енным условием для преуспевания в профессии (заметьте, опыт, но никак не труд, трудиться, не достигнув успеха, в адвокатуре можно всю жизнь).
Чтобы не оплачивать впустую получение опыта сотрудниками, а все-таки иметь от наличия штата хотя бы какие-то бонусы, руководителю имеет смысл разобраться, есть ли в юриспруденции характерные только для нее «мотиваторы» для молодых специалистов. Стандартных приманок не так уж много: амбиции, деньги, вера. Чтобы обеспечить длительную лояльность сотрудника, важные для него составляющие итогов рабочего процесса ведущий адвокат должен предоставлять в рамках своей фирмы. Обязательным условием «рекрутингового» успеха будет правильное определение потребностей конкретного юриста — амбициозных не взять только на деньги, а верующих в силу права не сбить с пути карьерным ростом.
Начнем с «бессеребренников».
Младший помощник старшего инквизитора
Выпускники юридических вузов с незамутненной верой в верховенство закона, как ни странно, еще встречаются даже в наше циничное время. Вид практически вымирающий, но в работе полезный, при условии, что руководитель будет в состоянии беречь их хрупкую психику от столкновений с реальным положением дел. В первую очередь их нужно оберегать от независимости нашего суда от здравого смысла.
С одной стороны, было бы логично поручать им дела, в которых доверитель прав по закону и по «праву справедливости». С другой стороны, проигрыш (по любым причинам) подобного дела очень сильно бьет по вере сотрудника в «плоскую Землю» и может даже на какое-то время сделать его нетрудоспособным. Пример идеального процесса для такой категории юристов — установление факта, имеющего юридическое значение. Допустим, признание права собственности на построенный еще до нашей эры садовый домик или включение в общий трудовой стаж работы в условиях Крайнего Севера. Оппонентов в таких процессах нет, суд достаточно лояльно настроен к доверителю, уровень справедливости при положительном решении зашкаливает — в общем, то, что доктор прописал. Жаль только, что таких «чистых» процессов в нашей работе не так много. В процессах же обычных, с более-менее активно кусающимися оппонентами, «истинно верующие» часто проявляют себя не с лучшей стороны.
Дело в том, что юриспруденция в российском варианте — штука довольно агрессивная, суды общей юрисдикции больше похожи на место драки базарных торговок, а не на храм правосудия. Поэтому желающий добиться успеха представитель должен быть местами похож на каток, если занимает активную процессуальную позицию, или на противотанковый «еж» в случае, когда играет на стороне ответчика. Эти качества «верующим» юристам изначально несвойственны, их придется развивать. С упомянутыми оговорками — развитие агрессии не должно подвергать сомнению главный постулат о торжестве справедливости. Довольно сложная задача для руководителя, к сожалению, особенно если сотрудник занимается судами общей юрисдикции, а не арбитражом.
Кстати, чаще всего совершенно неподходящие для битв в «общаке» люди рвутся только им и заниматься. Коммерческие споры, видимо, не предполагают наличия обиженных (сильны у нас в народе настроения о жуликоватости всех без исключения предпринимателей), которые нуждаются в защите инквизиторов от юриспруденции.
Вторая проблема при работе со специалистами такого склада — отсутствие у них нестандартных предложений при формировании правовой позиции. Еще в период школьного и особенно вузовского обучения все мы наблюдали, как теряются «отличники» при получении задачи, к решению которой они не могли подготовиться в рамках курса. И, напротив, не блещущие академическими знаниями «троечники» зачастую блестяще эти задачи решали. Привычка «выкручиваться» из сложных (а для не знающих материал любая ситуация является сложной) положений дает навык быстрого реагирования подручными средствами на вызов. Действительно, когда на вас идет танк, ваша задача — его остановить тем, что у вас есть с собой, а не пытаться достать методическое пособие «Как остановить танк», которое скажет вам, что танк должен останавливаться огнем противотанкового орудия.
В юриспруденции правота «по закону», сам закон и прочие «постановления пленумов» — это те самые противотанковые средства из методички, не более. Когда вы входите в зал судебных заседаний, вы не знаете, что вас там ждет: танк, самолет или коала с эвкалиптом. Хорошо, конечно, если коала, но инструментарий (позиция, аргументы, доказательства) у вас будет один и тот же, независимо от арсенала противника. Поэтому, чтобы не проиграть процесс, руководителю нужно постараться донести до сотрудника необходимость отвечать на тот вопрос, который он выучил, а не на заданный. Конечно, получается, как в анекдоте про блоху — «у рыб нет шерсти, но если бы она была, то в ней бы водились блохи», но чем богаты. Убеждающий аргумент здесь, пожалуй, один: мы выступаем в защиту справедливости, поэтому все средства хороши.
