— И к какой же отрасли юриспруденции, мистер Сколфилд, относится сфера ваших занятий? — поинтересовался Кевин.
— Прошу, называйте меня Пол. Мы практикуем в уголовном судопроизводстве, Кевин. Возможно, слышали о фирме «Джон Милтон и партнеры»?
На миг призадумавшись, Кевин покачал головой.
— Простите, ни разу.
— Ничего, еще услышите.
Сколфилд улыбнулся.
— О нашей фирме слышит всякий, кто попадает в беду. Мы специалисты в области неразрешимых проблем, это без излишнего хвастовства. Мы беремся за дела, от которых отказываются остальные адвокатские конторы.
— Звучит… заманчиво, — проговорил Кевин. Что-то в этом человеке отпугивало. Он уже пожалел, что позволил ему сесть рядом. Тем более, не хотелось говорить о пустяках, а тон незнакомца и его слова о пресловутой конторе располагали именно к этому. Поэтому он вежливо прервал беседу:
— Кажется, нам пора присмотреть столик, Мириам. Я проголодался.
— Да, в самом деле, — откликнулась она, сразу уловив намек.
— Не беспокойтесь, — сориентировался Сколфилд, ничуть не смутившись, — я не собираюсь вам мешать.
Он извлек на свет визитку.
— Я не случайно зашел на сегодняшний процесс, Кевин. Мы слышали о вас.
— В самом деле?
Кевин был несколько смущен.
— Мы отслеживаем наиболее талантливых адвокатов, которые способны справиться с ведением уголовных дел. Посему воспримите это как приглашение работать в нашей фирме. Немедленно. Начиная с этого дня.
— Что?
— И, после того, как я — то есть, считайте, мы — увидели вас в действии, я бы настоятельно рекомендовал вам связаться с нами.
— Да, но…
— Понимаю, что после такой победы вам будут предлагать отличные возможности в вашей прежней фирме, но, все же, позвольте заметить, пусть это звучит несколько высокомерно, работа в прежней фирме не даст вам и половины того, что вы сможете получить у нас.
— Ваш столик готов, сэр, — подоспел метрдотель.
— Спасибо, — тупо отозвался Кевин. Он обернулся к Сколфилду. — Так вы говорите о двойной ставке?
— Совершенно верно. Мне хорошо известно, что с прежней фирмой вас не связывали партнерские отношения. Мистер Милтон немедленно удвоит ваш гонорар, и в самом скором времени вы также получите подъемные — нечто вроде премиального бонуса. Это весьма значительная сумма.
Сколфилд встал.
— Давайте не будем тратить ваше драгоценное время. Ешьте, пейте, развлекайтесь. Вы с вашей супругой заслужили сегодня семейное уединение, — добавил он, подмигнув Мириам.
И вновь она почувствовала, что краснеет. Он подтолкнул карточку к Кевину по стойке бара.
— Одного вашего звонка будет достаточно. Вы не пожалеете, уверяю. И еще раз, — добавил он, — мои поздравления по поводу громкой победы. Миссис Тейлор… — откланялся он.
Подняв бокал на прощанье, Сколфилд удалился, оставив их наедине.
Некоторое время Кевин сидел как парализованный. Затем посмотрел на визитку. Некоторое время он не решался взять ее в руки. Выпуклый шрифт, казалось, выступал над карточкой, увеличиваясь, точно голограмма Тихая музыка, приглушенное бормотание вокруг них, даже голос Мириам — все внезапно отдалилось. Он почувствовал, что куда-то уплывает.
— Кевин?
— А?
— Что все это значит?
— Не знаю, но звучит интригующе. Нет?
Сколфилд вернулся за свой столик, откуда послал Мириам еще одну улыбку. Что-то холодное сдавило ее сердце, заставив его трепетать.
— Кевин, наш столик готов.
— Отлично, — откликнулся он. И снова посмотрел на визитку, после чего быстро сунул ее в карман и последовал за Мириам.
Они заняли места за отдельным столиком в глубине ресторана. Небольшая масляная лампа отбрасывала на лица желтый магический свет. Они заказали белый калифорнийский «зинфандел» и медленно потягивали вино, неторопливо беседуя и вспоминая прежние времена, романтические ужины и другие дорогие сердцу моменты. Тихая музыка обволакивала и обещала. Кевин поднес руку Мириам к губам и целовал ее пальцы. Они так страстно вбирали глазами друг друга, что официантка, нарушившая их уединение каким-то вопросом, смутилась и отвела взгляд.
Только после того как принесли заказ и они приступили к еде, Мириам вернулась к Полу Сколфилду.
— Ты в самом деле никогда о нем не слышал?
— Нет. — Подумав, он покачал головой. Затем достал визитку и внимательно изучил ее.
— Знаешь, сколько адвокатских фирм в одном только Нью-Йорке? А место отличное, — заметил он, разглядывая адрес. — Пересечение Мэдисон и Сорок четвертой.
— Кевин, тебе не кажется несколько необычным, что другой адвокат приходит на твой процесс, только чтобы посмотреть, как ты его ведешь?
Он пожал плечами.
— Даже не знаю. Пожалуй, ничего необычного здесь нет. Разве есть лучший способ составить представление о человеке, чем увидеть его в деле? И, потом, не забывай, — добавил он с явным самодовольством, — это дело мелькнуло в нью-йоркских газетах. Целых два дюйма — или около того — в колонке «Таймс» в прошлое воскресенье.
