И я ждал, когда Рома выложит его на стол.
— Давай, — бросил я ему. — Скажи это. Мы ведь оба знаем, что у тебя на уме.
— Неужели я такой предсказуемый? — с наигранным возмущением удивился он.
— Не, просто я хорошо тебя знаю.
— Ну, раз знаешь, то, думаю, представляешь себе, как будут скрипеть зубы у моего отца, когда я расскажу ему, кто именно закрыл эту сделку.
Машина остановилась, не доехав до входа в госпиталь метров двадцать. Ближе уже просто было не подъехать. Всё заставлено стоящими у обочины машинами скорой помощи.
Но Льва это нисколько не смутило. Он спокойно выбрался наружу, закрыл дверь машины и направился в сторону главного входа. Оказавшись внутри, он потратил пару секунд на то, чтобы стряхнуть снег с плеч и сориентироваться. Найдя глазами регистратуру, он направился прямо к ней.
— Добрый день, — поздоровался он. — Я хотел бы…
— Вечер, — отозвалась сидящая за стеклом усталая женщина лет пятидесяти.
— Что, простите? — переспросил Калинский.
— Вечер на улице, — чванливо заявила ему сидящая на стуле женщина, бросив на него короткий взгляд. — Я справок не даю.
— Я не за справкой, — спокойно произнёс он. — Мне нужно узнать, в какой палате находится пациент по имени…
— Я слышала, что вам нужно, — отмахнулась она от его слов. — Все посещения по записи и согласно расписанию. Если у вас нет в записи, то и посещения не будет. А я вам не информбюро, чтобы…
— Вы не информбюро? — холодно перебил её Калинский. — Ох, простите, пожалуйста. А я подумал, что вы предмет мебели. Или у вас тут что, новая должность — уставшая, но принципиальная злая и тупая старая стерва?
Женщина впилась в него ошалевшим взглядом, так как с высоты скромного стула своей власти совсем не привыкла к таким ответам.
— Вы что себе поз…
— Я задал конкретный вопрос, — холодно перебил её Калинский, который совсем не имел желания тратить время на эту мымру. — Вопрос, на который вы обязаны ответить. Я не пациент, которому можно говорить «приходите завтра». Я человек, у которого есть полномочия. Будет очень обидно, если мне сейчас придётся позвонить в юридический отдел вашего госпиталя или в приёмную главврача. И поверьте — дальше будет дисциплинарная проверка, которой я добьюсь в отношении вас. И когда она закончится, то вы определённо не сможете более радовать себя той жалкой крохой власти, которой упивались всю свою жалкую жизнь до этого момента.
Тётка насупилась, поджала губы и шумно задышала носом, не зная, что ответить на такой выпад. А вот Лев прекрасно знал. Как и то, какие проблемы он может для неё создать. Как и то, что, являясь адвокатом, он имеет несколько более широкие права по посещению пациентов.
Особенно в том случае, если эти пациенты в скором времени собираются стать его клиентами.
— Номер палаты, — вкрадчиво произнес он. — Скажете — и все пойдём по своим делам.
— Фамилию скажите, — сдалась регистраторша, а затем опустила взгляд в стол и негромко добавила: «Пожалуйста».
— Другое дело, — усмехнулся Лев. — Жеманов Георгий Иванович.
Глава 7
— Итак, чисто для справки, — сказал я, снимая куртку. — Чего именно ты хочешь?
— Говорю же. Хочу, чтобы ты закрыл эту сделку. Прямо тут. За этот вечер, — ответил Роман, продолжая дымить сигарой. — А что? Боишься, что не справишься?
Делал он это больше для вида. Да и я знал, что сигары в затяг не курят. Тем не менее, не могу не ответить, что аромат был… приятный, как это не удивительно.
— Я? Не справлюсь? — моё лицо растянулось в азартной усмешке. — Мне напомнить, кто именно это предложил?
— Так, моё дело предложить…
— И взвалить мне на плечи эту ношу, — подсказал я.
— Верно, — не стал отнекиваться Рома. — И взвалить на тебя эту ношу.
— А не слишком ли много доверия? — спросил я с иронией. — Если уж элитные бойцовые псы и акулы юриспруденции «Л Р» не справились, то чего ты ждёшь от меня?
— Не знаю, — легкомысленно пожал плечами Лазарев. — Может быть, свойственной тебе непосредственности и оригинальности. Удиви меня.
— Удивить тебя? Оригинальности? — Я посмотрел на него со скепсисом и передал свою куртку портье в гардеробе.
Тот осмотрел её с каменным выражением на лице, но эмоции его я ощущал прекрасно. Пренебрежение с лёгким налётом брезгливости. Разве что двумя пальцами не держал. Впрочем, понять его можно. За спиной у него висели сплошь кашемировые и шерстяные пальто, стоящие десятки, если не сотни тысяч рублей. Сразу видно, что мой полупуховик тут будет выделяться, как бельмо на глазу.
— Чего? — спросил я.
— Ничего, господин, — выдал портье с каменным лицом, но в конце концов так и не смог удержаться. — У вас прекрасный вкус.
В ответ на эту завуалированную издёвку я чуть не заржал.
— Ещё какой. Только вы за капюшон вешайте, а то петелька недавно порвалась.
Где-то за моей спиной от смеха хрюкнул Роман.
— Эх, знаешь, вроде всего полтора месяца прошло, а я уже соскучился.
— По мне?
