— День был тяжелый, Филип. Трудно сказать, хороший или плохой, — выяснится впоследствии.
— Вас понял, сэр. — Филип нажал кнопку, вызывая Кевину лифт.
— Давно здесь служите, Филип?
— С тех пор, как мистер Милтон купил этот дом.
— Я тут узнал только что, оказывается, Харон живет в гараже. Понятия не имел, что в этом доме есть подземные квартиры. Вообще-то, Харон не очень разговорчив.
— Он всей душой предан мистеру Милтону. Он обязан ему жизнью, можно сказать.
— В самом деле? — Двери лифта раскрылись. — И как это случилось? Что за история?
— Мистер Милтон защищал его в суде и добился оправдания.
— Да? Мне об этом не рассказывали. В чем же его обвиняли?
— Убийство всех членов семьи, мистер Тейлор. Естественно, он был так подавлен тем, что произошло — погибли все его близкие, — что у него опустились руки. Он уже почти не обращал внимания на то, что с ним происходит. Ему было все равно. Однако мистер Милтон вдохнул в него новую жизнь.
— Понятно.
— Можно сказать, то же самое он сделал для меня.
— Да?
— Меня обвиняли в сделке с дилерами-наркоторговцами. Пытались засадить. Мистер Милтон вытащил меня, доказав, что это была полицейская инсценировка. Да, сэр, вы работаете на потрясающего человека. Это гений! Ну, доброй ночи, мистер Тейлор.
— И вам тоже, Филип, — сказал Кевин, пятясь в кабину лифта. Улыбку Филипа стерли сдвигающиеся двери.
В странной задумчивости он сначала даже не заметил отсутствия Мириам. Бросив портфель и стряхнув с себя пальто, он проследовал в гостиную, где налил себе виски с содовой. Кажется, у него начали появляться новые привычки. Выпивка после работы становилась чем-то традиционным. Он снова подумал о Беверли Морган.
— Мириам? — позвал он, решив, что она в ванной или на кухне. Однако ни шума воды, ни кухонных приборов слышно не было. Может, она спит или валяется в спальне с журналом?
Кевин обошел квартиру. На террасе тоже пусто. Она даже не оставила записку. Вообще-то ей давно пора находиться дома. Вернувшись в гостиную, он подождал, смакуя алкоголь. Прошло минут двадцать, прежде чем открылась входная дверь и появилась Мириам в синем махровом халате с полотенцем на шее.
— Куда ты запропастилась? — раздраженно поинтересовался он.
— Ой, Кевин, это ты. Я не знала, что ты так рано вернешься. Думала, ты придешь, самое раннее, через час.
— Разговор сорвался, свидетельница ушла в глухую оборону. Так бы я вернулся позже. С чего это ты так вырядилась?
— Я была в пентхаузе… ходила поплавать в джакузи, — ответила она как ни в чем не бывало и прошла в спальню.
— Что? — он вскочил с дивана и поспешил за ней со стаканом в руке. — Ты ходила в джакузи к мистеру Милтону?
— И уже не впервые. Странно, что это тебя так удивляет, — спокойно сказала она, сбрасывая халат, упавший к ногам.
— Нет, это мне удивительно, что тебе такое не кажется странным!
Она стояла перед ним совершенно нагая, с розовой от горячей воды кожей. Она поворачивалась, любуясь собой в зеркале. Завела плечи назад, рассматривая приподнявшуюся грудь.
— Заметно, что я хожу на занятия по аэробике? По-моему, бедра стали стройнее.
— Что значит — не впервые? Ты мне ничего не говорила.
— Разве? — Она повернулась к нему. — Как не говорила? Как это не говорила? — она шаловливо улыбнулась. — Ты просто забыл, потому что перегружен работой.
Голая, она направилась в душ.
— Погоди минуту, — он перехватил ее за локоть. Она тут же вскрикнула, будто он пытался выкрутить ей руку.
— Что с тобой происходит? — досадливо бросила она, потирая руку, со слезами в глазах. — Ну вот, теперь опять будет синяк.
— Но я же едва к тебе прикоснулся, Мириам.
— Что за мужланское обращение, Кевин! То ты нежный и романтичный, то ведешь себя совершенно по-хамски. Что за доктор Джекил и мистер Хайд? У тебя раздвоение личности? — Разгневанно передернув плечами, она устремилась в ванную. Он последовал за ней.
— И все же, когда ты мне говорила, что ходишь в пентхауз?
— Не в пентхауз, а в джакузи, — подчеркнула она, включая горячую воду.
— Пусть будет так. Но когда?
— Позавчера утром, — ответила она, открывая холодный кран и регулируя температуру душа.
— Что-то ты в последнее время стала такой чистюлей. На тебя это не похоже.
— Ты хочешь сказать, раньше я была нечистоплотной?
— Нет, но ты не бегала каждый день в джакузи и не принимала душ по нескольку раз в день, будто профессиональная спортсменка.
— Мы ходим туда, потому что мистер Милтон сказал, что мы можем делать это, когда хотим. У всех есть золотые ключи. Он сказал: пользуйтесь на здоровье. Что еще тебе непонятно? Мы часто там бываем, плаваем, потом слушаем стереосистему в гостиной.
— Кто это «мы»?
— Мы с Нормой и Джин. А теперь можно я приму душ, чтобы успеть приготовить нам ужин? Я тоже проголодалась.
— А я нет. Я в недоумении. Вообще-то ты говорила, что позавчера утром мы занимались любовью.
