— Что за галерея?
— Не помню точно названия, Кевин. Норма знает, — сказала она, и в голосе ее проскользнуло раздражение. — Что ты так беспокоишься за нее? Все говорят, и моя мать, и твоя, что это просто ужас: держать такую картину в гостиной.
— Когда она ее забрала? — настойчиво продолжал допытываться он.
Мириам снова обернулась:
— Вот видишь, ты даже не заметил. А все из-за твоей занятости на работе. Уже два дня как ее здесь нет, Кевин.
— Ее продали?
Она надула губы бантиком и помотала головой, разглядывая в зеркале, как легла помада.
— Так ты пойдешь в душ или нет?
— Что? Ах да, да. — Он стал раздеваться.
— Это так восхитительно, правда? Ты будешь во всех газетах, тебя показывают по всем телеканалам. О-о, Кевин, да с тобой становится опасно ходить по ресторанам, — хихикнула она. — Еще придется отбиваться от поклонниц. Мистер Ротберг, наверное, на седьмом небе?
— Ротберг?
— Ротберг, Кевин. Человек, которого ты защищал на процессе. — Она рассмеялась. — Каким ты стал рассеянным…
— Нет, Мириам, ты не понимаешь, — признался он, стягивая брюки, — дело выиграл не я, а показания свидетельницы, которая вдруг пошла на попятный. И я до сих пор не понимаю, почему она так поступила. И до последнего момента не был уверен в победе. Точнее, даже наоборот — я предчувствовал, что проиграю это дело. Мистер Милтон прислал мне записку, в которой просил задавать те вопросы, которые я наметил с самого начала. Но дело в том, что она отказалась отвечать на них так, как было нужно. И вдруг… как только он появился на процессе, она стала говорить совсем другое. Получается, он знал заранее.
— Ну и что? — улыбнулась она. — Это же мистер Милтон.
— То есть?
— Поэтому он и босс. Твой, Теда, Пола и прочих. А вы только сотрудники и партнеры.
Он с недоумением посмотрел на нее. Она говорила точно девочка.
— Впрочем, не переживай, — повернулась она к зеркалу. — Когда-нибудь ты станешь таким, как он. Разве это не чудесно? — Она замолкла, глаза сощурилась, будто бы вглядывалась не в зеркало, а в хрустальный шар, пытаясь предугадать судьбу и увидеть там будущее. — У тебя будет собственная фирма… «Кевин Тейлор и партнеры». Ты будешь посылать партнеров на поиски новых, подающих надежды адвокатов, как мистер Милтон отправил когда-то Пола к тебе, потому что к тому времени ты будешь знать, кого искать.
— Кого искать? Кто вбил тебе в голову эти глупости?
— Никто, глупенький. Хотя, Джин с Норой болтали что-то на эту тему недавно. Из меня просто иногда выскакивает. Они говорили, что мистер Милтон мечтает о дне, когда его партнеры станут самостоятельными. — Торжественно откинув голову, она зачитала воображаемые вывески: «Дейв Коутейн и партнеры», «Тед Маккарти и партнеры», «Пол Сколфилд и партнеры» и, конечно, «Кевин Тейлор и партнеры». Вы, четверо, будете править городом. Мистер Милтон начнет работать с новыми партнерами, и скоро в городе не найдется обвиняемого, который бы обратился в другую фирму, кроме ваших.
Она снова рассмеялась, легко и беззаботно, так что нельзя было понять, шутит она или всерьез. Потом обернулась к нему:
— Кевин, ты пойдешь в душ наконец?
Миг поразмыслив, он сделал решительный шаг к ней.
— Послушай, Мириам, все намного серьезнее, чем тебе кажется. Я чувствую это, пойми. Ты же всегда доверяла моему чутью, как я — твоему. Происходит что-то странное. Еще не знаю, что именно, но, вполне возможно, Хелен Сколфилд не сошла с ума, как мы думаем.
— Что? — она резко отвернулась от него. — Кевин Уингейт Тейлор, прекрати сейчас же эти издевательства и отправляйся в душ. Я тебя предупреждала, что голодна до чертиков. Жду тебя в гостиной. Я буду играть на пианино и надеюсь, что ты появишься во всеоружии, прежде чем я успею доиграть концерт.
И с этими словами покинула его, совершенно голого, напротив зеркального трюмо.
Он оглядел себя в зеркале. Зеркальный двойник напомнил ему того, что трудился в его постели, в странных эротических сновидениях. После которых на теле Мириам оставались синяки. Впрочем, для Мириам это были не сновидения. Для нее все было реально, и даже слишком, судя по этим отметинам.
Он опять живо припомнил ту, первую ужасную ночь. Когда вернулся (как он думал) из пентхауза и увидел ее в постели с другим мужчиной… с самим собой. Что-то происходит. Или он сходит с ума… или она.
«Но если он уже оплодотворил ее, — сказала Хелен Сколфилд, — то уже слишком поздно». Он? Кого она имела в виду?
Он отвернулся от зеркала. Неужели такое возможно?
«Мы никогда не проигрываем», — сказал Пол Сколфилд. И все трое посмотрели с таким заносчивым видом.
«Ты выиграл одно из его дел. Теперь ты тоже принадлежишь ему, — прозвучали в глубинах сознания слова Хелен. — Будь ты проклят! Будьте вы все прокляты!»
И еще он вспомнил странное ощущение от слов мистера Милтона: «Теперь вы настоящий полноправный партнер Джона Милтона».
