«Знаки интересной жизни», – подумала Дана.
– Ты вышел из ниоткуда и врезался в меня, – возразил Этан. Он покраснел,
смущаясь, что его сбили и поймали в тот же миг.
– Я вышел отсюда, – сказал Анджело, указывая на дверь с четкой табличкой «ДЛЯ
УБОРКИ». – Если бы ты был внимательнее, а не любовался своей девушкой, то увидел бы
меня.
– Я ничего такого не делал, я шел на собрание.
– Он не мой парень, – быстро сказала Дана.
Парни посмотрели на нее. Анджело улыбнулся, Этан – нет.
– Если вы на собрание, – ровно сказал Анджело, – то лучше спешите, – Этан не
успел ответить, Анджело повернулся к Дане и вскинул голову. – ¿Qué pasa, mai?
Дана мало знала испанский, то эту фразу слышала, пока росла в Южной
Калифорнии. В чем дело, девочка?
Она не ответила. Этан стоял, рассеянный и смутившийся, и не знал, что сказать или
сделать. Анджело развлекался.
– Еще увидимся, амиго, – сказал он и пошел прочь. Когда он ушел на пару футов, он
обернулся и посмотрел на Дану так же, как и во «Вне пределов».
– Придурок, – пробормотал Этан.
– Забудь, – сказала Дана. – Идем.
Они поспешили по коридору к актовому залу, где пара сотен учеников искала места
и говорила. Никто не знал, что происходит, но теории были у всех. А потом мистер
Штернхольц поднялся на сцену, а за ним офицер в форме. В зале стало тихо, хотя Дана
слышала пару шуток и приглушенных смешков, трое из школьной команды по гольфу
притворялись, что передают невидимую сигарету.
Директор Штернхольц остановился у микрофона на стойке, посмотрел на всех и
сказал:
– Довольно, – его голос был резким, властным, его усиливал микрофон. Даже
шутники притихли. Школьная медсестра и еще одна женщина, которую Дана не знала,
прошли на сцену. Они не были рады, судя по красному опухшему лицу, медсестра
плакала.
Дана и Этан с тревогой переглянулись. Он произнес губами: «Что происходит?». Но
Дана покачала головой.
– Как все вы знаете, – начал Штернхольц, – наша школа и наше общество
подверглось серии трагедий за последние полгода. Три подростка из старшей школы Оук
Воли, двое из ФСК умерли в жутких авариях, которые можно – и нужно – было избежать.
Глупые поступки привели к потере юных жизней и разрушению их потенциала. Жуткая
цепь событий, и я хотел бы сказать, что это закончилось, что мы стали умнее, научились
на своих ошибках и стали жить безопаснее, – он замолчал и посмотрел на море лиц. Все
молчали. Ни звука. Ледяная тишина. – Но эта трагедия так просто не закончится. Мы еще
не похоронили Мейси Белл, еще даже скорбеть не закончили, а сегодня я с сожалением
сообщаю об еще одной смерти. Третий ученик ФСК. Один из нас.
Этан схватил Дану за руку и держал, словно она могла не дать ему съехать со стула.
Его рука была ледяной.
– Сегодня я узнал, что старшеклассник Тодд Харрис погиб ночью в четверг, когда
его машина вылетела за ограду у шоссе Эрк Хилл. Его машину нашли у холма в реке.
Тишина растянулась, но ее разбил крик. Все оглянулись на блондинку, выбежавшую
из зала. За ней последовали три девушки.
– Девушка Тодда, – сказал Этан. – Могли бы ее сначала предупредить. Так нельзя
же. Это жестоко.
Дана кивнула, но думала о другом. Новость разбросала ее мысли. Еще одна смерть?
Шестой подросток. Шестая авария?
– Нет, – сказала она.
– Что? – спросил Этан.
Дана склонилась и яростно прошептала:
– Ты же понимаешь, что это не может быть совпадением?
Свежий страх был в его глазах, но не сомнения.
– Наверное.
– Кто–то убивает подростков, – сказала она. Она хотела сказать: «Кто–то убивает
нас».
Этану было не по себе.
– Знаю.
Мистер Штернхольц на сцене повернул микрофон к школьной медсестре,
рассказавшей о вреде наркотиков и спиртного. Она представила другую женщину,
психолога, которая говорила о горе, опасностях наркотиков и алкоголя. А потом офицер в
форме представился помощником шерифа Дрисколлом, он тоже говорил об опасности
наркотиков. Они приберегли напоследок бомбу.
Директор Штернхольц посмотрел на всех.
– Первым делом утром я заставил работников обзвонить ваших родителей для
разрешения взять у вас кровь на анализ. Пока вы не начали возмущаться из–за
притеснений свободы, – сказал он, успокаивая тоном, – я напомню вам, что вы еще
маленькие. Пока у нас есть разрешение ваших родителей или законных опекунов, мы
можем и сделаем это. Распространение наркотиков нужно остановить. Если нужно
принять серьезные меры, то так мы и сделаем.
