— Какого хрена ты здесь делаешь? — спросил я, глядя в лицо Калинскому.
— А, что? Что-то не так? — в ответ поинтересовался Лев. — Разве твой начальник тебе не сказал? Я адвокат Георгия Жеванова и пришёл для того, чтобы предложить вам мировую по делу Терехова.
— Простите моего коллегу, — тут же попытался вмешаться Скворцов, видя выражение на моём лице. — У него был тяжёлый день…
— О, нисколько в этом не сомневаюсь, — усмехнулся Калинский. — Уверен, что преподавание прямо-таки пожирает его силы. Как дела в университете, Александр?
— Не твоё собачье дело, — огрызнулся я.
— Александр! Ты…
— Не лезьте в это, Скворцов, — резко сказал я. — Этот ублюдок приехал сюда только для того, чтобы покрасоваться.
— Ну что ты такое говоришь, Рахманов, — Лев разве что только за сердце не схватился, чтобы показать, как его оскорбили мои слова. — Не думал, что ты обо мне такого плохого мнения!
— Тебе лучше вообще не знать, какого я о тебе мнения, — сказал я. — Пошёл вон!
В ответ на это Калинский даже не оскорбился. Лишь достал из кармана своего пальто конверт и протянул его Скворцову.
— Думаю, что у вашего подчинённого, — произнёс он, глядя на меня и сделав особое ударение на последнем слове, — сейчас немного не то настроение для плодотворной работы. А потому предлагаю вам рассмотреть наше предложение.
Калинский повернулся ко мне и мерзко улыбнулся.
— Чтобы ты знал, мы согласны на признание вины, и тогда… ну, допустим, семь лет не особо строгого режима.
— Ты рехнулся? — искренне спросил я, с трудом сдерживаясь от того, чтобы не рассмеяться.
— О, нисколько, — Лев не без удовольствия посмотрел на моё удивлённое лицо. — Если, конечно, только ты не считаешь, что полные пятнадцать будут куда более предпочтительным исходом для твоего дружка.
У меня в голове словно что-то щёлкнуло. Стоило ему это сказать, как у меня в голове всё встало на свои места. Одно только последнее слово, сказанное чуть ли не с издёвкой, моментально расставило все точки над «и».
— Лев, спасибо тебе, — искренне произнёс я, глядя ему в глаза.
Кажется, что тон моего голоса его удивил. Он даже немного растерялся. По крайней мере внутри. Снаружи всё ещё блестяще сохранял свою самовольную рожу.
— Благодаришь меня, Рахманов? Нет, я конечно знал, что предложение щедрое, но…
— Нет, — спокойно и уже чувствуя, как мрачное удовольствие помимо воли просачивается в голос. — Я хочу сказать тебе спасибо за то, что ты влез в это дело. Потому, что я весь день мечтаю о том, чтобы кого-нибудь убить, и надо же! Вот он, ты!
Я подошёл к нему практически вплотную. Настолько, чтобы учуять запах явно дорогого, но отвратного на запах одеколона, который он на себя вылил.
— Забирай своё предложение и засунь его себе в задницу, — произнёс я с вызовом. — Потому что не будет никакой мировой. Один раз я тебя уже унизил. В этот раз я закопаю в суде и тебя, и твоих клиентов.
Это была не угроза. Это было обещание.
Глава 16
— Александр, что он имел в виду…
— Ничего, — отозвался я, направляясь в кабинет Скворцова, чтобы забрать свои вещи.
Спасибо тебе, Лев. Правда, огромное спасибо. Как говорится, я забыл, но слава богу, что ты напомнил.
— Подожди, Александр! — Скворцов догнал меня у дверей своего кабинета. — Стой! Что он имел в виду, когда говорил про пятнадцать лет⁈ Это же полный бред! Они не смогут и восемь из этого дела вытянуть…
— Это бред и есть, — не стал я спорить. — Этот самоуверенный мудак просто хочет запутать нас. Меня. Короче, не обращайте внимания.
В том, что он блефовал, я даже не сомневался. Оно ясно, как день. Худшее, что он может попытаться сделать, — это переквалификация на умышленное нападение с тяжкими последствиями. Но и там всё, что он будет способен выжать, это от шести до девяти. И даже в том невероятном случае, если Калинский сможет продавить прокурора на подобное требование, он никогда не добьётся максимального срока. Даже не факт, что в нижнюю планку Руслана засунет. У него нет приводов и раньше он в поле зрения правоохранителей не попадал. Так что тут Лев может смело пойти в задницу без обратного билета.
Другое дело, что этот говнюк прямо в лицо мне сказал о своих мотивах. Я понятия не имею, как он узнал об этом деле, но причина мне теперь ясна, как божий день.
Он хочет отомстить. В противном случае он бы не сделал этот поганый намёк на то, что мы с Русланом друзья. Для него это дело личное, вот и давить он будет тоже через личное. Видимо, решил, что если поможет посадить моего друга, а я проиграю это дело, то это будет более чем достаточная компенсация за его прошлое унижение.
Ну-ну. Посмотрим, придурок.
Я надел куртку и, взяв свою сумку, направился на выход, но Скворцов так и не желал отставать. Владимир перегородил мне путь из своего кабинета.
— Александр, что происходит⁈ — потребовал он ответа. И, судя по его эмоциям, отступать он не собирался.
