— Вокруг нее такая… аура. Она как будто излучает тепло и покой.
— И это справедливо замечено, — усмехнулся Пол. — Помню, первые дни нашего брака я приходил домой никакой. Но стоило закрыть за собой двери — и весь мир словно бы оставался снаружи.
Кевин с симпатией посмотрел на него. Как здорово встретить человека, умеющего любить. Так же, как он любит Мириам.
— Она несла нам свою картину, специально для нас рисовала.
— В самом деле? Интересно, что. Она уже давно не рисует нового. — Казалось, последнее сообщение озадачило его. После минутного колебания он опустил голову.
— Что-то не так?
— В общем, да. Вчера мы получили неутешительные известия.
— Прости, что спрашиваю… Но не можем ли мы чем-нибудь помочь?
— Нет, тут никто не поможет. Мы пытались обзавестись детьми, но… увы. Доктор Хелен подтвердил, что она никогда не сможет стать матерью.
— Сочувствую.
— Ничего. Как сказал мне сегодня утром мистер Милтон, надо исходить из того, что есть, а не думать о том, чего никогда быть не может. Играть надо с того расклада, который на руках.
— Неплохой совет, между прочим, — заметил Кевин, тем временем соображая, как бы он отнесся к сообщению, что он или Мириам бесплодны. Ребенок всегда значился в его планах как нечто непременное и важное. И, как любой будущий родитель, он частенько мечтал о том, как будет ходить с сыном на баскетбол или покупать дочери кукол. Он бы с самого дня рождения стал откладывать деньги им на колледж. Они с Мириам уже решили, что будет мальчик и девочка, и сделали уже четыре серьезные попытки. Сейчас, при его нынешнем окладе, он уже мысленно довел число своих отпрысков до четырех.
— Да, — продолжал тем временем Пол. — Мы подумываем об усыновлении.
— А что случилось с ребенком Джеффи? — Кевин немного отошел от темы.
— Его уже забрал брат Ричарда, он, кстати, тоже адвокат. Он пообещал мистеру Милтону сделать все возможное, чтобы сын Ричарда пошел по стопам отца.
— Мистер Милтон знает его?
— Он взял его под опеку сразу же после… трагической кончины Ричарда. А это что-то да говорит о человеке. Ну вот, — добавил Пол, поднимаясь, — пора возвращаться к работе. Удачи, Кевин. Ах, да, — он повернулся с порога, — тут пошел слух, что мистер Милтон затевает вечеринку в вашу честь у себя в пентхаузе, где-то на днях. И, поверь мне, если уж мистер Милтон что-то затевает, это будет устроено на широкую ногу.
Мириам обессиленно рухнула на диван. Не считая обеда, у нее с самого утра не было передышки. Норма и Джин, конечно, чудесные помощницы, но под конец они стали доставать ее своим легкомыслием и болтовней, затеяв спор, кто из них первый будет принимать у себя в гостях Кевина и Мириам. В конце концов она посоветовала им бросить монету, и Норма победила. Завтра вечером им с Кевином предстояло идти к ней в гости, а следующий вечер принадлежал Джин.
Но самым мучительным событием дня оказался визит Хелен Сколфилд. Она как-то странно, точно призрак, материализовалась на пороге. Никто не слышал ни звонка, ни как открылась дверь. Они втроем перетаскивали диван из одного угла гостиной в другой, а потом на старое место, смеясь над своей тупостью. Тут Мириам внезапно почувствовала постороннее присутствие за спиной и обернулась. Сперва она подумала, что это вернулся Кевин, что-то забыв.
На пороге стояла молодая женщина, прижимая к груди прямоугольный пакет. Она с тихой улыбкой смотрела на их жизнерадостную возню.
Мириам издала возглас удивления, который мог сойти за приветствие, и вопросительно глянула на подруг.
— Хелен, — удивилась Норма. — Мы даже не слышали, как ты вошла.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Джин.
— Мне уже лучше, — откликнулась гостья и поздоровалась с Мириам.
— Мириам, это Хелен Сколфилд, Хелен — Мириам Тейлор.
— Я догадалась. — Мириам растерянно кивнула.
— Эту картину я принесла вам в подарок, на новоселье, — сказала Хелен, приближаясь к ней и протягивая коричневый сверток. — Надеюсь, вам понравится.
— О, большое спасибо, мне даже как-то неудобно принимать…
— Это моя картина.
— О! Чудесно.
— Я же говорила тебе, Хелен — художница, — напомнила Джин.
— Я бы так себя не назвала. Мои картины… особые. Не все способны оценить их, — и Хелен выразительно посмотрела на своих соседок. Очевидно, они принадлежали к той части общества, которая не понимала ее живописи.
В таком случае, задумалась Мириам, зачем дарить картину, которую не всякий способен оценить? Не выяснив сначала, что из себя представляют люди, которым ты преподносишь подобный подарок?
— У нас как раз ни одной современной картины, — гостеприимно защебетала она. — Боюсь, мы с Кевином полные невежды в искусстве.
— У тебя все впереди, — пообещала Норма.
— Может, Хелен присоединится к нам? — предположила Джин. — Мы как раз собрались на этой неделе в Музей современного искусства.
Все взоры сошлись на Хелен. На лице ее расцвела улыбка.
— Посмотрим, — неопределенно ответила она.
