Физические пытки отсеивали – порой смертями – слабых и превращали сильных
выживших в неких суперсолдатов. Порой происходящее в Монтоке всплывало в теории
заговора, но там искажалась правда. Но люди Синдиката знали больше. То, что Герлак
был хладнокровным убийцей, было ясно любому, кто знал его дольше пяти минут. Менее
очевидным было то, что он знал то, что не мог знать. То, чего не было в отчетах.
Ангел тоже был связан с проектом Монток, Дэнни знал это. И все. Дэнни понимал,
что только один из двадцати детей, попавших в Монток, переживали детство. Редкие
доживали до взрослой жизни. И все они были монстрами. Разными, но точно не
нормальными.
– Ты думаешь о плохом, – сказал Герлак с другого конца комнаты.
Дэнни вздрогнул и завопил:
– Ч–что…?
Агент Герлак обернулся, в слабом свете экранов он выглядел как вампир. Как
мертвяк, поедающий плоть, из фильмов. Как их теперь называли? Зомби? Подойдет.
– Впереди долгая ночь, малец, – сказал Герлак. – Может, тебе стоит умыться,
посетить туалет, глубоко дышать, чтобы успокоиться. Убери пистолет. Тебе он не
понадобится. Его здесь нет.
Дэнни посмотрел на револьвер, который свободно висел в его руке. Он проверил
предохранитель и спрятал пистолет в кобуру на плече.
– Простите, – сказал он. – Я не знал, что тут кто–то есть. Я думал, дверь была
заперта.
Герлак жевал мгновение.
– Была.
Дэнни покачал головой.
– Порой мне кажется, что вы делаете это, чтобы поддерживать слухи.
– Какие слухи?
– Слухи о нас. Вы знаете, как нас нынче называют?
– Кто?
Дэнни подошел к кофемашине и начал заваривать кофе.
– Идиоты, которые пишут книги по теории конспирации? По которым учат? – он
поправил воротник пиджака. – Нас зовут людьми в черном. Как вам?
– Меня и хуже называли, – сказал Герлак.
– Нет, я о том, что они знают, как мы выглядим. Мы всегда так одеваемся. Черные
костюмы, белые рубашки, черные галстуки, солнцезащитные очки, – он поставил чашку
рядом с кофемашиной. – Это как форма. Мы должны напоминать агентов правительства,
но…
– Это форма.
– Я так и сказал, – согласился Дэнни, он просунул руки в рукава своего пиджака и
надел его.
– Нет, – исправил Герлак, – мы не носим форму, мы выглядим как форма. Они зовут
нас людьми в черном, потому что помнят форму. Они реагируют на вид. Но не смогут
различить нас. Они могут смотреть на нас пятерых, а увидят только одежду, темные очки
и поведение. Никто не помнит, как выглядим именно мы. В том–то и идея.
Дэнни посмотрел на него.
– Правда?
– Если бы мы были в ярко–красных ковбойских шляпах, они бы звали нас людьми в
красных ковбойских шляпах. Это простая манипуляция.
Техник протянул руки и посмотрел на рукава.
– Хех, – сказал он. – Никогда так об этом не думал.
Герлак улыбнулся и посмотрел на кофемашину.
– Какого цвета мои глаза?
– Что? – спросил Дэнни.
Агент налил себе кофе.
– Какого цвета глаза?
– Эм… зеленые? Нет, карие.
Герлак посмотрел на него.
– Голубые. Может, ты помнишь цвет моих волос. Ты можешь сказать, что я –
рыжеволосый мужчина, если это мой цвет волос, а не краска. Ты можешь оглянуться,
заметив костюм, но ты работал со мной семнадцать недель и не знаешь цвет моих глаз,
как и не угадал бы с моим весом и ростом. Костюмы делают нас невидимыми. Мы для
всех одного образца.
Техник хмыкнул.
– Это круто.
– Это удобно.
– Наверное, – Дэнни посмотрел на экраны. – Итак… где сегодня наш мальчик?
Уверены, что он не здесь, в церкви?
– Уверен.
– Где он?
Герлак изогнул тонкие губы в улыбке.
– Работает.
ГЛАВА 43
«Вне пределов»
18:05
Анджело Луц вынес коробку пакетиков сахара со склада и опустил на пустой стол,
вытащил нож, развернул и вспорол коробку. Из колонок на весь магазин играли
песнопения. Церковная музыка. Печальная и медленная. От этой музыки представлялись
странные ангелы и умирающие святые, свет из витражей.
Он шел от стола к столу, пополняя запасы пакетиков с сахаром. Пока он работал, он
поглядывал на стол у кассы, где милая девушка сидела с Лучом и Кориндой. У нее было
милое личико, длинное изящное горло и огненно–красные волосы.
Печальная музыка заполняла его голову.
ГЛАВА 44
«Вне пределов»
18:09
– Откуда вы знаете? – воскликнула Дана. – Откуда знаете об отчетах?
Коринда и Луч сидели напротив нее. Они молчали, давая ей сообразить.
Дана стукнула кулаком по столу, чашки подпрыгнули.
