— Если это не угроза существованию Империи или жизни Императора, то… — устало начал он, но слуга тут же покачал головой.
— Ваше высочество, если наши люди не ошиблись в происходящем, то его светлость, граф Браницкий, только что похитил Александра Рахманова.
Он даже договорить не успел, а Меньшиков уже обнаружил, что стоит на ногах и тянет руку к своему халату.
— Немедленно поднимай группу быстрого реагирования, — резко приказал он, а затем подумал и добавил. — И «Саламандр», тоже…
— Ваше высочество, смею напомнить, что они ещё не готовы…
— ДА МНЕ ПЛЕВАТЬ! — рявкнул Меньшиков. — Вызывай их! Готовы или нет, но они нужны сейчас. Пусть используют портальную сеть Слепого Дома! Они нужны мне здесь, в столице, на тот случай если этот сумасшедший окончательно вышел из-под контроля! И подать мне машину!
— Будет исполнено, ваше высочество, — без единой эмоции на лице кивнул Вадим и тут же скрылся за дверью.
Меньшиков направился в ванную, дверь которой находилась в углу его спальни. Зашёл внутрь. Свет включился автоматически, так что когда князь подошёл к зеркалу, то в ответ на него посмотрело отражение бесконечно уставшего человека с красными от недосыпа и утомления глазами.
Но глаза эти горели огнём.
Включив кран, Николай плеснул себе на лицо холодной, почти ледяной воды, одновременно пытаясь понять, что могло в очередной раз переклинить в голове этого безумца и во что его очередная блажь обойдётся Государству…
— А ВОТ И Я! — даже не пытаясь скрыть своего веселья воскликнул Браницкий, лично распахнув двери, что вели в одну из комнат, и сам же первым заходя туда же. — Соскучились?
Мы зашли следом. Угу, как будто у нас был какой-то выбор…
Внутри оказалось просторное и широкое помещение. Не такое крупное, как главный игровой зал «Рапсодии», но и тут без труда и сорок человек бы поместилось. Выкрашенные в светло бордовый цвет стены. Встроенное в потолок освещение. У дальней стены находился широкий бар с напитками и широкой барной стойкой. Рядом с ним, протянувшись вдоль примыкающей к нему стены, стояли удобные диваны с небольшими столиками.
А в центре зала же стоял овальный стол для карточных игр, какие можно было увидеть в любом уважающем себя казино, сверкающий полированным деревом и покрытый зелёным сукном, за которым стояло шесть стульев.
К моему удивлению, те люди, которые привели нас сюда, в сам зал не пошли, а остались снаружи, закрыв дверь за нашими спинами. Сначала я удивился этому факту, но уже через несколько секунд понял, что сделано это было специально. Здесь тоже присутствовали сотрудники заведения.
Но каждый из присутствующих находился в элегантных и до отвратительного раздражающих солнцезащитных очках, которые полностью скрывали их глаза.
— Заметил, да? — Браницкий дружески хлопнул меня по плечу и наклонился ко мне. — Я решил дать тебе шанс на выходе из машины. Было интересно, сглупишь ты или всё-таки воспользуешься своими мозгами.
Отвечать я не стал. Не было нужды. Что толку лишний раз тешить самолюбие этого кретина. Вместо этого я осмотрелся по сторонам.
Как и ожидалось, мы были тут не единственными гостями. Помимо нас на диванах сидело пятеро мужчин. Одетые в разную одежду, они вели себя абсолютно по-разному, но… внутри всех из них царил страх неизвестности, практически граничащий с паникой. Во всех, кроме одного. Высокий мужчина, что занимал самый крайний диван, не только выглядел относительно спокойным, но и внутри почти не испытывал тревоги.
Разумеется, упоминать о том, что с моим появлением стульев за игровым столом стало маловато, не имело смысла. Оно было понятно и так.
— Саша, что…
— Не сейчас, Виктор, — напряжённо шепнул я другу в ответ. — Мне нужно подумать…
Он попытался сказать что-то ещё, но я его даже слушать не стал. Сейчас, при всём моём к нему уважении, мне нужно было сосредоточиться в первую очередь на происходящем. Тем более, что именно я их в это втянул.
— Итак, дамы и господа, — громко заявил Браницкий, выходя в центр комнаты. — Как же хорошо, что все мы здесь сегодня собрались…
Едва только стоило ему это сказать, как на лицах собравшихся появились самые разные эмоции. От острой, почти на физическом уровне ощутимой тревоги, до какой-то отстранённой, едва ли не пропитанной фатализмом меланхолии.
— … каждый из вас решил, что может сыграть с судьбой и выйти из игры в плюсе, но каждый из вас попался, — тем временем продолжил Браницкий, глядя на сидящих на диванах людей. — Кто-то из вас решил, что может сунуть руку в общий карман и вытащить её оттуда с деньгами. Кто-то подумал, что может работать за моей спиной на конкурентов. Кто-то подумал, что может сливать информацию на сторону и ему ничего за это не будет. Кто-то решил, что может брать чужие игрушки без спроса, а, затем, беззастенчиво потерять их.
На этих словах его взгляд повернулся в мою сторону и на лице появилась уже знакомая мне ехидная улыбка.