— Владимир, что вам нужно? — устало вздохнул я. — Я уже всё сказал. Слова Калинского не более чем блеф. Он ничего тут сделать не сможет. И не сделает. Я не позволю.
— Ты так в этом уверен? — тут же нахмурился стоящий передо мной адвокат.
— Да, — твёрдо ответил я. — Калинский не идиот. Он понимает, что всё это дело строиться у него только на статье с умышленным причинение особо тяжких. Всё! Как только мы от неё избавимся, то останется только самооборона, а её мы спокойно докажем. И на этом всё его дело развалиться, как карточный домик. У него нет буквально ничего, что он мог бы сделать, чтобы выполнить свою угрозу. Он даже дело это выиграть не сможет и вписался в него исключительно потому, что хочет насолить мне! А теперь дайте мне пройти!
Скворцов явно не хотел уходить. Эмоции крутились внутри него с такой силой, будто вода в бутылке, которую кто-то неистово встряхнул.
— Александр, это…
— Если вы сейчас скажете что-то вроде «это моё дело» или другое подобное дерьмо, то мы с вами поссоримся, — негромко пригрозил я и следом напомнил. — Когда мы с вами договаривались, вы обещали не вмешиваться. Помните?
— Я всё отлично помню, — поморщился Скворцов. — Прекрасно помню, Александр. Но посмотри на себя. Ты едва не полез на него с кулаками и…
— Да господи боже, — закатил я глаза. — Буду я ещё свои руки об него марать. Не смешите.
Мягко, но настойчиво оттолкнув не желающего уходить адвоката в сторону, я вышел из кабинета и направился к выходу. Хорошо, что впереди были выходные и будет свободное время. Нужно было составить план войны. И пленных на ней я брать не собирался.
— Доброе утро, Саша.
— Доброе, Мари, — я уселся на стул за стойкой и зевнул. А затем посмотрел на стойку и подумал, а не будет ли она столь же удобна, как постель, из которой я вылез утром?
Мария, занятая заполнением какого-то журнала, подняла голову и посмотрела на меня с явным неодобрением.
— Ты вообще спал этой ночью? Или опять просидел за документами всю ночь?
— Спал, — не моргнув и глазом соврал я.
— А-а-а-а-г-а, — задумчиво протянула она. — Конечно. А я принцесса британская. Сашенька, давай-ка ты будешь врать кому-нибудь, кто будет готов на это, ладно? Такой трудоголизм тебя до добра не доведёт. я лично своими руками людей закапывала, которые выглядели лучше, чем ты сейчас.
Я посмотрел на неё и наткнулся на осуждающий взгляд.
— Знаешь, если ты так хотела меня подбодрить, то вышло у тебя так себе, — заметил я, подавив очередной зевок.
— Если человек не оказался в могиле, то это уже неплохая причина для бодрости, — философски заметила она и быстро поставив последнюю пометку в журнале, закрыла его. — Чего хочешь?
— Мари, можешь кофе сделать? — попросил я её. — Пожалуйста.
Она ещё несколько секунд сверлила меня взглядом, после чего вздохнула и повернулась к кофемашине.
— Я надеюсь, хоть не просто так всю ночь зря потратил? — явно не самым довольным тоном спросила она, беря в руки пустую и чистую кружку с подноса.
— Нет, — отозвался я, положив голову на сложенные на стойке руки и ещё раз зевнул. — Просматривал материалы по делу Руслана.
— И?
— Что?
— Нашёл способ выиграть?
Тут я даже голову поднял.
— Ты сейчас серьёзно? — уточнил я у неё. — Думаешь, что я могу проиграть этому… А, всё, понял. Пытаешься взбодрить меня. Только в этот раз через злобу.
— Конечно пытаюсь, — до меня донёсся её весёлый смешок. — Злость тоже хороший мотиватор, чтобы взбодриться. Раз кофе пока ещё не готов, что ещё остаётся? Тебе, как всегда?
— Да. С солёной…
— С солёной карамелью. Я помню.
Пока она занималась приготовлением кофе, я повернулся и оглядел зал. Сейчас половина одиннадцатого, так что бар ещё закрыт. И будет закрыт до часа дня. Но уже началась подготовка к неминуемому открытию. Я скользнул глазами по девчонкам, которые протирали и готовили столы и понял, что не вижу среди них знакомого лица. То есть все знакомы, конечно, но вот одного конкретного не хватает.
— Мари, а где Вика?
— Она взяла сегодня выходной, — отозвалась Мария, даже не повернувшись ко мне.
В целом, оно и понятно. Занята у кофемашины. Точнее усиленно делает вид, что занята. Я всё понял и по голосу.
— Выходной? Я думал, она сегодня с утра будет работать…
— Да, Саша, насчёт этого, — Мария повернулась ко мне и поставила передо мной чашку с кофе. — Она позвонила сегодня утром и попросила дать ей выходной, а я не стала отказывать. Так что сегодня её не будет. И завтра, тоже.
Я почти донёс чашку до рта, но остановился, когда услышал это. Несмотря на то, что от чашки шёл потрясающий аромат, пить кофе резко расхотелось.
Взглянув на моё лицо, Мария моментально всё поняла.
— Даже не думай, — сразу же пригрозила она.
— Что?
— Я знаю этот твой взгляд, — пояснила она, вытирая руки полотенцем и глядя на меня с укором. — Ты сейчас сорвёшься с места и… Саша!