– Это не нормально.
– Это, – сказал Луч, – большой мир.
Дана ощущала, как кружится комната, она прижала ладони к столу, чтобы не упасть.
Коринда, видя ее реакцию, обхватила ладонь Даны своими руками.
– Это сейчас пугает, – сказала она, – но, чем больше ты будешь путешествовать в
мир духов, тем меньше будешь бояться. И там тебе станет спокойнее и безопаснее, чем в
физическом мире.
– Как это все может быть реальным? – Дана чуть не отдернула руку.
На это ответил Луч:
– Явь сама по себе нереальна. Это восприятие. Каждый видит мир по–своему, то, что
реально для нас. Общего мнения нет.
– Как такое возможно? Я вижу этот стол, чашки, виноград, и если вы не видите, я
могу нарисовать, чтобы вы поняли, что я вижу.
– Это мы воспринимаем одинаково, – сказал он. – Наши восприятия могут
пересекаться. Порой мы разделяем восприятие предмета, это согласие на духовном
уровне, чтобы мы это запоминали, потому что так проще общаться. Люди всегда так
делают. Это один из способов общения на чисто физическом уровне, но он не
единственный.
– О чем вы?
– Наш разум развивается быстрее, чем физический облик, – сказал Луч. Он схватил
клубнику и долго разглядывал ее, а потом продолжил. – У органической материи есть
ограничения, но у души и разума их нет. Они могут расширяться и преобразовываться. Не
у всех, и не на одинаковой скорости. Те, кого зовут интуитами или медиумами, приняли
изменение в разной степени, а те, кто практикует йогу, медитацию и другие формы
обогащения, поддерживают свое духовное развитие.
Коринда подняла руку.
– И некоторые из нас слышат зов перемен, и мы движемся к ним.
Луч тепло улыбнулся ей и откусил клубнику. Он жевал ее медленно, смакуя вкус, а
потом слизнув каплю сока с губы. Дана заставила себя отвести взгляд, ведь знала, что Луч
понимал, как влияет на нее.
«И, – подумала она, – на всех женщин планеты».
– Я не чувствую развития, – сказала она. – Меня словно грабит то, что происходит в
моей голове.
– Может, – сказал Луч, – дело в том, кто ты.
Она моргнула.
– Что?
– Я вижу твою ауру, вижу форму, цвет и текстуру твоей души. Я могу читать эти
частоты. Знаешь, что я вижу, глядя на тебя?
Она смогла лишь покачать головой.
– Я вижу силу, – сказал он. – Не удивляйся так. Ты очень сильна, Дана Скалли, у
тебя большой потенциал. Твой разум как печь, но ты полна сомнений, и ты не знаешь,
хочешь ли ковать в этой печи. Часть тебя хочет создать броню, чтобы защититься и
скрыться от мира. Часть тебя хочет создать меч, чтобы ты могла дать отпор.
Дана молчала, во рту пересохло.
– А еще часть тебя хочет создать сильные и полезные инструменты. Назовем их
телескоп и микроскоп. Телескоп, чтобы ты видела за пределы того, что видят твои глаза.
Там лежит просторная вселенная, она зовет тех, кто может ее слышать, приглашает
посмотреть, послушать, узнать. И микроскоп, чтобы твой разум, любящий порядок и
знания, мог понять все на клеточном уровне.
– Ее глаза стекленеют, – рассмеялась Коринда.
– Немного, – признала Дана. Она допила чай, который стал чуть теплым, съела пару
виноградин, не ощущая вкуса. – Хоть это и круто, это не поможет мне с тем, что
происходит.
– Справедливо, – сказал Луч. – Но это не лучшая атмосфера для чего–то точного. У
меня есть свои инструменты, и для них требуется что–то, больше похожее на
лабораторию.
– Как это понимать?
Он похлопал ее по руке.
– Позволь показать.
ГЛАВА 45
Комната кокона
18:17
Луч провел ее в дверь в углу кафе, напротив классов медитации. Дана прошла во
тьму, Луч закрыл дверь и прошел мимо нее, но не отдернул тяжелые шторы. Вместо этого
он достал из кармана зажигалку, короткие толстые свечи загорелись. Вскоре в воздухе
смешались запахи мяты, сандала и жасмина.
Было очень тихо.
Коринда прошла в комнату с ними, но Луч остановил ее на пороге.
– Спасибо, – сказал он, не впустив ее. – Мы справимся. Пусть Анджело принесет мне
свежие благовония. У меня кончаются.
Дане показалось, что она увидела удивление и боль в глазах Коринды. Может, что–
то еще, но эта эмоция пропала раньше, чем она успела определить ее. Дверь закрылась,
свечи горели, и Дане было очень неловко.
– Это нормально, – сказал Луч, словно читал ее мысли. Может, он их и читал.
– Что? – она отпрянула на шаг.
Он рассмеялся.
– Серьезно, мисс Скалли, я понимаю, что вы напуганы. Я многое понимаю. Это
побочный эффект того, какой я.
– И какой же вы? – спросила она, не отходя от двери. Стук испугал ее, но дверь