— Да, Александр? Просто-таки фантастическая, невероятная наглость! Скажи мне кто, что у вас хватит на это смелости, и я бы в жизни ему не поверил! Но как же порой удивительна бывает жизнь, не правда ли? Каждый из вас принял губительное решение, которое привело его сюда, в эту комнату. Прямо ко мне. Впрочем, у нас неожиданно нарисовалась проблема, решить которую придётся прямо сейчас. Мест за столом лишь шесть, а игроков неожиданно стало семь. Придётся нам от одного избавиться раньше времени, иначе интересная игра не получится.
Почти сразу же я ощутил, как у одного или двух «игроков» в душе зародилась надежда. Липкое, теплое, почти иррациональное и неподходящее ситуации чувство. Как дети, не желающие идти на нелюбимый урок, они надеялись, что сейчас им скажут, что мест в классе больше нет и они могут идти домой.
Но не то это место для таких фантазий. Ой не то.
Браницкий поднял руку и щёлкнул пальцами. Тут же за его спиной открылась дверь, и в зал пошёл ещё один мужчина. В правой руке он нёс накрытый белой тряпичной салфеткой поднос.
Первым делом он подошёл к графу и протянул поднос ему. Браницкий стянул с с него салфетку, продемонстрировав всем собравшимся его содержимое. Семь небольших револьверов.
— Семь стволов, господа, и один патрон на всех, — произнёс граф. — Берете оружие и стреляете. И, чтобы доказать всю полноту и серьёзность своих намерений, позвольте, я буду первым.
И не теряя времени он взял ближайший к нему пистолет. Спокойно приставил к виску и без затей нажал на спуск. Всё произошло так быстро, что металлический щелчок курка показался оглушительным в этом небольшом зале. Стоящая рядом с Виктором Александра испуганно вскрикнула.
— Ну, похоже, что сегодня удача на моей стороне, — улыбнулся этот мерзавец и указал стволом в нашу сторону. — Следующий!
На миг в зале повисла тишина. Напряжённая настолько, что её можно было ножом резать. Сначала никто просто не поверил в происходящее. Далеко не у всех мозги работали в стрессовой ситуации и готовы были принимать решения.
Все остались на своих местах, и я заметил недовольство на лице нашего «ведущего».
— Так, кажется, я недостаточно ясно объяснил свою мысль, — вздохнул он. — У вас нет…
— Да поняли мы всё, — расслабленно произнёс сидящий на диване мужик. Тот, что и внешне и внутренне выглядел спокойнее остальных.
Затем он встал с дивана и направился к слуге с подносом, на котором в ожидании лежало оружие, чем, кажется, ужасно обрадовал Браницкого.
— Похоже, Дамир, ты тут единственный, у кого ещё остались яйца, — похвалил его граф. — Молодчина! Давай, покажи им пример.
Ещё один глухой щелчок разнёсся по залу, и тот, кого Браницкий назвал Дамиром, убрал ствол от свой головы и бросил оружие обратно на барную стойку рядом с собой.
Похоже, что его поступок подал пример всем остальным, и народ поспешил к подносу. Я тоже не стал ждать и направился к оружию. Но, прежде чем успел взять пистолет, мимо меня проскочил невысокий мужчина средних лет, почти оттолкнув меня с пути, и дрожащими руками судорожно вцепился в один из трёх оставшихся револьверов.
Что толку его винить. Похоже, он думал, что чем раньше возьмёт оружие, пока не разобрали остальные, тем меньше его шансы взять зараженный. И объяснять, что это в корне неверно, смысла не было.
Я взял пистолет и спокойно отошёл в сторону. На меня со всей тяжестью надавило чувство дежавю.
— Нажимайте на спуск, — приказал Браницкий.
Один щелчок. Второй. Третий и четвёртый слились почти что в один.
Остались двое. Я опустил взгляд и посмотрел на пистолет, который держал в руке. Воронёная сталь холодила руку, но само оружие явно выбрали так, чтобы не было видно, в какой каморе находился патрон. Да и первая же попытка открыть револьвер провалилась. Создавалось впечатление, что ту часть, на которой он должен был откидываться в сторону вообще приварили и она не открывалась. Видимо нарочно, потому что иным образом из-за конструкции барабана увидеть в какой каморе находился патрон было невозможно. С другой стороны, какая разница…
— Я… я не могу…
Тихий, почти плачущий голос раздавшийся в комнате прозвучал так же пронзительно, как звук прошедшегося по меловой доске гвоздя. Столько в нём было ужаса и страха, что даже просто слушать его было уже больно.
Обернувшись, я посмотрел стоящего в паре метров от меня мужчину с пистолетом. Его руки дрожали так, что казалось просто невероятным, что он вообще сможет удержать оружие в руках.
— Ну что же ты, Назар, — сокрушённо покачал головой Браницкий. — Ну нельзя же так. Давай, будь мужчиной!
— Ваше с… сиятельство… пожалуйста… я… я не могу. Я не хотел. Я…
— Ну, подожди-подожди, — успокаивающим голосом произнёс граф, подходя к нему. — Всё хорошо, ведь так? Всё в порядке. Ещё ведь ничего не случилось, а ты тут уже сопли распустил. Не переживай так. Мы же все здесь друзья, ведь так? А друзья всегда помогают друг другу.
С этими словами он подошёл к Назару и обхватил его руку с оружием, после чего, явно без каких-либо проблем пересилив несчастного, подвёл ствол к его виску.