— Не похоже, что он будет присутствовать на этом чертовом мероприятии, — бормочу себе под нос, и Маргарет тычет в меня пальцем.
Выражение лица Андерсона становится серьезным: — Мне посчастливилось работать бок о бок с мистером Кови последние десять лет. Я считал его одним из самых близких друзей и одним из лучших людей, которые появлялись в политике, — он тяжело вздыхает. — Знаю, что его смерть стала шоком, но хочу, чтобы вы все знали, что он никогда не хотел сдаваться, несмотря на то, что его организм умирал. И даже когда ему становилось все хуже, он не переставал бороться за свой город. Он знал, что его время на исходе, и последние несколько недель провел в поисках идеальной замены. К счастью, Бог ответил на его молитвы, и он нашел ее как нельзя вовремя.
Он театрально оглядывает толпу, прежде чем его взгляд останавливается на небольшой группе людей, сидящих в другом конце зала.
— Как думаешь, это Глен Дикинсон? — шипит Маргарет мне на ухо. — В последнее время он ведет себя ужасно странно. На похоронах он нахамил папе.
Смотрю на беловолосого мужчину, сидящего позади Дэмиена, и пожимаю плечами: — Он ходил с Кови в школу. Ходят слухи, что они вместе были в команде по дебатам и оставались близкими друзьями на протяжении многих лет. Полагаю, это не исключено.
Соревноваться с Дикинсоном было бы проще простого. Никто не любит ворчунов.
— Признаю, что, учитывая его прошлое, этот человек может показаться не самым лучшим претендентом на эту должность, — лепечет Андерсон. — Но уверяю вас, он таковым является. Он не только влиятельный бизнесмен, умеющий принимать трудные решения, но и Дэвид Кови безгранично верил в него. Настолько, что в своих последних словах он просил свою политическую партию позаботиться о том, чтобы этот человек занял его место на выборах. Мы решили прислушаться к его пожеланиям. И убедительно просим вас поступить так же.
— Глен не бизнесмен, — шепчет Маргарет. — Он ортодонт.
Поворачиваюсь на стуле, чтобы посмотреть ей в лицо: — Рядом с ним Роберт Барнс. Этот ублюдок лизал задницу Кови с тех пор, как они были в пеленках.
Она вздрагивает: — Ты прав. И формально он действительно открыл тот обувной магазин на Саут-стрит, так что, думаю, это делает его...
Ее лицо искажается в замешательстве, и я слышу несколько сдавленных вздохов позади себя.
От следующих слов Андерсона кровь стынет в жилах.
— Пожалуйста, поприветствуйте нового кандидата — Дэмиена Кинга.
Маргарет подталкивает меня локтем: — Ты неважно выглядишь. Хочешь воды?
— Я не хочу воды, — выдавливаю из себя.
Хочу только одного — подбежать к трибуне, к которой марширует Дэмиен Кинг, приставить чертово мачете к его шее... а потом обоссать обрубок, на котором раньше держалась его голова.
— Я думала, вы двое были друзьями? — щебечет Маргарет рядом со мной. — Он казался таким милым и обаятельным...
— Ты еще большая идиотка, чем я думал, если веришь хоть одному слову из его двуличного рта, — огрызаюсь я, и она поджимает губы.
Голова пульсирует. Дышать становится все труднее. Я горжусь тем, что всегда на шаг впереди, но никогда не мог этого предвидеть.
Да и как? У Дэмиена нет никаких политических связей, и почти все в городе ненавидят его.
Конечно, он достаточно привлекателен, чтобы затащить в постель любую, и достаточно искусен, чтобы заставить ее вернуться... но кроме этого, ему не хватает интеллекта, чтобы сделать что-то стоящее в своей жизни.
Полагаю, это объясняет, почему он сейчас здесь.
Я думал, он вернулся, чтобы дразнить и провоцировать меня. В худшем случае — угрожать рассказать Иден правду и, черт возьми, может быть, даже попытаться убить меня.
А не попытаться забрать мою жизнь и сделать ее своей.
Но не могу сказать, что виню его. Даже со всеми деньгами отца, оставшимися предприятиями и замками... он все равно ничего не стоит.
Его одержимость мной и пьедестал, на котором меня держит, всегда будут его самыми большими достижениями.
Господи Иисусе. Я должен был убить его, когда был шанс.
Вместо этого поддался минутной слабости и позволил уйти... и теперь это вернулось, чтобы укусить меня за задницу.
Меня прямо-таки распирает от злости, когда Дэмиен меняется местами с Андерсоном.
— Отец часто говорил мне, что возможности никого не ждут, — начинает он. — Если ты чего-то хочешь, ты должен встать и бороться за это, — его взгляд встречается с моим. — Даже если для этого придется пойти против старого друга.
Моя кровь закипает, когда он продолжает. Это не речь новоиспеченного кандидата, полная ложных обещаний и клятв.
Это личная вендетта.
— Ни для кого не секрет, что я давно знаю Каина Картера. Когда-то мы были почти неразлучны. Не разлей вода. Одно и то же, — его зубы сверкают белизной. — Я знаю его сильные стороны. Знаю его недостатки. Знаю все его секреты. И к концу этой гонки, предсказываю, вы все узнаете его так же близко, как и я, — жуткие голубые глаза темнеют. — По правде говоря, я никогда не хотел соревноваться с лучшим другом. Надеялся, что до этого не дойдет. Но иногда дело не в том, чего ты хочешь... а в том, что нужно сделать то, что необходимо. И я верю, что когда придет время голосовать, жители Блэк Хэллоуза увидят все яснее, чем когда-либо прежде... и выберут лучшего кандидата на эту должность.
