– Ты спятил? – не сдерживаюсь я.
– Да брось. В тебе есть детективный азарт.
Я полыхаю гневом из-за его тихого смеха.
– Глеб. Хотел. Убить меня!
– Ты не хочешь отомстить?
– Я хочу, чтобы меня оставили в покое!
– А как же будущее? Карьера? Чего ты хочешь от жизни? Если поможешь, это будет отличное начало, а? Девочка, которая, будучи студенткой, смогла раскрыть таинственную личность убийцы, которого не могли поймать десять лет.
– Вы хотите, чтобы я вошла в доверие? Чтобы была стукачом?!
– Назовем это… следственной игрой.
– Во-первых, с таким не ко мне, пожалуйста. Во-вторых, даже если бы я и была настолько отбитой, адвокат меня и на шаг больше не подпустит! Ведь я… все знаю.
– Наоборот. В том и дело. Ты знаешь. А значит, раз тебя сейчас нельзя убрать, придется им за тобой следить. Воспользуйся.
– Почему ты думаешь, что я этого хочу?
– Потому что… я кое-что вижу.
– Что?
– Тебя настоящую.
– Слушай, я не Шерлок Холмс, ясно? Я не из тех людей, которые стремятся во что бы то ни стало выяснить правду, не из тех, кто пробует миллион раз, пока не получится, я из тех, кто ляжет и будет посыпать себя землей при трудностях. Именно это показали события последних дней!
– В тебе говорят эмоции. Пройдет.
– Мне нужно на учебу, – поднимаюсь с места.
– Хорошо, напишу тебе часа в три. Встретимся вечером. Обсудим детали.
– Я ни на что не соглашалась!
– А у тебя есть выбор? – улыбается он.
Вернувшись в общагу, я наконец-то переодеваюсь в свои вещи и отправляюсь в университет. Всю дорогу чураюсь резких звуков, яркого света, прохожих. Каждая ерунда заставляет подпрыгивать в ожидании очередного похищения или удара по макушке дубиной.
К счастью, добираюсь в целости. Успеваю на третью пару, которая начнется через полчаса, а пока придется где-то отсидеться до окончания второй. Третья будет в подвальном этаже. И я отправляюсь туда. Последнее время мне нескончаемо везет на подвалы, чокнутых мужиков и ночевки черт знает где.
Добираюсь до аудитории. Заперто. Приходится вкатиться в соседнюю: маленькую и неосвещенную, потому что там вечно перегорает лампочка. У студентов ходит легенда о проклятии. Будто в этой комнате кого-то убили и теперь призрак уничтожает все источники света. А если ты останешься здесь один… призрак явится и заберет тебя на тот свет. Говорят, кого-то он уже забрал. Только имя таинственной жертвы каждый раз меняется, так что легенда эта мало кого пугает, и здесь вечно собираются курильщики травы, картежники и извращенцы. Изредка проводятся семинары по латинскому. Видимо, преподавательницу латыни не очень любят в деканате, раз ставят ей пары в этом чулане с полтергейстами.
Меня местный призрак не интересует, так что я захожу в аудиторию и кидаю вещи на последнюю парту, плюхаюсь на лавочку и притягиваю свою сумку ближе, зарываюсь в нее лицом, чтобы подремать. Лампочка, естественно, перегорела. Слабое освещение исходит лишь из тоненького окна под потолком. Идеальное место для сна. Сколько я спала сегодня? Часов пять? Для студента это, конечно, много, однако очень уж дурно я себя чувствую.
Накрывая голову курткой, слышу хлопок: кто-то закрыл дверь в аудиторию. Сначала я надеюсь, что меня здесь не заперли, а потом стискиваю зубы и едва не разрезаю ногтями парту.
Этот кто-то шагает ко мне… стягивает с моей макушки куртку… так, ага… он прямо у меня за спиной…
Я выпрямляюсь. Утыкаюсь в гостя затылком, мать вашу! Стоит он вплотную. Едва успеваю сообразить, что происходит, как тень садится рядом, и я уже готова завизжать, поверив в любые истории о призраках, но это – к сожалению – представитель мира живых.
На миг замечаю блеск в глазах человека, слишком огромных, бездонных, утягивающих в сумрачную чащу леса, которой он даже пахнет. И без зрения я понимаю, кто передо мной. Этот древесный запах духов, горького шоколада и кофе я ни с чем и никогда не перепутаю.
– Прогуливаешь, Хромик? – шепчет гость на ухо и запускает руку в мои волосы.
Глава 21
В темноте Лео выглядит как демонический зверь, сверкающий голодными глазами; зверь, который вырвал из стены многотонную цепь, что сдерживала его веками в глубинах преисподней, и поспешил за жертвой; зверь, загоняющий добычу в угол. Я еще не видела его таким. Он мог быть саркастичным, раздраженным, но не опасным, грубым и агрессивным.
Лео хватает меня, когда вскакиваю. Тянет обратно, сажает между своих ног, прижимает спиной к себе и зажимает мне рот. Я улавливаю аромат его древесного парфюма. Знаю, не оборачиваясь, как он смотрит на меня, ощущаю его каждой клеткой тела и лишаюсь разума.
– Ты же не собираешься визжать? – спрашивает он холодным голосом, хотя за маской спокойствия я осознаю, в каком Лео бешенстве, это чувствуется даже в том, как он держит меня, не давая пошевелиться.
Быстро качаю головой, подавляя дрожь.
Лео убирает ладонь ото рта, перемещает в карман моей толстовки.
