— Теперь тебе пора домой, Кевин, — прошептал он наконец. — Езжай к жене, и устройте собственный праздник.
Кевин кивнул. Джон Милтон отпустил его и словно тень бесшумно скользнул к своему креслу за столом. Кевин уже собирался уйти, как вдруг вспомнил, зачем пришел.
— Мистер Милтон, эта записка, которую вы мне прислали на процессе… Откуда вы знали, что Беверли Морган изменит свои показания?
Джон Милтон усмехнулся. В сумеречном свете настольной лампы лицо его сейчас напоминало маску.
— Теперь, Кевин, вы хотите, чтобы я открыл вам все секреты профессии, да? И вы, молодые, начнете думать, что можете занять мое место.
— Да, но…
— Я с ней поговорил, — быстро сказал он. — Кое на что намекнул, и она смягчилась.
— Но я с ней тоже разговаривал. Эта женщина была непреклонна. Что все-таки вы ей сказали, чтобы она переменила свое мнение?
— В конечном счете, Кевин, человек выбирает лучшее, что может получить в этой жизни. Идеалы, принципы, как вы это ни называйте, в конечном счете не имеют значения. Надо усвоить лишь один урок: все имеет свою цену. Идеалисты считают это цинизмом. Практично мыслящие люди вроде нас с вами — и наших партнеров — знают, что это ключ к силе и успеху. Наслаждайтесь победой. — Он отвернулся, взглянув на какие-то бумаги на столе. — Завтра-послезавтра я поручу вам новое дело.
Кевин нерешительно глянул на него, думая, стоит ли попробовать продолжить беседу, так как ожидал более обстоятельного ответа. Но, по всей видимости, Джон Милтон не имел желания продолжать этот разговор.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Спокойной ночи.
— Еще раз — мои поздравления. Теперь вы полноправный партнер нашей фирмы.
Кевин замер на пороге. Почему эти слова не доставили ему особой радости? Это же его мечта. Кевин задумчиво вышел, забыв поблагодарить своего наставника. Проходя по темному коридору, он вспомнил об огнях вечернего города и о том, как наблюдал за ними с высоты птичьего полета, рядом с Джоном Милтоном. Ему снова припомнились эти странные слова насчет власти над миром. Они звучали так знакомо, где-то он уже их слышал.
И тут до него дошло. Те же самые слова он слышал от Теда, который рассказывал, как его «посвящали» возле окон пентхауза Джона Милтона. Он догадывался, что это не случайное совпадение… Что за странный ритуал…
Кто же он — Джон Милтон? И кто его партнеры? И кем становится он сам?
12
Холодный унылый дождь повис над городом. Несмотря на тепло в салоне лимузина, Кевин невольно ежился, когда они останавливались на светофорах, и смотрел на снующих взад-вперед пешеходов: многих непогода застигла без зонтов. Капли, стекавшие по стеклам машины, струились точно слезы. Он отодвинулся от окна, откинулся на сиденье и не открывал глаз, пока они не подъехали к своей многоэтажке.
— Мистер Тейлор! — воскликнул Филип, открыв перед ним дверь в вестибюль, раньше чем Кевин выбрался из лимузина. — Мои поздравления! Только что слышал выпуск новостей.
— Спасибо, Филип. — Он стряхнул ледяные капли с волос.
— Представляю, как может себя чувствовать человек, выигравший такое важное дело. Я был бы на седьмом небе от радости. Скоро все узнают ваше имя, мистер Тейлор.
— Еще не все улажено, я еще сам не осознал происшедшее, — сказал Кевин, спеша к лифту.
Но охранник не отставал:
— И все же, похоже, у мистера Милтона появился повод для новой вечеринки.
— Не удивлюсь, Филип, если так оно и будет.
Войдя в лифт, он нажал кнопку «15». Когда лифт стал подниматься, Кевин привалился к стене кабины, по-прежнему ощущая странную смесь эмоций: бурной радости и смутного раздражения. Что-то было не так: просто не так — и все. Он чувствовал себя, как человек, совершивший непоправимую ошибку, а потом попытавшийся о ней забыть. Тут он заметил, что рассеянно вертит золотое кольцо на мизинце.
Он вышел в раскрывшиеся двери, но тут же остановился: показалось, что кто-то прошептал его имя. Он резко глянул налево и столкнулся лицом к лицу с Хелен Сколфилд в ночной сорочке: привалившись к стене, она дико смотрела на него огромными глазами.
— Хелен!
— Я видела из окна, как вы с Хароном подъехали к дому, — еле слышно произнесла она. И тревожно оглянулась на свою дверь. — Я не могу долго. Она может найти меня в любую секунду.
— Что случилось?
— То же, что случилось с Глорией Джеффи, случится и с Мириам. Я отказалась в этом участвовать и пыталась предупредить вас своей картиной, но, если он сделал ее беременной, слишком поздно, уже ничего не поделаешь. Он питается ее добротой и великодушием, высасывает из нее жизнь точно вампир. Вы должны найти способ избавиться от него, раз и навсегда. Убейте его, — потребовала она, и пальцы ее сжались в кулаки. — Иначе останутся только два пути, как у Ричарда Джеффи. Слава богу, у него хватило ума сделать хоть что-то… когда Ричард стал понимать, что происходит. — Губы ее задрожали. — Они все принадлежат ему. Пол становится все хуже. Он Вельзевул, — добавила она, наваливаясь на него плечом, так что он подумал, что Хелен теряет сознание. Безумие в ее глазах заставило его сердце учащенно забиться.
— Хелен, позвольте отвести вас домой.