Мириам кивнула, но явно была обеспокоена еще чем-то.
— А почему ты спросила?
— Не знаю. Все, что он тебе говорил… и эта визитка — он был так странно самоуверен…
— Уверенность приходит с успехом, я полагаю. Мне интересно другое — эти слова насчет двойной ставки. Неужели он вправду решил отбить меня у «Бойла, Карлтона и Сесслера»? — Он снова заглянул в визитку и покрутил головой.
— Ты и так достаточно зарабатываешь, Кевин.
— Денег много не бывает, и, потом, там могут оказаться куда более сенсационные дела, чем с Уилсон — это же столица. Боюсь только, как бы не угодить в новое болото с какими-нибудь сделками по недвижимости.
— Прежде тебя это не беспокоило.
— Знаю, — он пригнулся, всматриваясь в язычок пламени. Свет внезапно изменил его лицо — в нем отразилась какая-то бунтующая страстность. — Понимаешь, Мириам, сегодня на процессе со мной что-то случилось. Нечто необратимое. Я стал другим. Такое чувство, словно долгое время ходишь по краю, зная, что каждое следующее слово может оказаться решающим. Специфика уголовного суда — здесь на карту поставлена чья-то жизнь, а не владения и земли. Сегодня в моих руках была жизнь Лоис Уилсон. Если сравнивать с медициной, то сегодня я делал операцию на сердце, тогда как раньше только удалял аппендикс.
— Ну и сравнения… — Его возбуждение настораживало и пугало.
— Я могу пропасть в этой конторе, пойми. Я не мальчик на побегушках, я адвокат.
Она кивнула, но улыбка медленно таяла на ее лице. Голос его также неестественно изменился, и в глазах было что-то такое… Она вдруг почувствовала, что Кевину, быть может, недостаточно той жизни, которую она могла ему дать.
— Но, Кевин, — произнесла она спустя некоторое время, — прежде ты никогда так не говорил, и, может быть, если бы не появился этот человек…
— Может быть. — Он пожал плечами. — Может, я и в самом деле не знаю, чего хочу. — Он снова взглянул на визитку и затем сунул ее в карман. — В любом случае, у нас есть время подумать. Уверен, что мне не предложат партнерство в понедельник утром. Эти трое должны провести серию встреч, уладить кое-какие дела. — Он рассмеялся, но и смех его был непривычным, какой-то жесткий, холодный. — Они и со своими женами не занимаются любовью, пока не рассмотрят все «за» и «против». Да и, честно говоря, по их женам тоже не скажешь, чтобы они были бы на что-то способны.
Он снова засмеялся, на этот раз с явным презрением, но Мириам к нему не присоединилась. Раньше Кевин никогда себе такого не позволял — смеяться над Бойлом, Карлтоном и Сесслером. Напротив — он всегда хотел быть похожим на них.
— Прекрасное сегодня жаркое из ягненка, не правда ли? — спросил он, и она охотно кивнула в ответ, обрадованная тем, что тема разговора изменилась, так что она может унять неясную тревогу, эту бабочку, трепыхавшуюся у нее в груди.
И это помогло. Они больше не возвращались к разговору о делах и процессах и после кофе и десерта отправились домой, где занимались любовью страстно как никогда.
Однако на следующее утро она обнаружила, что Кевин лихорадочно ищет в шкафу брюки, которые надевал вчера. Там, в кармане, лежала заветная визитка Пола Сколфилда. Найдя, он переместил ее во внутренний карман пиджака, в котором собирался идти на работу в понедельник.
Все выходные Кевин ощущал холодность в отношениях с миром. Ожидаемых поздравительных звонков со стороны друзей так и не последовало. У Мириам был разговор с матерью по телефону, как выяснилось, не особо приятный. Когда он стал настаивать, вынуждая посвятить его в детали, Мириам наконец рассказала, что у ее матери был сердечный приступ, после того как она сцепилась с одним из так называемых добрых друзей, защищая Кевина.
У него самого тоже едва не случился сердечный приступ. Когда утром в воскресенье он остановился заправиться, хозяин автомастерской и бензоколонки Боб Сэлтер нахально заметил, что в этой стране хорошо живется одним геям да лесбиянкам.
Так что весьма прохладный прием в конторе, когда он явился в понедельник на работу, был гарантирован. Мэри Экерт, служившая его секретарем и одновременно секретаршей в приемной, поздоровалась сквозь зубы, а Тереза Лондон, референт Гарта Сесслера, усмехнулась и отвернулась в сторону, когда он проскользнул к своей «норе».
Через некоторое время в его кабинете зазвонил интерком. Майра Брокпорт, секретарша Санфорда Бойла, хорошо поставленным голосом, сразу напомнившим школьную учительницу, произнесла:
— Мистер Бойл желает видеть вас немедленно.
— Спасибо, — автоматически ответил он и отключился.
Встав, Кевин затянул галстук. Он чувствовал себя уверенно и даже испытывал душевный подъем. Почему бы нет? За три года работы он составил полное впечатление об этой солидной фирме, гордившейся старинными традициями. Брайен Карлтон и Гарт Сесслер чуть более пяти лет вели собственные дела, прежде чем достичь полного партнерства. В те дни это был «Бойл и Бойл», Санфорд работал с отцом, Томасом, которому было уже за восемьдесят, но он был по-прежнему крепок и имел влияние на своего пятидесятичетырехлетнего сына.