— Да, Уильям, — со смешком согласился с ним глава рода Лаури. — Тут ты правильно подметил. Толку не будет. Как бы Ламберг и его реформаторы ни пытались протащить свои идеи, всё, что они получат в конечном итоге — это жалкое место в «нижней» палате. Тупоголовые идиоты…
— Ну, в чём-то они правы, — не согласился с ним собеседник. — Ты не хуже меня знаешь, Чарльз, что в последнее время обстановку в дальних колониях, мягко говоря, нельзя назвать спокойной…
— Я бы лучше использовал слово «контролируемая», — выбрал иное определение Лаури. — И ты не хуже меня знаешь, что количество проблем будет только расти.
Из динамика послышался вздох.
— Чарльз, ты же знаешь истину. В стае злых собак громче всех лает самая храбрая. Стоит пристрелить её, как и подобает поступить с бешеной псиной, как остальные просто разбегутся в страхе.
Услышав его, Чарльз едва не подавился смешком. Эти слова навеяли ему воспоминания о старой присказке его отца.
— Как по мне, Уильям, для бешеной собаки можно найти и лучшее применение. Куда лучше взять тварь за шкирку и закинуть в двор нелюбимого соседа.
— Мудрая мысль, — не без удовольствия в голосе отозвался его собеседник. — Только вот сделать это может оказаться куда сложнее, чем просто сказать, Чарльз. А до тех пор — это будет наша проблема. И ты не хуже меня знаешь, насколько обстановка в колониях сейчас… скажем так, нестабильная.
— Потому что давно уже следовало отправить туда армию и флот, чтобы они навели порядок, — недовольно забрюзжал Лаури. — Сколько раз я говорил, что все эти игры со свободами и лишними правами для этих… людей до добра не доведут.
Говоря это, Чарльз с трудом сдержался, чтобы не использовать куда более привычное слово. Скот.
Потому что Чарльз Лаури никогда не был наивным идеалистом. Как и многие английские пэры старой закалки, он чётко осознавал, на чём именно держится сила и могущество метрополии. Величие Британской Империи стояло на постоянном и жадном поглощении ресурсов своих колоний. Как материальных, так и человеческих. Именно они были тем фундаментом, на котором стояло самое могущественное государство в мире.
Его флот контролировал моря и океаны. Армия держала в стальном кулаке принадлежащие Империи территории. Но, что самое важное, могущественная военная сила позволяла контролировать рынки сбыта, чтобы устанавливать свои правила в торговле.
И Чарльз Лаури никогда не забывал об ещё одной присказке, которую давным-давно сказал ему его отец.
«Чтобы кто-то жил хорошо — кто-то обязан жить плохо». Жестоко. Цинично. Даже в каком-то смысле бесчеловечно. Но Чарльзу на это было наплевать. Всё, что его волновало — это чтобы Империя продолжала накапливать силу и жить хорошо. А что будет с её сырьевыми придатками в данный момент его не сильно беспокоило. Главное, что именно они жили хорошо. А остальное большого значения не имело. Чарльз, как и его отец, всегда был рационалистом.
К сожалению, как бы раздражающе это не прозвучало бы, приходилось признавать, что умные люди жили не только в метрополии. Многие из тех, кто доходил своим умом до подобных мыслей явно не горели желанием и дальше жить плохо.
Чарльз глянул в окно, заметив, что они уже почти приехали домой.
— Ладно, Уильям, скажи Грэндхолму, что я согласен, — вздохнул он. — Я поддержу предложение об отправке дополнительных войск в индийский протекторат и на африканский полуостров. С расширенными полномочиями. Но ты сам понимаешь, что это будет не бесплатно…
В конце концов, то, что он и сам поддерживал подобное решение, совсем не означало, что он должен раздавать свою поддержку бесплатно.
— Конечно-конечно, Чарльз! — удовлетворенно воскликнул его собеседник. — С твоей поддержкой мы даже сопротивления не встретим. Ламбергу и его идиотам из палаты общин останется только стонать, когда мы подотремся их протестами. Я уверен, что…
— Уильям, — перебил его Чарльз, лениво наблюдая за тем, как за окном мелькнула высокая ограда, что окружала принадлежащую его роду землю. — Я надеюсь, что получу свою плату до того, как мне придётся выступать в палате лордов. Надеюсь, что ты это понимаешь?
— Конечно, Чарльз, — заверил его глава рода Локсли. — Разумеется. Всё будет в лучшем виде.
— Вот и славно. Тогда увидимся через несколько дней. У меня впереди выходные с семьёй и я надеюсь, что более ты не будешь меня беспокоить. При всём уважении, Уильям.
Попрощавшись, Чарльз выключил телефон и с довольным видом откинулся на спинку кресла. Ехать осталось не больше пары минут, но почему бы не провести их в комфорте?
— Добро пожаловать домой, господин, — с уважением в голосе произнёс дворецкий, открывая дверь его машины спустя эти самые минуты, когда автомобиль остановился напротив входа в дом.
— Как дела дома, Альберт? — привычно спросил Чарльз, выбираясь из машины.
— Как всегда, господин, — почти с машинной точностью и отозвался дворецкий. — Всё в порядке.
— Вот и славно, — устало произнёс глава рода Лаури.