— Нет! — Она вырвалась и попятилась к стене. — Поздно, как вы не понимаете! Вы уже выиграли одно из его дел. Теперь вы тоже принадлежите ему. Будьте вы прокляты! Будьте вы все прокляты!
— Миссис Сколфилд! — послышался голос из раскрытой двери. — О господи, — на пороге показалась благообразная розовощекая старушка с круглым личиком и аккуратно зачесанными волосами. — Пожалуйста, идите домой, миссис Сколфилд.
Хелен шарахнулась в сторону:
— Миссис Лончем! Убирайтесь! — Хелен занесла кулаки, всерьез намереваясь ударить старушку.
— Успокойтесь, миссис Сколфилд. Все будет хорошо. Просто зайдите домой.
— Могу я чем-то помочь? — спросил Кевин. — Может, вызвать доктора?
— Нет, нет. Ничего страшного. — Миссис Лончем напряженно улыбалась. — Правда ведь, миссис Сколфилд? Ничего страшного, — умиротворяюще заворковала она.
Руки Хелен затряслись мелкой дрожью. Она медленно уронила их и зарыдала.
— Все в порядке, все в порядке, — повторяла благообразная старушка. — Я отведу вас в постель. — Бережно и цепко она приобняла Хелен Сколфилд за талию и развернула в сторону квартиры. Затем оглянулась на Кевина. — Все будет хорошо, — приговаривала она и, тряся старческими буклями, потащила Хелен в прихожую. Кевин смотрел им вслед, пока дверь не закрылась. Он вытер лицо платком и лишь потом направился домой.
В тот же миг, как он открыл дверь, Мириам выбежала навстречу. Она обвила его шею руками и запечатлела горячий поцелуй на его губах.
— Ах, Кевин, я так взволнована. Только что был первый выпуск вечерних новостей. Я смотрела, как на тебя налетели журналисты. Звонили твои родители, они тоже смотрели новости! И мои. Поехали куда-нибудь, это надо отметить. Я уже заказала столик у «Ренцо». Тебе там понравится, вот увидишь. Норма и Джин всегда там отмечают с мужьями победы на процессах.
Он стоял как вкопанный, не сводя с нее глаз.
— Что с тобой? Ты какой-то бледный.
— Там, на площадке, произошло нечто ужасное. Хелен Сколфилд…
— Что с ней?
— Она стояла там в одной рубашке. У меня такое чувство, будто она поджидала меня. Она сбежала от сиделки.
— Какой ужас! И что случилось?
— Она говорила какие-то совершенно дикие вещи, но…
— Что она говорила?
— О нас, о «Джоне Милтоне и партнерах».
— Ой, Кевин, давай сейчас не будем об этом. Только не теперь. Не надо портить праздник, — взмолилась она. — Ты же знаешь, она больной человек.
— Не знаю, я… а откуда у тебя синяк на шее?
— Нет там никакого синяка. — Она повернулась к зеркалу в прихожей. — Ой. Ну да ерунда, надо наложить побольше тональной крем-пудры, только и всего.
— Но откуда это?
— Да ты сам, наверное, оставил засос, — зарделась она. — Ты, вампир, давай, собирайся, а то опоздаем. Не беспокойся, это пройдет. Принимай скорее душ и переодевайся. Я чертовски проголодалась.
Он не шелохнулся.
— Кевин? Ты собираешься всю ночь простоять в прихожей?
— Нам надо поговорить, Мириам. Не знаю, что происходит на самом деле, но я готов поклясться, что не оставлял на тебе этих отметин. Я такого за собой не помню.
— Ничего не происходит, глупенький. Ты просто забегался со своим процессом и, понятное дело, ничего не помнишь. Девчонки меня в самом начале предупреждали, что так и будет.
— Что будет?
— Что ты будешь рассеянным и забывчивым.
С Тедом и Дейвом вначале было то же самое.
Но это пройдет, как только ты обретешь уверенность в себе и вырастешь в собственных глазах как настоящий профессионал. Но ведь ты уже сделал первый шаг, верно? Мой адвокат, — прильнула она к нему. — Знаменитый, нью-йоркский адвокат… Ну, давай, пойдем. Остальное по дороге. — Она направилась к зеркалу. — Мне надо поправить макияж.
Посмотрев ей вслед, он медленно побрел в гостиную. У порога остановился, заново припоминая подробности сцены, разыгравшейся на лестничной площадке.
Картина. Она что-то говорила про картину.
Кевин устремился в гостиную. Но угол, где она висела, был пуст. И на полу ее тоже не было.
— Мириам!
Она не ответила. Он забеспокоился и пошел в ванную, где обнаружил ее перед зеркалом.
— Мириам, что случилось с картиной?
— Случилось? — Она обернулась от зеркала — Я просто больше не в состоянии смотреть на нее, Кевин. Это слишком тяжелое испытание — держать у себя дома такое… с позволения сказать, произведение искусства. Девочки сказали, что мы и так проявили достаточно терпения.
— Куда ты ее засунула? В кладовку?
— Нет. Ее больше нет. — Она стала подводить брови.
Он приблизился к ее отражению в зеркале:
— Что значит «нет»? Ты ее вынесла? Выбросила?
— Нет. Никуда я ее не выносила и не выбрасывала. Это все-таки произведение искусства, и, веришь или нет, есть люди, которым нравится подобная живопись. Норма нашла галерею в Вилледж, где согласились ее взять. Представляешь, если ее кто-нибудь купит, можно будет порадовать Хелен. Ведь это неплохо, когда твое творчество востребовано.