Она уставилась на него и по истечении некоторого времени укоризненно покачала головой. Затем ступила в кабинку душа. Он не отставал.
— Мириам! — крикнул он в закрытую дверь.
— Что?
— Так занимались или не занимались? — он дернул дверь, открывая ее.
— Чем занимались?
— Занимались или не занимались любовью?
— Не знала, что ты занимаешься этим так часто, что забываешь, с кем и когда, — отрезала она, снова задвигая перегородку. Некоторое время он постоял, заглядывая в полупустой стакан. Затем резким движением влил в себя остатки виски с содовой.
Что она несет, черт возьми? И что, черт возьми, вообще происходит?
11
На руке Мириам расцвел синяк, такой большой и яркий, что Кевину стало по-настоящему стыдно. Он вернулся в гостиную, чтобы налить еще порцию виски с содовой, и в задумчивости опустился на диван. Через некоторое время он услышал возню на кухне. Мириам снова была в халате, но, когда она заглянула в гостиную, чтобы взять блюдо из серванта, рукав задрался, и он увидел, что натворил.
— Боже, я не знал, что в самом деле так сильно сжал твою руку, Мириам.
— Ну, а теперь будешь знать, — ответила она, не поворачиваясь.
Она стала сервировать стол.
— Может, у тебя просто дефицит витамина С или проблемы со здоровьем? У тебя слабые капилляры.
Она не отвечала.
— Прости, Мириам, мне очень жаль. Нет, правда, прости.
— Все в порядке. — Помолчав некоторое время, она посмотрела на него. — Забыла спросить, как прошел день?
Он ответил не сразу. С тех пор как он стал работать в «Джон Милтон и партнеры», она все время встречала его дежурным вопросом: «Ну, как прошел день?» Но только он начинал рассказывать, как его тут же обрывали, советуя не зацикливаться на мелочах. В Блисдейле она выслушивала его всякий раз до конца, притом очень внимательно, задавая наводящие вопросы, временами давая советы. Они привыкли делиться друг с другом всем. Но, похоже, теперь у них появлялись новые привычки. Очевидно, эти замашки Мириам переняла от Нормы с Джин, и его это совсем не радовало. Словно между ними пролегла невидимая черта, и они идут каждый своей дорогой, встречаясь лишь для совместных развлечений.
— Ты в самом деле хочешь знать, как у меня дела на работе — или это просто формальность? И, если я начну рассказывать, ты не станешь перебивать?
— Кевин, я только пыталась…
— Знаю, помочь мне снять напряжение. Мириам, ты же не гейша. Ты моя жена. Я всегда хотел, чтобы ты разделяла со мной горести и радости, поражения и успехи. Чтобы ты была частью меня, а я — тебя.
— Я не хочу слышать о всяких неприятных вещах, Кевин, — твердо сказала она. — Просто не хочу. Мистер Милтон прав. Это как ботинки, которые оставляешь за дверью, чтобы не заносить домой грязь. Дом человека — это его персональный кусочек рая.
— О, бог ты мой.
— Да, я узнала об этом от Нормы и Джин. А что тут такого? Ты же видишь сам, как они счастливы в замужестве. Неужели ты не хочешь, чтобы у нас тоже все было хорошо? Неужели не хочешь, чтобы я была счастлива?
— Ладно, ладно. Все, что мне нужно от тебя, — сочувствие и поддержка. И еще я хочу, чтобы наши взгляды на окружающий мир как-то совпадали. Мне нужно знать твое мнение о том, чем я занимаюсь.
— Как в деле Лоис Уилсон? — оборвала она.
Он смутился.
— Тогда я сделал ошибку. Признаю. Мне надо было прислушаться к твоим советам, учесть твою точку зрения и более обстоятельно — на что, правда, не было времени — объяснить свою, вместо того чтобы бросаться, как бык на красную тряпку, но…
— Оставь это, Кевин. Пожалуйста, не надо. Ты все правильно делаешь. Все тобой довольны. Тебе поручили важное дело. Мы зарабатываем кучу денег и живем в комфортных условиях. У нас появились шикарные друзья. И я не хочу, чтобы меня угнетали чужие беды, не хочу знать, что мир полон убийц, воров и мошенников.
Она брезгливо скривилась.
— А теперь, — тут же переключилась она с улыбкой, будто в ней щелкнул невидимый рычажок, — мы будем есть киевские котлеты из «Русской чайной». Тут на Шестой прекрасная кулинария. Норма ее откопала. Там та-акие заморозки! Я уже включила микроволновку, так что сейчас подам к столу. Мой руки и садись.
Кевин кивнул, сжав губы.
— Хорошо, — прошептал он. — Хорошо.
Он сделал, как она сказала, но, вымыв руки, не мог избавиться от ощущения бессмысленности происходящего. Котлеты были восхитительны, вино прекрасно. Мириам щебетала без умолку, точно весенняя птаха, рассказывала о том, как занималась «шоппингом», о занятиях в гимнастическом зале, о том, что ей рассказывали Норма и Джин, слухи о Хелен Сколфилд, которой стало хуже, о великолепном пентхаузе мистера Милтона и так далее. Она говорила и говорила без перерыва, не давая вставить ни слова. И речи быть не могло, чтобы поделиться с ней волнующими его деталями дела.
То ли из-за этой ее глухоты, то ли из-за усталости, но виски и вино вдруг ударили ему в голову, и он заснул на диване в гостиной за телевизором. Проснулся он оттого, что Мириам выключила свет.