Он был рад наконец вернуться домой. После почти недели, проведенной в столице за бесконечными политическими прениями, он испытывал воодушевление от мысли, что ближайшие дни он будет находиться в кругу семьи рядом с Бирмингемом, который издавна был вотчиной семьи Лаури.
— Где сейчас Саманта? — задал он вопрос, поднимаясь по лестнице к дверям дома.
— Вся семья ждёт вас в главной столовой, господин, — ровным голосом произнёс дворецкий, шедший позади него.
Сказанное одновременно удивило и обрадовало Чарльза. Он знал, что приедет поздно вечером, а потому специально попросил супругу, чтобы она не ждала его, а спокойно ложилась спать. Но, похоже, что любимая решила устроить ему сюрприз, встретив своего мужа вместе с семьёй.
И Чарльз никогда бы не сказал этого вслух, но именно так и должна вести себя настоящая женщина. Покорно ждать, пока её любимый супруг не вернётся домой. Встречать его хлебом и любовью по возвращению.
Счастливый от этой мысли, Чарльз зашёл в дом, отдал пальто в руки своего дворецкого и направился в сторону столовой, уже подходя к дверям ощутив соблазнительные ароматы приготовленной на ужин еды.
— Милая! Я дома, — радостно произнёс он, открывая двери в столовую. — Как ты…
Понимание, что что-то не так пришло к нему моментально. Чарльз Лаури никогда не был идиотом. И сейчас вид всей его семьи, молчаливо сидящей за длинным столом из красного дуба с уже поданным ужином, моментально насторожил его. Его супруга. Две дочери, Алисия и Елизавета. И двое сыновей. Джозеф и Даниэль лишь чуть повернули головы в его сторону, пока все остальные молча пялились перед собой.
Едва только его глаза нашли напуганное и бледное лицо его жены, как эти подозрения подтвердились, а предчувствия стали ещё хуже.
— Саманта? Что происходит? — потребовал ответа Чарльз, всё ещё не переступив порога столовой.
Жена медленно повернула голову в его сторону и мужчина заметил стоящие в её глазах слёзы.
— Чарльз… — негромко, словно боясь, что её тихий голос могут услышать, произнесла она. — Он…
— О, вы только посмотрите, кто пришёл! — перебил её возглас. — Неужели глава семьи наконец соизволил явиться домой. Добро пожаловать.
Из боковой двери, что вела в сторону кухни и предназначалась только для прислуги, вышел высокий молодой человек с короткими тёмно-каштановыми волосами. Одетый во фрак, он держал в руках бутылку красного вина, явно добытую среди обширных запасов винного погреба, а в другой два бокала.
— Если честно, то я уже начал переживать, что придётся закончить всё без тебя, — произнёс он, подходя к тому месту, которое обычно занимал сам Чарльз, и вольготно уселся на стуле, поставив и бокалы, и вино на стол.
— КТО ТЫ ТАКОЙ⁈ — с яростью рявкнул Чарльз, сбрасывая с себя секундное оцепенение, вызванное нереалистичностью всего происходящего. От его громкого голоса все присутствующие вздрогнули.
Все, кроме незнакомца, что с явным удобством расселся на стуле во главе стола.
— Считай, что я призрак прошлого, — улыбнулся парень, достав из кармана небольшой складной штопор и принявшись открывать вино. — И сегодня я посетил твой дом, чтобы показать тебе, какое ужасное будущее тебя ждёт за совершённые грехи.
— Альберт! — крикнул Чарльз себе за спину. — Охрану сюда! Немедленно!
Сидящий за столом парень даже не дёрнулся, продолжив открывать вино. Хлопок извлечённой из бутылки пробки совпал со звуком шагов охраны, что ворвалась в обеденный зал поместья Лаури.
— Взять его, — практически прорычал Чарльз, с ненавистью глядя на вторгшегося в его дом человека и пытаясь осознать тот невероятный факт, что кому-то могло хватить смелости на то, чтобы сделать нечто подобное.
Потому что никто и никогда не смел даже косо смотреть в сторону Рыцарского Дома Лаури. Никто и…
Вошедшие в зал охранники так и не дошли до своей цели. Вместо этого они остановились, заняв свои места прямо за спиной родных Чарльза.
— Прости, — улыбнулся парень, разливая вино по бокалам. — Но, боюсь, что сегодня твои люди — это мои люди. Оль, хочешь вина?
— Конечно, — из прохода, ведущего в сторону кухонь, вышла стройная и красивая молодая и красивая девушка и подошла к молодому человеку.
Не находись сейчас Чарльз в таком ужасном эмоциональном состоянии, он бы обязательно заметил семейное сходство между ними. Но в тот момент подобное вряд ли могло его волновать.
— Ты, недоносок, совершил чудовищную и последнюю ошибку в своей жизни, — прошипел Чарльз, воззвав к собственной силе.
Глава дома Лаури сделал шаг вперёд, входя в просторный зал столовой. И сделал это не один. Одновременно с ним, появившись из воздуха, вслед за Чарльзом это сделала высокая и чёрная фигура, закованная в подобие тяжёлого рыцарского доспеха. Тёмный и дымчатый силуэт, который материализовался рядом с ним, держа в руках жуткого вида двуручный меч.
И вслед за ним начали появляться всё новые и новые, создаваемые волей обладающего Реликвией мужчины.