– Отлично. Телефон не потеряла, – говорит он, достает и кладет айфон на стол. – Ты представляешь, сколько я тебя искал? Где ты была?!
Я сжимаю зубы, стараясь не шевелиться. Не провоцировать. Черт знает, как выдавить хоть щепотку звуков, не то что ответы, за которыми Шакал прибыл.
Он сжимает мою шею. Слегка надавливает на гортань большим пальцем. Зарывается носом в волосы, вдыхает запах – и сильнее стискивает мое горло, уточняя:
– Эми…У кого. Ты. Была?
Инстинкты жертвы вопят, что пора спасаться бегством любыми способами, иначе случится непоправимое.
– У друга. – Подозрение, что Лео меня задушит, делает голос тусклым и едва слышным, я начинаю оправдываться: – Мне некуда было пойти… совсем… совсем некуда…
– Что за друг?
Его интонацией можно заморозить город.
– Я… – сиплю, – прекрати…
Лео разжимает пальцы. Отпускает меня и поднимается на ноги. Я рассматриваю его, высокого, взрослого, всегда флегматичного – теперь разъяренного. Он возвышается надо мной застывшим каменным изваянием, в малахитовых глазах блеск и нечто, запертое за титановыми вратами. Не покидает чувство, что Шакал хочет накинуться на меня и утащить во тьму, из которой явился.
Он берет меня за локоть, дергает на себя, затем разворачивает и прижимает к стене, упирается руками по обе стороны от моей головы.
– Кто-то может зайти, – выговариваю срывающимся голосом.
– Я запер дверь изнутри.
Он усмехается, видя мои округлившиеся глаза. Мысль о закрытой двери обжигает раскаленным железом, ведь мне отрезали любые пути к бегству. Проклятье!
– Я буду кричать…
– Эми, если бы я хотел тебя убить, ты бы здесь не стояла. Угомонись. И дыши спокойно. То, с каким рвением колотится твое сердце, вызывает у меня опасения. Рановато тебе для инфаркта.
Я дергаюсь. Но толку? За спиной – стена, впереди – Шакал, а по бокам – его руки. Сглатываю. Лео прикладывает одну ладонь к моему виску, гладит указательным пальцем от волос до мочки уха, другой рукой прижимает меня к себе за талию.
– Зачем ты пришел?
– За тобой, – негромко произносит он, отслеживая мою реакцию, и я чувствую, как кровь приливает к щекам.
– За мной? – Шокированная подобным поведением, могу лишь нервно повторять слова, но заставляю себя сказать: – Нам нельзя… видеться.
– Считаешь меня монстром? – Его глаза мимолетно сверкают во тьме, или мне так кажется от страха.
– Я…
– Ты рассказала органам обо мне?
– Нет, я…
– Но ты рассказала о Глебе.
В его интонации проскальзывает насмешка.
– Он меня похитил!
– А потом? – Твердая ладонь сжимает мои волосы, оттягивает назад, и мне приходится непрерывно смотреть прямо в лицо Лео.
– Угрожал убить!
Он хмурится, губы сужаются в одну линию. Я вновь дергаюсь, выворачиваясь к свободе. Бесполезно. Меня будто замуровали в скалу.
– Дальше, – велит Лео. – В подробностях.
Черт, какой у него властный голос, когда злится, прямо диктаторский. Аж волосы на теле поднимаются.
– За мной проследили. Видели, куда Глеб меня увез, поэтому влезли в дом, и утром Глеба вызвали на допрос, – тарахчу задыхаясь, – я ничего никому не говорила! Я ни при чем! Глеб должен винить только себя, можешь так и передать ему: мне очень жаль… что он такой осел!
– Эми, – чуть оттаивает Лео, закатывая глаза, и мягко проводит ладонью по моему плечу.
– Хорошо, мне очень жаль, что осел такой же тупой, как он.
– Остынь.
– А то что? Убьешь меня? Или закатаешь в бетон? Или свистнешь Глебу, чтобы он свой набор сумасшедшего химика приволок и выжег мне язык?
– Ты неисправима. Промолчала бы хоть раз в жизни.
– Ненавижу!
– Ненавидишь или хочешь ненавидеть? – хмыкает он и проводит носом от моей скулы до лба. – Не лги мне, Эми. Я знаю, что ты назвала следствию имя Глеба сама, но… почему его?
Я прикусываю щеку изнутри. Шакал размышляет, поглаживая большим пальцем мою нижнюю губу.
– Считаешь меня монстром? Ответь.
– Не сомневайся, – шиплю я. – Особенно после вчерашнего!
– Глеб решил, что тебя кто-то подослал. Врагов у нас много. И убийца я или нет, это не имеет значения.
– Никто меня не подсылал! Я… я вообще не хотела и не хочу тебя знать! Наша встреча была случайностью. И огромной ошибкой!
– Вот как? – таинственно улыбается он. – Я тебе не нравлюсь?
– Нет!
– Совсем-совсем? – шелестит Лео, продолжая ухмыляться и придавливать меня своим весом к стене.
– Ты худшее, что со мной случалось!
– Вот так и ранят чувства людей, а я, может, всю душу для тебя выпотрошил, – заискивает он.
– Душа твоя давно почернела и рассыпалась. Нет ее у тебя.
Лео замирает, напряженно смотрит на меня. Зрачки расширены. На шее торопливо бьется вена, хотя лицо его не выражает уже ничего.
– Знаешь, я ведь тоже боюсь…
– Ты?
– Угу.
– Чего?
– Того, что ты во мне будишь, – томно шепчет. – Я сам это ненавижу. Оно неконтролируемо. Совершенно… чистое безумие…