Некоторые ученики сидели в потрясенной тишине, другие рычали и выли.
Штернхольц смотрел на всех свысока.
– Не ошибитесь, – холодно сказал он. – Если вы откажетесь дать медсестре или
волонтерам из больницы кровь на анализ, вас могут даже исключить.
Все молчали.
– В прессе много говорят о «войне на наркотиках». Пока что мы проигрываем, – его
глаза блестели, он жутко улыбнулся. – Это изменится. Я собираюсь выиграть в этой
войне. В течение дня медсестры придут в каждый класс со списком учеников, чьи
родители разрешили взять кровь на анализ, чтобы обезопасить нашу школу. Свободны.
Ученики встали, кто–то злился, кто–то дрожал, но все были испуганы и
встревожены.
Дана склонилась и шепнула Этану.
– Это все неправильно.
Он взглянул на нее.
– Почему ты так говоришь?
Она тряхнула головой.
– Не знаю, но все клетки моего тела кричат, что все не так, как они говорят. Ты тоже
это чувствуешь?
Этан долго смотрел на нее. А потом медленно кивнул.
– Ага, – сказал он. – Нам нужно посмотреть файлы дяди Фрэнка после школы.
– Да, – сказала она, ярость в ее голосе удивила ее.
Этан задумчиво сжал губы.
– У меня сегодня только физкультура и латынь, а у тебя?
– История и английский, – сказала она.
– Тогда встретимся в лаборатории химии как можно скорее. Поговорим с ребятами
из клуба науки, пока школу не закрыли. Может, они смогут помочь.
Прошло десять минут первого урока Даны, когда пришла медсестра со списком. Ее
имя там было.
Предательство ранило, но она знала, что согласился отец, а не мама. Ради нее и
Мелиссы.
ГЛАВА 33
Высшая региональная школа ФСК
11:43
Они напоминали жабу, аиста и богомола.
Трое членов клуба науки сгрудились у стола и подняли головы, когда Этан и Дана
вошли в комнату. Они выглядели так, как Дана и ожидала.
Жаба был низким десятиклассником с большими глазами, широким ртом,
маленькими ушами и пухлым животом. Он был в футболке с Люком Скайуокером и
джинсах, которым было сто лет. Его кроссовки выглядели еще старее. Этан представил
его как Джерри Гомера.
– Привет, – сказал Джерри, покраснев при этом.
«Не привык говорить с девочками», – подумала Дана.
Аистом была девушка. Сильвия Бруннер была очень высокой и худой с длинной
тонкой шеей в родинках, которые Дане напомнили созвездие, но она не помнила, какое. У
Сильвии было спокойное лицо, не очень красивое, но открытое. У нее были очки в
толстой коричневой оправе, макияжа не было, спутанные волосы были стянуты в узел. В
Сильвии не было угрозы, не было ни следа осуждения в ее бледно–зеленых глазах.
– Мой кузен Дейв постоянно говорит о твоей сестре, – сказала она. – Похоже, она
ему нравится.
– Ага, – сказала Дана, они обменялись улыбками.
Богомолом была темнокожая девочка с немигающими глазами, она двигалась с
медленной точностью. Многое было за этими глазами, она была из тех, кто все запоминал
в деталях, но редко делился своими мыслями.
– Тиса Джонсон, – представилась девочка.
– Рада знакомству, – сказала Дана.
Класс был пустым, члены клуба работали над сложной химической проблемой,
использовали деревянные шарики и брусочки, составляя модели молекул.
Сильвия сказала:
– Проясню, Дана, что мы слышали о случившемся в раздевалке.
– Эм… хорошо.
– Этан говорит, что ты адекватная, – сказала Сильвия, – так что мы смирительную
рубашку в школу не взяли.
– Ладно. Спасибо…?
– Я наблюдала за вами на собрании, – сказала Тиса. – За тобой и Этаном.
– О?
– Вы не поверили их словам, да?
Дана посмотрела на Этана, тот кивнул.
– Не поверили.
– Какая у тебя теория?
Они смотрели на нее с напряжением жюри на опасном испытании. Так Дане
казалось.
Она опустила тяжелую сумку на пол и села.
– Не знаю, что происходит, – призналась она. – Я знаю лишь, что испытала.
– Я слышала десять разных версий, – сказала Сильвия.
– И все это сплетни, – сказал Джерри.
– Расскажи нам свою версию, – сказала Тиса.
Так она и сделала.
Они слушали. Когда она закончила, почти тридцать секунд стояла тишина, она
видела, что члены клуба обдумывают ее слова по–своему. Джерри сидел на краю стула и
водил круги на столе указательными пальцами, один по часовой стрелке, другой – против.
Сильвия отклонилась и смотрела на потолок. Тиса смотрела на Дану пронзительным
непонятным взглядом.
Тиса нарушила тишину.
– Экстрасенсорное восприятие – годная отрасль науки, – сказала она сдержанным