Он снова обернулся к зеркалу и оглядел себя.
О чем говорила Хелен? Что в нем изменилось? Почему он стал «другим»?
Отражение в зеркале не ответило, но даже в самих вопросах было что-то зловещее.
Он собрался с мыслями. Завтра он должен встретиться с Беверли Морган, пока она не уехала, и узнать, как мистер Милтон заставил ее поменять показания.
Он позвонил родителям — своим и Мириам, перед тем как отправиться отмечать победу на процессе. При этом ни словом не обмолвился о своих подозрениях. Единственное, что зацепило, — это фраза его матери:
— Теперь, когда ты закончил свое большое дело, Кевин, посмотрим, сможешь ли ты больше внимания уделять Мириам.
Значит, она тоже заподозрила, что с Мириам происходит что-то неладное?
— Что ты имеешь в виду, мама?
— Да голос у нее как-то странно изменился. Она все время такая возбужденная. Поверь материнскому инстинкту. Может быть, она переработалась, опекая тебя. Арлин тоже обратила на это внимание, только не хочет давить на тебя как теща.
— Но мне она говорила, что никогда еще не видела Мириам такой счастливой.
— Знаю. Я и не говорю, что она несчастлива. Просто… уделяй ей побольше внимания, ладно?
— Хорошо, мама.
— И поздравляю тебя, сынок. Я знаю, ты добился того, что хотел.
— Да. Спасибо.
Он понимал — мать говорит правду. Мириам стала другой, причем менялась так быстро, буквально на глазах, — что вселяло еще большую тревогу. Сперва он не замечал этого, глаза ему застил свет давно желанного богатства и благополучия. Он получил все, чего добивался долгие годы: деньги, роскошь, престиж. Да и у кого бы на его месте хватило здравого рассудка? Он сам привез ее сюда, сам подверг этим испытаниям. И все, что случилось — и случится, по большому счету — его вина.
В этот момент он развернулся — будто кто тронул его сзади за плечо.
— Фу. — Его взор устремился на террасу за стеклянной дверью. Снова на память пришел Ричард Джеффи, расставшийся здесь с жизнью… Что имела в виду Хелен, сказав: «Только у Ричарда хватило ума»?
— Я жду, милы-ый, — позвала Мириам.
— Иду.
Покинув квартиру, они спустились к поджидавшему такси и отправились в «Ренцо», пятизвездный итальянский ресторан. По дороге он пытался хоть на время избавиться от нахлынувших подозрений.
В этот раз все прошло совсем по-иному, в отличие от памятного вечера в блисдейлском «Брэмбл Инн», где они праздновали защиту Лоис Уилсон. Куда-то подевалось ее беспокойство. Мириам уже не спрашивала, виновен ли клиент на самом деле? Само собой, она кое-что знала о деле из новостей, и никаких уточняющих вопросов с ее стороны не последовало.
Кевин должен был признать, что выглядит она великолепно, в новых ярко-красных брюках и свитере. Свитер был обшит полосками бисера, пересекавшимися на груди. Снова яркий макияж, к которому она привыкла последнее время, — и тут Кевину пришло на ум, что помадой и румянами она маскирует свою необычную бледность, присущую ей в последние дни.
Обстановка в ресторане была далека от привычно-интимной: яркий свет, зеркальные стены. Несмотря на погоду, зал был полон, так что столики стояли почти впритык.
Мириам была намного общительнее, чем тогда, в «Брэмбл Инн», и вообще, словоохотливей той, блисдейлской Мириам. Как мог он упустить столь серьезные перемены? Он винил себя в невнимательности, в том, что слишком погрузился в работу. Он поражался тому, сколько у нее появилось новых связей, знакомых, приятельниц. Многие здесь, от метрдотеля до официантов, знали ее. Ей кивали и улыбались из-за столиков. Она объяснила, что они здесь часто обедают с Нормой и Джин, когда мужья задерживаются на работе.
Мириам ни минуты не сидела спокойно, все время смотрела на дверь, рассказывала о каждом новом вошедшем посетителе, кто с кем сядет, кто что закажет. Как это все было далеко от того ужина при свечах в «Брэмбл Инн»! Однако о Блисдейле она не упомянула ни разу.
Даже в постели, после того как они вернулись домой, Мириам была совсем другой. Она была беспокойной, требовательной и настойчивой. Она поворачивалась и выгибалась под ним, а затем взяла на себя командную роль, перекладывая его руки, чтобы он сжал ее, сдавил — и вообще, обращался более агрессивно. Он почти потерял интерес к сексу, чувствуя себя каким-то наемным жиголо, которого используют, чтобы выжать наибольшее удовольствие из полового акта. Не было ни чувства единства, ни захватывающего дух проникновения в тайну взаимности.
И, самое убийственное, — после всего этого она еще выглядела разочарованной и не добившейся цели.
— Что такое? Что с тобой? — допытывался он.
— Устала. Наверное, перебрала вина, — сказала она и повернулась к нему спиной. Он лежал, размышляя, боясь закрыть глаза, потому что, если они закроются… что-нибудь… случится… Наконец, он сам не заметил, как заснул, но проснулся в четвертом часу утра — и вдруг понял, что ее рядом нет.
Он прислушался: странный шум откуда-то из коридора. Вскочив, он набросил халат и выбежал в прихожую. Здесь и в гостиной горел свет. Очередн