ножик из кармана, распрямил его и вспорол верхний ящик. Он делал это так быстро и
изящно, серебряное лезвие точно разрезало скотч, не задевая содержимое. Анджело
сложил нож и убрал, Дана посмотрела на шрамы на его руках и ладонях. Он получил их,
пока учился использовать нож? Или в драках с ножом? Некоторые шрамы были старыми,
некоторые были плохими.
– Я работаю на нескольких работах, – объяснил Анджело. – Школа. Помогаю на
баскетбольном поле на окраине в Оук Волли, пару часов чиню ограду в « Auto Body»
Портера.
– Много работы.
Он пожал плечами.
– Я не против. У Портера мне нравится больше всего. Но там я всего пару часов в
неделю, потому что Портер чаще использует ребят с полной ставкой. Он зовет меня, когда
не хватает рук. Деньги–деньги, – сказал он. – Я коплю на колледж.
– Колледж?
Он помрачнел.
– Да, бедные латиноамериканцы тоже хотят в колледж. Удивлена?
– Нет, – воскликнула она. – Я не это имела в виду.
– А как тогда? – спросил он, темные глаза стали напряженными. – Ты видела, как я
таскаю мусор в школе, думаешь, это все, на что я гожусь? Ты хоть знаешь других
латиноамериканцев?
– Я так не говорила, – возразила Дана. – И я знаю многих, похожих на тебя.
Последние слова неловко повисли в воздухе.
– Т–то есть, – пролепетала она, – мы жили раньше в Сан–Диего. В школе было много
мексиканцев.
– Я из Пуэрто–Рико, – сказал он. – Ты не видишь разницу?
Она пыталась придумать ответ, но мысли в голове звучали так же плохо, как все, что
она уже выпалила.
– Оставь ее, Анджело, – сказал голос за Даной. Она обернулась и увидела мужчину.
Луча.
– Я просто говорил, – быстро сказал Анджело.
– Ей так не казалось, – сказал Луч. – Смотри. Она вот–вот в обморок упадет. Или
убежит, – его прикосновение было теплым, покалывало, словно ток с его ладони перешел
в ее кожу. Она поежилась. Судя по улыбке Луча, он заметил эффект. – Скажи даме, что ты
виноват, – предложил Луч.
– Нет, – быстро сказала Дана. – Это все я. Я сказала глупость, мне очень жаль.
Язык тела Анджело изменился. Он потерял кошачью грацию, обмяк. Он был вдвое
мускулистее Луча, но казался вдвое слабее. Энергия Луча была очень старой и взрослой, и
Анджело ощущал это.
– Прости, – буркнул он.
– Все хорошо, – сказала Дана. – Правда.
Луч похлопал Анджело по плечу.
– Молодец. А теперь скажи Коринде, что мисс Скалли хотела бы с ней поговорить.
– Откуда вы знаете мое имя? – удивленно спросила Дана.
– Как я могу не знать? – поинтересовался он. – Одна из известных сестер Скалли. Вы
с Мелиссой, пожалуй, самые верные клиенты Коринды. Я часто вас тут вижу.
– О.
– А Коринда недавно тобой восхищалась, – Луч указал, и Дана увидела, что Коринда
за стойкой оживленно болтает с толстой женщиной богатого вида с голубыми волосами и
множеством украшений.
Анджело вернулся к работе, вытаскивал из коробки книги и расставлял на столе. Луч
коснулся руки Даны, и они отошли в сторону.
– Приношу извинения за слова Анджело, – сказал Луч. – Он немного толстокожий.
– Нет, все хорошо. Он меня не обидел, – сказала Дана. – Я что–то сбила, а он поймал.
Так быстро, что разбиться не успело. Я еще не видела таких быстрых людей.
– О, да, он быстрый, – согласился Луч. – Как и его характер. Он привык, что его
тыкают за цвет кожи и его обстоятельства.
– Обстоятельства?
– Его в десять лет привезла мама, и она умерла, когда ему было двенадцать. Он
оказался в приюте, но это было адом, и он убежал и жил на улицах. Представьте, мисс
Скалли, мальчик живет в переулках, заброшенных домах, но ходит в школу до конца. Он
берет от жизни все, что может, – хотя он был старше Даны лет на десять, говорил он так,
словно разница была лет двадцать–тридцать. Взрослый, уверенный в себе. В нем было
много того, что Мелисса называла «личной силой». – Бедность – жуткая вещь, –
продолжал Луч, качая головой. – То, что такое есть в современном обществе,
непростительно. Вы согласны?
– Д–да, конечно.
– Когда я встретил Анджело, он пытался жить починкой мелочей, но этого было
мало. Не хватало. И я подобрал его и дал работу здесь, договорился про работу в ФСК. Он
откладывает все, что может, на колледж. Общинный колледж, но все же. Я предлагал
заплатить за его обучение, но Анджело очень гордится тем, что оплатит все сам.
– Правильно гордится, – сказала Дана. – И я ощущаю себя белой дурой.
Луч одобрительно кивнул.
