мириам…
— Он был очень мил. Мы поговорили о фирме, о тебе и о мистере Милтоне. И тогда-то я узнала, сколько ему лет.
— Глория Джеффи тоже обращалась к этому врачу? — кивнул Кевин, словно уже услышав утвердительный ответ.
— Конечно! И я догадываюсь, что ты хочешь сказать, — быстро добавила Мириам. — Он не виноват в ее смерти. Мы с девочками говорили об этом, и он сам все объяснил. Это событие все еще его беспокоит. Все дело в ее сердце. Врожденный порок… Никто не ожидал, что так выйдет.
— Да, это было сердце, никаких неожиданностей. Я пока не очень понимаю, как это произошло, но ребенок убил ее. И ее муж знал это — и знал почему.
— Почему же никто другой не говорит таких ужасных вещей? Ни Норма, ни Джин, ни их мужья? Они работают с Джоном Милтоном и работали с ним гораздо дольше, чем ты. Почему они не приходят к своим женам и не рассказывают им, какой он злодей? Или они просто не знают столько, сколько знаешь ты? — презрительно спросила Мириам.
— Они знают, — кивнул Кевин. Неожиданно ему в голову пришла одна мысль. — А Норма и Джин когда-нибудь говорили о своих мужьях?
— Конечно.
— Я имею в виду — об их прошлом, о семейной жизни?
— Иногда. Ну и что?
— В Теде или Дейве нет ничего необычного, чего мне неизвестно?
Мириам пожала плечами.
— Ты знал, что Тед вырос в приемной семье?