открылась, и вошел Анджело со связкой палочек с благовониями, завернутых в
шуршащую синюю бумагу. Он взглянул на Дану, но промолчал.
– Коринда сказала, вам это нужно, – он отдал сверток Лучу. – Утром доставили для
вас.
– Спасибо, Анджело. Закрой дверь с той стороны.
Юноша задержался на миг, огляделся, кивнул Дане и ушел. Когда он ушел, Дана
повторила вопрос:
– Так какой же вы?
– Я медиум. Хороший медиум, сильный. Коринда назвала бы это даром, может, так и
есть, но это скорее заноза в заднице, простите за выражение. Назовем это качеством. Я
был таким с детства, проще не стало, и привычкой это не стало, я не мог из–за этого
влиться в общество. Мне не нужно было долго находиться среди людей, чтобы они
поняли, что со мной что–то не так. Они правы. Я не такой, по их определению. Я совсем
другой. Раз люди реагируют на мое отличие, мне приходится держаться в стороне. Когда я
был юным, родители водили меня по врачам, и те, конечно, не принимали вариант, что у
меня есть особые способности. Вместо этого мне приписали боязнь общества, – он сделал
паузу и добавил. – Ничего нового. Гиппократ описывал это, я зацитирую: «шляпа на его
глазах, он не видит и не хочет, чтобы его видели. Он не осмеливается быть в компании,
боится, что его не поймут, что он опозорится в поведении или речи. Он думает, что все за
ним следят».
Дана молчала, не отходя от двери.
– Они думали, что у меня эта фобия, расстройство, потому что я держался подальше
от людей, но они ошибались. Я держался в стороне, потому что я не один из них. Я не мог
быть с ними наравне, и я не хотел. Я хотел найти других с такими качествами. Я провел
много времени, развивая свои навыки, пока искал других своего вида.
– Других медиумов? – спросила Дана.
Луч не сходил с места, свечи бросали мерцающий свет на его лицо, подчеркивая его.
– Да. Но даже слово «медиум» неточное. Хотелось бы придумать лучшее слово, но
это я оставлю лингвистам. А пока я вижу мир черно–белым. Есть они, не наделенные
такими качествами, и мы, обладающие качествами.
Дана кивнула. Ей все еще было не по себе наедине с ним, но страх угасал. Луч
казался искренним и немного печальным.
– Нас мало, – продолжил он, – эту тему окружает столько недопонимания и
ошибочной информации, что доходило до того, что людей с такими качествами сжигали,
называя ведьмами, и встречи между такими, как мы, проходят неловко.
– Как мы, – тихо повторила Дана.
– Как мы, – сказал он. – У вас настоящий талант, мисс Скалли.
– Зовите меня Дана.
– Дана, – кивнул Луч. – Твои видения – не просто кошмары. Ты уже должна
понимать это, даже если тебе не хочется.
– Не хочется, – с нажимом сказала она. – Совсем.
– У нас нет выбора, – сказал он, повернувшись к свечам. – Мы такие, какие есть, и
мы станем тем, чем должны.
– Как это понимать? Чем станем?
– Дарвин говорил об эволюции видов, но это другая перемена. Метаморфоза. Это
эволюция души, самой нашей природы. Мы рождаемся одним, но редкие из нас
вырываются из кокона наших жизней и становятся чем–то другим. Редким, красивым,
сильным. Мы перестаем быть тем, чем были, и становимся тем, чем нам суждено быть.
– Я не…
Он повернулся к ней и сказал:
– Я могу сказать, когда у тебя начались видения, и мне не нужно для этого
полагаться на свои силы. Мне тебе рассказать? Это было через несколько месяцев после
достижения половой зрелости. Не красней, я сказал вежливо. Задумайся об этом.
Преобразование из ребенка в подростка происходит с сильной биохимической переменой.
Тело меняется на каждом уровне. Физически, психологически, химически,
интеллектуально, эмоционально. Таланты пробуждаются, меняются предпочтения, и
формируется характер. Детьми и подростками мы очень разные, ты согласна?
– Наверное.
– Нет, – сказал он, погрозив пальцем. – Это неточный ответ. Можно соглашаться или
опровергать. Будь точнее, Дана. Не уклоняйся и не скрывайся за отговорками.
Она кивнула.
– Простите.
– Не извиняйся, – сказал он. – Ты пришла учиться, и это – урок. Не извиняйся за то,
чего не знала. В этом нет стыда. Стыдно отказываться знать или притворяться, что не
знаешь. Это намеренное невежество, и это отвратительно.
Она собиралась извиняться за извинения, но сдержалась и кивнула.
– Многие психические дары начинают проявляться при взрослении, – сказал он. –
Для многих эти качества быстро проходят и заканчиваются, когда люди взрослеют.
– А остальные?
– Продолжают развиваться.
– Даже вы?
– О, – он сказал едва слышно, – особенно я.
Она ничего не говорила, потому что не знала, как на это отвечать.
Луч кивнул и горько улыбнулся.