— По этой твоей непосредственности, — весело фыркнул он. — Мало кто на моей памяти может с таким самодовольным лицом попирать устои.
— Пффф, — я даже глаза закатил. — То ли ещё будет.
— О, я на это надеюсь, — не стал спорить Рома. — А я ведь говорил ему, что он сглупил.
— Отцу?
— Ага. Давить на тебя было самым идиотским решением, которое он только мог принять. И теперь тоже самое устроил с Настей…
— Так, стоп, — тормознул я его. — С Настей? А с ней-то что случилось?
— Вы же вроде в одном универе ошиваетесь, — напомнил он мне. — Разве ещё не поговорили?
— Поговорили, — вздохнул я. — Но разговор так себе вышел. Знаю только то, что она взбрыкнула и ушла из дома.
— Ясно, — Рома поморщился. — В общем, всё так. Настя решила пожить немного отдельно от семьи…
— Это по этой причине твоя машина вернулась к своему владельцу? — уточнил я у него.
— В том числе. Решил, так сказать, помочь ей в сложный момент, — спокойно поведал мне Рома и отошёл в сторону, чтобы пропустить мимо себя двух мужчин, которые шли к гардеробу и что-то увлечённо обсуждали между собой. — Другой вопрос — надолго ли её хватит?
— Просто хочу уточнить, — сказал я. — Настя окончательно свалила из своих хором? То есть, не передумает?
— Ага.
— И теперь живёт одна бог знает где?
— Ага.
— И что? Это совсем никого не колышет?
Он явно снова хотел сказать «ага», но оборвал себя, огляделся по сторонам.
— Слушай, только между нами, — произнёс он, немного понизив голос, как если бы действительно боялся, что его могут подслушать. — Конечно колышет! Наши люди присматривают за ней, на тот случай, если её затея выйдет из-под контроля. Разумеется, отец не будет рисковать Настей и позволять ей творить…
— Она тебе машину вернула просто так? — перебил я его и следом быстро добавил. — Или…
— Или, Александр, — вздохнул Лазарев. — Конечно же «или». Я её выкупил обратно. И весьма недёшево, между прочим.
— То есть ты ей сам помог.
— Конечно, — вскинулся он. — А чтобы ты сделал на моем месте? Разумеется, я ей помог! Если она хочет… ну, не знаю. Поэкспериментировать? Пускай. Я за. Но в данном случае я согласен с отцом. Уж лучше за ней будут присматривать, чем бросить всё на самотёк, а потом жалеть. Говорю же, мы не идиоты, чтобы так бездумно рисковать. В любом случае, мне кажется, что она скоро одумается.
— Ага, — вздохнул я. — Конечно.
А сам вспомнил, в каком стоянии была Настя. Она… в общем, если я правильно считал её эмоции, настроена она самым решительным образом. И в то, что она сейчас пойдёт на попятную я верил слабо.
— Ладно, пошли, — бросил Рома, взглянув на отливающие платиной дорогие часы на запястье. — А то времени и так уже много потратили.
Мы направились по выстеленному красным ковром мраморному полу к лестнице, что вела от холла наверх, к широким дверям из резной древесины с покрытыми позолотой ручками.
«Белая перчатка» — место в каком-то смысле уникальное. Как подсказал мне Роман, история его уходила чуть ли не на двести пятьдесят лет назад, когда двери этого места впервые открылись для посетителей — сливок общества. В основном богатеев и аристократов. Тем забавнее мне было идти по его широким и богато украшенным декором коридорам.
Пускали сюда не абы кого, а только по рекомендации других участников клуба. Потому-то Роман и встретил меня на улице. Без него меня сюда бы просто не пустили. На вопрос о том, а что, если сюда заявится, скажем, один граф с крайне горячим нравом? Или тот же Меньшиков? Что, им тоже скажут, мол, простите, дорогой господин, но мы вас знать не знаем, будьте добры пожаловать отсюда. Так что?
Разумеется, не так. Вот ведь какая неожиданность. У всех аристократов допуск сюда был по факту наличия титула. Правда, и там имелась парочка своих нюансов. Кое-кого не особо знатного или же влиятельного вполне могли развернуть на входе. Ну, какого-нибудь замшелого барона из глубинки. В остальном же — все равны, но, как это часто бывает, некоторые равнее.
В целом — ничего удивительного. Ещё Рома поведал мне о том, почему клуб называется именно «Белая перчатка». Якобы символ качества и высокого статуса. Если взять белоснежной перчаткой дешёвую сигару в руки, она непременно оставит на чистейшей ткани пятна. А вот дорогие сигары, которые хранили правильно, так не делали. Таким образом местный персонал хотел показать, что готов предоставить своим гостям исключительно высокое качество.
Очень интересно, но знатоком и ценителем сигар я никогда не был, как и курения. Нет, конечно, бывали случаи, когда приходилось делать подобного рода подарки своим клиентам. И раскуривать их вместе с ними в знак взаимного уважения. Отказываться там было не принято. Но стать настоящим ценителем я так и не смог.
Рома тем временем встретился с местным управляющим — мужчиной высокого роста и телосложением профессионального атлета. Казалось, что чёрный, как самая тёмная ночь фрак настолько плотно облегал его фигуру, что готов был порваться от малейшего движения. Роман представил ему меня как своего личного гостя, а я вновь получил порцию безукоризненного отношения в купе с лёгкой брезгливостью в эмоциях.