– Понимание ограничений редкое и чудесное качество. Многие лишь ищут
отговорки и полагаются на мнение своей культуры, они не думают, что это может
оказаться не правдой. Это особенно видно у людей, рожденных в богатстве и удобствах.
– Мы не так богаты.
– Богатство сравнительно, – сказал Луч. Он указал на кабинку за кассой, только она
была открыта. – Поговорим там минутку.
Она прошла за ним в кабинку. Коринда обслуживала очередь покупателей, обещала
прийти, когда освободится. Луч сел напротив Даны. Он был странным. Словно не
принадлежал этому веку. Было в нем что–то потустороннее. Если бы он был в фильме по
Шекспиру, то был бы Обероном, королем фейри, или магом Просперо. У него были
тонкие кости, черты были острыми, кроме пухлых губ, и Дана никогда не видела глаз
цвета утреннего тумана, как у него. Она понимала, почему Коринда и Мелисса были им
очарованы. Конечно, девушки и женщины поддавались его чарам. Дана тоже их ощущала,
несмотря на разницу в возрасте. Просто хотелось быть рядом с ним и, как говорила
Мелисса, греться его энергией. Просто его взгляда хватало для очарования.
– Богатство, – сказал Луч, когда они заказали чай и тарелку фруктов и сыров. – Мы
об этом говорили. Вы сказали, что вы не богата, но во многом это не так. У вас оба
родителя. Два брата и сестра. Вы живете в хорошем доме на хорошей улице. У вас нет
нехватки еды, тепла, одежды, книг или других вещей.
Дана пару секунд обдумывала это, вжалась в спинку сидения и нахмурилась.
– Откуда вы знаете о моей семье? О… Мелисса рассказала.
Луч рассмеялся. Мягко и приятно, без насмешки.
– Нет, мисс Скалли.
– Тогда как?
– Коринда рассказала.
– Но она не знает о моих братьях, и где мы живем, да?
– Вы сидели с Кориндой. Вам виднее, как она все знает.
Принесли еду и напитки. Дана взяла пухлую красную виноградину и медленно
жевала, обдумывая слова Луча.
– Вас беспокоит мысль, что кто–то заглянут в вашу жизнь в окно вашей души, –
спокойно говорил Луч. – Это распространенная реакция, но со временем становится
проще. Думайте об этом так: если бы вы родились под землей и никогда не знали о
солнце, представьте, как бы вы боялись и не доверяли, слыша об этом, пока сами не
увидели бы большой пылающий шар нагретого газа на небе. Но со временем вы бы
поняли, что его свет помогает всему расти, согревает ваше лицо, прогоняет тени, и без
него не появилось бы даже это подземное общество. Всегда так, когда мы впервые с чем–
то сталкиваемся. Почему? Потому что те, кто не верят в это, не доверяют этому или не
понимают этого, рассказывают нам о мире. Мы сначала знаем их ограниченное
восприятие мира. Они думают, что все в мире можно взвесить, измерить, определить и
потрогать, – он улыбнулся, глядя на нее серыми глазами. – Но мы знаем, что мир куда
больше, не так ли?
Дана схватила чашку, сделала маленький глоток и кивнула.
– Думаю, да.
Через миг пришла Коринда и села рядом с Лучом.
– Нам нужно о многом поговорить, – сказала она. – Скажи, почему слова «отчет о
вскрытии» всплывают в моей голове?
ГЛАВА 42
Комната наблюдения
18:00
Дэнни отпер комнату наблюдения и потянулся к включателю, а потом вздрогнул и
впился в пистолет, увидев фигуру перед стеной экранов.
Это он? Монстр? Ангел, пришедший убить и его?
Эти мысли лезвиями проносились в голове техника. Герлак показывал ему
фотографии кошмаров, которые соверши безумец. Ему хватило фотографий, он не хотел
встречать убийцу лично. Никогда.
– Замрите! – проревел он, задавливая гневом страх. Он держал обеими руками
пистолет, дуло дрожало, хотя он не хотел этого. – Руки за голову. Давайте, или я
выстрелю.
Фигура не двигалась. Но заговорила:
– Опусти пистолет, пока я не забрал его и не застрелил тебя.
Сердце Дэнни застучало иначе.
– Герлак…?
Рыжеволосый агент потянулся в карман за пачкой жвачки. Он сунул в рот пластинку
и медленно сложил серебряную обертку.
– Я не буду повторять. Мне не нравится, когда на меня направляют пистолет.
Герлак даже не смотрел на него.
Дэнни опустил оружие, но страх не исчез. Агент Герлак был не таким монстром, как
ангел, но он был далек от обычного человека. Герлак был результатом проекта Монток на
военно–воздушной базе на Лонг–Айленд. Проектом занимались военно–воздушные силы,
но за горами красной ленты, дезинформации и вуалей секретности скрывались и
подпольные организации. Среди агентов Синдиката ходили сплетни, что Герлак был
одним из нескольких дюжин ребят, которых забрали из приютов в возрасте десяти лет и
вырастили учение и жестокие тренеры.