– Наш вид бывает странным, эксцентричным и загадочным. Мы привыкаем к такому.
– Я не хотела быть грубой, господин Луч, но…
– Просто Луч.
– Хорошо, Луч. Это все восхитительно, и я говорю без сарказма, но я не знаю, как
мне поможет понимание происходящего. Я уверена, что кто–то убивает подростков, и я не
знаю, что делать. Я боюсь спать и боюсь реальности. Не думаю, что люди или копы
поверят хоть одному моему слову.
– Не поверят.
– Тогда что делать? Я не могу стоять и говорить о даре весь день. Я должна что–то
делать.
– Да, – сказал он, – должна. И я могу помочь.
– Как? – взмолилась она, шагая вперед.
– Изучением своих качеств, Дана. Сейчас они управляют тобой. Но если ты
научишься управлять ими, ты ускоришь преобразование. Ты станешь сильнее, чем
можешь себе представить. Тогда, и только тогда, ты сможешь сосредотачиваться на
видениях, как лазер. Но все постепенно. Коринда говорила мне о том, что с тобой
происходит. Часть я ощутил сам.
Дана покачала головой.
– Это так странно.
Он с горечью улыбнулся.
– Если честно, Дана, для меня это тоже странно.
Она рассмеялась.
– Я знаю про сны, про ангела. Я понимаю, что это все размыто, что видения могут
быть осколками. Я могу помочь тебе набраться силы и четкости, чтобы видеть сквозь
маски этого существа, назвавшего себя ангелом. Только тогда ты сможешь спасать жизни.
Этого ты хочешь? Спасать жизни? Исцелять вред, причиненный детям этого города?
– Да… – выдохнула она. – Но ангел так силен.
– Силен? Да, я так тоже думаю, Дана, но это не означает, что он всевидящий и
всезнающий. У всех есть ограничения и слепые места.
Она уставилась на него.
– Я… никогда не думала об этом. Вы… думаете, есть то, чего он не знает?
– Конечно.
– Значит, может быть способ остановить его? Чтобы он не заметил?
Луч кивнул и указал на груду подушек на полу.
– Все возможно. Садись, Дана, – сказал он. – У нас много работы.
– Сегодня у меня джиу–джитсу…
– Не переживай, – сказал он. – Это много времени не займет. Туда, куда мы зайдем,
время идет на другой скорости.
– Что это значит?
Луч улыбнулся.
– Увидишь.
ГЛАВА 46
«Вне пределов»
18:20
– Что ты делаешь?
Вопрос был произнесен шепотом, но оставался пронзительным. Анджело отклонился
от закрытой двери, выпрямился и повернулся к Коринде, стоявшей в десяти шагах, уперев
руки в бока. Она хмурилась.
– Я ничего не делал, – сказал он.
Коринда посмотрела за него на дверь в кабинет Луча. Туда никто не мог заходить,
пока он там. Только ученики, записанные на его занятия, и те, кто встречался с ним один
на один для развития. Даже Коринда, совладелица, редко пересекала этот порог.
– Ты знаешь правила, Анджело, – возмутилась она. – Луч хранит в комнате чистую
энергию. Он не хочет, чтобы что–нибудь портило энергетику.
Анджело сунул руки в задние карманы.
– Почему тогда я все время вижу вас рядом? Вы злитесь, что сила есть только у него.
Думаете, из–за вас сюда приходят люди?
Она зло шагнула к нему.
– Лучше будь осторожен с тем, что говоришь и кому, юноша. Радуйся, что у тебя
есть эта работа.
– О? Почему же? Потому что это отличное место работы?
– Потому что мы с Лучом тебе все спускаем с рук.
– Собираетесь попрекать меня этим? Когда вы в последний раз это упоминали? О,
погодите, этим утром. И вчера. Вы всегда мне об этом говорите.
– А не должна? После того, что ты сделал?
– Может, вы не все про всех знаете, мисс Психосила, – сказал он.
– Может, тебе стоит следить за языком и помнить, кто тебе платит. Ты опасно
играешь.
Анджело шагнул к ней.
– Опасно? Думаете, вы понимаете, что это значит, сеньора? Вряд ли.
– Как это понимать?
Он фыркнул.
– Вы не знаете? Забавно, я думал, вы умеете читать мысли.
Коринда отпрянула на шаг.
– Я читаю твой разум достаточно, чтобы знать, что ты думаешь о Дане. Держись от
нее подальше, или я…
Его взгляд заставил ее замолчать, словно ее ударили по лицу.
– Или что? – тихо спросил он.
Коринда не ответила. Анджело кивнул.
– Mucho cuidado, mi hermana, – сказал он и пошел прочь, как голодный тигр.
Коринда смотрела в его спину, пока Анджело не пропал в кладовой. Она была в ярости, но
и боялась. Анджело пугал ее. С ним было что–то не так. Может, что–то не так было
внутри него. Коринда ни разу не смогла пробиться сквозь ту тьму. Она бы уволила его
месяцы назад, но она боялась того, что он может. Люди рассказали ей о нем. О его