Могло сложиться впечатление, что диапазон «полезного использования» таких сотрудников довольно мал и сопряжен с большой головной болью для руководителя. Это не совсем так, у «фанатов» есть несколько ценных качеств, для юриспруденции редких. Например, они чаще всего хороши в методичном кропотливом поиске практики, подкрепляющей вашу позицию и, что еще важнее, занимаются этим не по принуждению, считая необходимой составляющей работы юриста. Другое дело, что они склонны считать ее составляющей определяющей и единственной, но это поправимо. Хорошего агрессивного «судебника» вы вряд ли сможете засадить за штудирование законодательства, неслучайно ведь в англосаксонском праве «судебников» и «книжных червей» разделяют принудительно, понимая, что это два разных психологических типа личности.
Кроме того, юристы, воплощающие закон и справедливость, не страдают повышенными требованиями к гонорарам и не имеют ярко выраженных амбиций. Деньги они воспринимают в качестве благодарности, а амбиции вполне удовлетворяются самим фактом восстановления справедливости. Поэтому таких «Робин Гудов» от адвокатуры лучше беречь, встречаются они довольно редко, а работу выполняют качественно и недорого. Хотя и не быстро.
Второй, более распространенный тип помощников адвоката — «гномы-стяжатели». Это те специалисты, которые приходят в профессию за деньгами. Прекрасно работают по любым категориям дел, процессы с заведомо неправыми доверителями воспринимают с энтузиазмом, так как обосновано полагают, что они более выгодны с финансовой точки зрения. С мотивацией этой категории сотрудников у руководителя тоже нет проблем — платите, и будет вам счастье. Иногда, конечно, бывает неудобное сочетания тяги к деньгам с амбициями, но какое-то время можно успешно сотрудничать и в этом случае.
Плюсы для работодателя здесь лежат на поверхности: не нужно заморачиваться с тонкими психологическими трюками, говорить можно открыто и, учитывая зависимость бонусов от успешного исхода дела, процесс особо не контролировать. При этом нужно понимать, что сотрудничество будет, скорее всего, носить временный характер — «гномы» постоянно будут в поиске для себя лучших условий, — а также неусыпно беречь свою клиентскую базу от их покушений. Уходить они предпочитают с наработанным капиталом (репутация плюс заказчики), а моральными принципами особо не обременены.
Поэтому доверять им непосредственное общение с вашими клиентами будет крайне опрометчивым шагом. А вот продлить сотрудничество, играя на характерной для русского человека лени, вполне возможно. Речь идет о том, что искать «халтуру» на стороне в свободное от основной работы время — это занятие, требующее изрядных усилий. Если же руководитель позволяет себе отдавать часть заказов своих клиентов напрямую сотруднику, с передачей ему до девяноста процентов от клиента полученного, то такая методика обеспечит лояльность на достаточно долгое время. «Гномы» редко не обременены интеллектом и прекрасно понимают, что накладные расходы при самостоятельной работе могут «съедать» значительную часть дохода (в стоимости работы, трудозатратах и прочих составляющих они разбираются отлично), а если основная работа дает возможность подзаработать, почему бы ею не воспользоваться.
Конечно, как уже говорилось выше, деньгами всех кадровых проблем в юриспруденции не решить, но продержаться довольно долго без «утечки мозгов» руководитель может, надо только не жалеть времени на индивидуальный подход к своим помощникам.
Повелители Вселенной
Это третий, наиболее распространенный среди помощников юриста психологический типаж. По какой-то причине эти люди сделали вывод о высочайшем престиже профессии и якобы открывающимся в ней возможностям удовлетворения личных амбиций.
Откровенно говоря, очень сомнительный постулат. В адвокатуре, пожалуй, есть три агрегатных состояния специалиста: уже адвокат, по-прежнему адвокат и до сих пор все еще адвокат. Удовлетворить амбиции карьерного роста при таких ограничениях можно, пожалуй, только на первом этапе — «такой молодой, а уже адвокат». Дальше будет сложнее. Есть, конечно, иерархические лестницы в адвокатских бюро (помощник, юрист, партнер, управляющий партнер), но без отца, данное бюро возглавляющего, путь по этой лестнице будет таким длинным, что к середине его ваш несомненно уже приобретенный в судебных процессах цинизм привьет вас таким скепсисом, что оценивать эти ступени вы будете с точки зрения дохода и нагрузки, а не амбиций.
Кстати, на том же первом этапе вхождения в профессию деньги вы будете рассматривать не как цель, а как средство обеспечения вашего высокого общественного статуса. Адвокат же априори состоятельный и уважаемый человек, правда? Только с пониманием, что ваше место находится где-то между личным фитнес-тренером и гувернером, придет и осознание того, что деньги, как и уважение, к статусу не прилагаются — и то и другое придется из неблагодарного общества выбивать.
Почему отдельные «повелители» выбирают для старта своей карьеры юридические фирмы, сказать сложно. Да и для работодателя не так важно. В зависимости от типа личности и настроя отдельного сотрудника нужно просто выстраивать с ним рабочие отношения. Не только рабочие, и это касается всех помощников — юриспруденция стоит на индивидуальном подходе не только к клиентам, но и к коллегам. Работа не просто идет рядом с психологией, она процентов на семьдесят из нее состоит (оставшиеся тридцать примерно поровну делят право и психиатрия).