— Чашечку кофе? — предложила Мириам, так и не развернув подарок.
— О нет, благодарю. Не хочу вас отвлекать.
— Пора устроить перерыв, — заявила Джин. — Мы уже запутались, куда что ставить.
— Я все равно не могу остаться, — отказалась Хелен. — Мне сегодня назначено к доктору.
— Что ж, очень жаль, — сказала Мириам.
— Я только забежала познакомиться.
— Может, потом у вас найдется время, когда освободитесь, — предложила Мириам.
— Конечно. — Однако в тоне Хелен не было уверенности, что у нее найдется свободная минутка. Она огляделась по сторонам. — А у вас тут уютно, совсем, как было… — видимо, она хотела сказать «как у Джеффи», — совсем, как у нас, — поправилась она.
— Здесь, наверное, так здорово жить — столько музеев вокруг, ресторанов.
— Да. Здесь мы близки ко всему. Как к хорошему, так и к плохому.
— Зачем говорить о плохом? — скуксилась Джин, разочарованно глядя на соседку. Норма тоже посмотрела на нее с укоризной.
— Но я ничего такого не имела в виду. Вы же не делаете ничего плохого? — спросила Хелен, словно размышляя вслух. Казалось, она в этот миг забыла о их существовании. Мириам посмотрела на Норму, та покачала головой. Джин выразительно закатила глаза к потолку.
— Тебя отвезет Харон? — спросила Норма, очевидно, желая поскорее от нее избавиться.
— Кто же еще? Всех перевозит Харон, — отозвалась Хелен. — Это его работа.
Странно, подумала Мириам. Что значили эти слова? Здесь был какой-то скрытый смысл — или эта женщина находилась в прострации, не совсем понимая, что говорит. Может, у нее температура?
— Так он, наверное, уже ждет тебя внизу, — подсказала Джин.
Мириам заметила, как блуждающий взор Хелен вдруг сфокусировался на двух ее новых подругах. Затем она вновь улыбнулась как ни в чем не бывало и обратилась к Мириам:
— Простите, что мой первый визит оказался столь краток. Я просто забежала познакомиться перед походом к доктору.
— Спасибо вам за все, за визит и за подарок. Ах, я даже не успела развернуть. Как неучтиво с моей стороны. Просто я…
— Все в порядке, — Хелен остановила ее жестом, и Мириам увидела в ее взгляде мучительную боль. — Посмотрите потом… когда останетесь одна. Там есть… некий посыл.
— В самом деле? Звучит интригующе. — Она стала разворачивать обертку.
Хелен отступила и уперлась взглядом в Норму и Джин, которые, не отрываясь, смотрели, как Мириам достает картину из упаковки. Отбросив бумагу, она подняла ее перед собой.
Воцарилась долгая пауза. Некоторое время никто не находил слов. Краски живые и настолько яркие, что холст кажется объемным. Сперва Мириам даже не поняла, где верх, а где низ и как его надо правильно держать.
Картина казалось подсвечена лампочкой с обратной стороны холста. В центре было нечто вроде солнца — или католической облатки, от которой разбегались синие мазки. Темно-зеленый частокол, с острыми краями, щерился внизу. Над ним повисла размытая женская фигура, в которой отчетливо различимым было только лицо, с застывшей на нем предсмертной мукой. Под грозным частоколом бурлило море кипящей крови, с белыми пузырями, похожими на костяные черепа.
— Да, тут в самом деле заложен посыл, — глубокомысленно сказала Норма.
— Какие цвета! — обратила внимание Джин.
— Ничего подобного я не видела, — пробормотала Мириам и тут же подумала, не истолкуют ли ее превратно. — То есть я хотела сказать…
— Если вам не понравилось, я пойму, — спокойно сказала Хелен. — Как я уже говорила, это не совсем обычная картина.
— Нет, нет, что вы, теперь я с ней не расстанусь. Мне всегда хотелось иметь картину, что-нибудь такое… выразительное. Вот интересно, что скажет Кевин, когда увидит, ему тоже непременно понравится. — Она обратилась к Хелен: — Вещь весьма необычная, тут есть о чем подумать. Огромное спасибо. — На миг она задержала взгляд на Хелен. — Вы вложили в нее нечто сокровенное, не так ли?
— Да.
— Тем ценнее для меня эта картина. — Мириам постаралась, чтобы это прозвучало искренне, но тут же поняла, что получилось у нее, скорее, покровительственно. — Нет, правда, — добавила она на всякий случай, чтобы в ее искренности не оставалось сомнений.
— Если не сейчас, то потом, — пророчески произнесла Хелен, будто пифия. Мириам оглянулась на Норму и Джин. Обе старательно поджали губы, сдерживая смех. — Ну что ж, мне пора. Жаль, что приходится покидать вас так скоро, но…
— Нет, что вы, я все понимаю.
«Больше, чем ты думаешь», — подумала Мириам.
— Мы еще встретимся. Как только мы устроимся, заходите с Полом на огонек.
Хелен усмехнулась.
— Благодарю за приглашение, — она двинулась к выходу.
— И вам спасибо, что зашли, — крикнула Мириам вслед.
Никто больше не сказал ни слова, пока дверь не захлопнулась.
Тогда Норма с Джин переглянулись и разразились хохотом. Мириам покачала головой, улыбаясь.