Когда Дэмиен отходит от трибуны, в зале полная тишина. Даже Андресон широко раскрывает рот в изумлении.
— Ух ты, — говорит Маргарет, когда все начинают протискиваться в банкетный зал за закусками. — Это было... напряженно.
Нет. Смотрю на пустую трибуну. Это было началом войны.
Мои ноздри раздуваются, когда Дэмиен обнимает Иден и выводит из комнаты. Попытка кражи.
Подмигиваю своему бывшему другу и прекрасной юной падчерице, когда они проходят мимо.
Бомба замедленного действия.
— Думаю, он зовет тебя, — жестом указываю на высокого стройного мужчину в очках. Андерсона, кажется. По дороге сюда Дэмиен вскользь упомянул, что этот человек отвечает за закулисные дела и благодаря ему все идет гладко.
Он также сказал, что тот чертовски надоедлив, и ему нужно, чтобы его член сосали не только пылесос и надувная кукла.
Этого достаточно, чтобы я не стала просить его подробнее рассказать об Андерсоне.
Дэмиен поднимает бокал и неторопливо делает глоток, совершенно не выглядя обеспокоенным.
— Он подождет.
С этими словами он отворачивается, намеренно игнорируя мужчину.
Мне приходится подавить смешок, потому что у Андерсона такой вид, будто у него вот-вот начнется истерика.
— Он начинает потеть, — размышляю, наблюдая, как заметно нервничающий мужчина вытирает лоб салфеткой. — У него даже может лопнуть кровеносный сосуд.
Дэмиен пожимает плечами: — Если это так важно, он может подойти сюда как большой мальчик и сказать мне об этом сам. Кови, может, и нянчился с ним, но я точно не буду.
Прикусываю нижнюю губу, пока Андерсон выходит вперед, а затем делает большой шаг назад.
— Он выглядит так, будто танцует.
Губы Дэмиена кривятся в усмешке: — Подожди несколько секунд, и он начнет вышагивать взад-вперед и бормотать. Через минуту-другую, наконец, вспомнит, что у него есть яйца, и подойдет поговорить со мной.
Если он это сделает, то будет первым. Забавно, что люди в этом городе предпочитают говорить о тебе, а не с тобой. Впрочем, Дэмиена это не беспокоит. Он находит все эти сплетни забавными.
Блеск в его глазах с момента нашего приезда говорит о том, что это не показуха. Он искренне наслаждается тем, что раздражает этих людей.
Особенно Каина... который стоит в пятнадцати футах от нас... и выглядит с каждой секундой все более раздраженным.
К счастью для него, наши пути не пересеклись за те тридцать минут, что мы здесь находимся. Апельсиновый сок, который они подают, восхитителен, и мне бы не хотелось тратить его на его лживое, манипулирующее лицо.
Сделав глубокий вдох, отбрасываю мысли о нем и сосредотачиваюсь на Дэмиене, который даже не пытается скрыть своего веселья.
— Если бы я не знала лучше, то сказала бы, что тебе весело.
Он допивает остатки напитка: — Нервные припадки Андерсона — самое интересное в нем.
— Я имела в виду выборы. Знаю, что ты делаешь это только для того, чтобы отомстить Каину, но, возможно, это твое призвание.
Он кривится: — Нахуй это. Меня не интересует политика. Как только все закончится, я вернусь домой.
Домой. На остров. За пределами страны.
Подальше от Блэк Хэллоуза.
Если это не позволит взглянуть на вещи объективно, то не знаю, что поможет.
Мы с Дэмиеном — временное явление. После его ухода будет не так больно, если буду придерживаться плана мести и беспокоиться о себе.
В этом мире так много вещей, которые хочу увидеть, и так много всего, что хочу испытать.
Свобода — в равной степени пугающая и освобождающая вещь.
— Это не к добру, — шепчу я, когда губернатор Бексли и еще один мужчина в костюме подходят к Андерсону. — Губернатор только что подошел к твоему мальчику, и у него такой вид, будто он вот-вот наложит в штаны.
— Черт, — он ставит бокал на поднос ближайшего официанта. — Нам нужно пойти туда.
Морщусь: — Я останусь здесь. Не хочу приближаться к этому мудаку Бексли без крайней необходимости.
Он не только груб, но и у меня от него мурашки по коже.
— Я могу остаться здесь, — ухмыляется он, — или пойти туда и пнуть его задницу.
— Заманчиво, но уверена, что из-за этого тебя снимут с гонки, — поднимаю пустой бокал. — Иди. Все равно хочу еще выпить апельсинового сока.
Он пристально изучает мое лицо. Знаю, что так Дэмиен проверяет меня, чтобы убедиться, что со мной все будет в порядке. Мне это даже нравится в нем.
— Хорошо, — говорит он спустя минуту. — Я скоро вернусь.
Как только он удаляется, мне хочется вцепиться ему в ногу и умолять его не уходить... но я этого не сделаю.