— Значит, нам срочно требуется что-нибудь разрушить, — подвел итог я, оглядываясь вокруг себя. — И это что-то должно быть достаточно важным и большим, чтобы заставить Кезефа явиться на место преступления.
— Мавзолей? — предложила Ясмин.
— Ой, прошу тебя, — закатил глаза я. — Коммунисты сравняли с землей столько храмов, что ангелы явятся помогать нам сносить Мавзолей. А потом еще и местные жители присоединяться, которые только и мечтают о том, чтобы захоронить наконец-то Ильича…
— Крестовоздвиженская церковь? — внесла еще одно предложение вампирша.
— Без шансов, нас к ней просто не подпустят… — вздохнул я. И тут меня осенила простая мысль, настолько очевидная, что я поразился тому, что не додумался до нее раньше. — Храм Христа Спасителя!
— Главная столичная святыня? Да ты умен, Шальков, — ахнула Ясмин. — И идти отсюда недалеко.
Я нервно взглянул на часы, которые показывали половину второго ночи. Столица спала: редкие машины проносились по Моховой улице, равномерно освещая фарами темноту. На задворках моего разума поселилось беспокойство, что на нас снова нападут Ангелы-Хранители или еще какие-нибудь силы Добра, вознамерившиеся помешать спасению Ада. Осознание того, что, кажется, весь Рай мог быть против нас, лежало тяжелым грузом на моих плечах, заставляя сутулиться.
На улице со смешным названием Ленивка Ясмин сбросила шаг, оглянулась и, отстав на пару метров, со скрипом выдрала из системы водостока, покрытой облезлой краской, кусок трубы. Без особых усилий вампирша скрутила железку в трубочку и протянула ее мне.
— Пользуйся, — улыбнулась девушка, обнажив длинные вампирские клыки. — Не руками же ты будешь храм Христа Спасителя разрушать.
— Никогда не могу понять, серьезно ты обо мне заботишься или постоянно издеваешься, — пожаловался я. — И вообще, мне казалось, что ты тоже поучаствуешь в разрушении церкви Божьей. А то один я не справлюсь, Кезеф только через месяц заметит, что я в стену долблюсь.
— О, милый, я мечтала, чтобы наше первое разрушение храма произошло именно так, но мне надо подготовиться. Свечи, там, романтическая музыка, — кривляясь, Ясмин начала пятиться от меня, готовясь развернуться и уйти. — Короче, я еще не готова, Шальков, извини. Вот когда мне исполнится 18 лет…
С этими словами вампирша пропала из виду, оставив меня в полном одиночестве. Не веря своим глазам, я беспомощно опустил руки, прислонившись к стене дома. У меня в голове не укладывалось, что эта стерва меня бросила. Работая на Ад, я совсем забыл о том, что силы Зла эгоистичны, трусливы и заботятся лишь о собственной выгоде. Ясмин просто испугалась встречи с Кезефом.
Мысль об этом заставила мои волосы встать дыбом. Я тоже побаивался предстоявшей конфронтации с ангелом разрушения. За годы юридической практики в мою привычку вошли безопасные споры в суде, где все решается цивилизованно. Да, на выходе из зала тебя могут попытаться застрелить, но мне предстояла встреча с настоящим ангелом, с которой я рисковал уйти без головы.
— Соберись, Шальков, — потребовал я от самого себя шепотом, сжимая трубу так сильно, что пальцы побелели. — Любой хороший юрист, если потребуется, даже ангела заболтает, запутает и уговорит купить бумажную иконку…
Чтобы не поддаться панике, я зашагал к храму Христа Спасителя все быстрее, добравшись до улицы Волхонки за три минуты. Центр Москвы погрузился в дрему, вокруг меня не было ни одной живой души. Были, однако, души мертвые: краем глаза я заметил, как на соседних улицах боязливо прячутся низшие формы сил Тьмы. Ближайший переулок подметали растрепанными вениками несколько шайтанов. На их морды были низко натянуты кепки с логотипами городской администрации. Я всегда знал, что правительство столицы финансирует нечисть.
Работяги не смогли вернуться в Ад после обрушения порталов и теперь вынуждены были нелегально трудиться на улицах Москвы. Чертям было тяжело: на каждом шагу полицейские пытались проверить у них документы и регистрацию, которой у них, естественно, не было. Выбираясь из Подземного мира, чтобы погулять, шайтаны и подумать не могли, что застрянут в недружелюбном к пришельцам из других стран и измерений городе надолго.
Собравшись с мыслями и оглядевшись вокруг, я медленно, но уверенно подошел к площади, на которой возвышался храм. Его желтоватая подсветка делала постройку из белого камня зрительно выше, а золотого купола и вовсе не было видно. У храма отсутствовала охрана, так что я свободно миновал ограду и подошел вплотную к зданию.
— Юристы и не такое делают, — напомнил я сам себе, сжимая в руках трубу.
Замахнувшись, я нанес несколько ударов по стене храма. Звук металла, ударившегося о камень, разнесся над тихой улицей, исчезая в районе набережной, и показался мне громогласным. Несколько секунд я оглядывался, выискивая глазами спешащего ко мне сторожа или отряд стражей правопорядка, но никто не появился. Покрывшись липким потом, я вздохнул и продолжил опускать острый край трубы на белую штукатурку. Труба оставляла царапины и небольшие, едва заметные в темноте вмятины.
— Кезеф! — вполголоса позвал я, сосредоточенно продолжая попытки вандализма. — Я тут разрушаю символ веры всея России, не желаешь явиться и заставить мои руки отсохнуть?
Ответом мне была тишина. Часы на моей руке показывали, что до двух часов ночи оставалось всего 5 минут. Из отведенных на расследование двадцати четырех часов прошло уже 5, а дело практически не продвинулось. От этой мысли мне стало не по себе, а потом на меня нахлынуло раздражение, каждую каплю которого я вложил в новые удары трубой о стену. Штукатурка отваливалась и крошилась кусками, но ни один посланник Рая не желал спуститься с Небес, чтобы защитить твердыню.
— Я что, выбрал не тот храм? — задал я риторический вопрос, подняв голову к звездам, слегка затянутым пеленой осенних облаков. — Кезеф, чтоб у тебя крылья полысели! Ты ангел разрушения! Я тебе посвящаю этот полуночный акт вандализма! — с этими словами я обернулся спиной к храму, устремив взгляд через улицу. Там все еще мелькали силуэты шайтанов, подметавших улицу от опавших листьев. — Эй, вы! — прокричал я, указывая на них рукой.
— Кито, ми?? — после секундного замешательства отозвались черти. — Ни гаварить па-русски, мэ!
— Астарота знаете? — не понижая голоса, спросил я.
— Астарота! Знаете! Да-а-а! — загалдели работяги. — Хароший злодей, харо-о-о-оший.
— Тогда, во имя Астарота, шагом марш сюда! — приказал я. — И лопаты захватите.
Шайтанам потребовалось ровно 15 секунд, чтобы пересечь улицу, отталкивая друг друга и путаясь в рабочих робах. Остановившись возле храма, они уставились на меня из-под козырьков своих кепок.
— Ломайте храм, — скомандовал я, указывая на ближайшую стену.
— Низя, хозяина! — запротестовали черти, прижимая к груди орудья труда.
— Астарот платит, — заверил их я, понимая, что шефу это, возможно, не понравится, но кто-то же должен финансировать спасение Ада. — И бесплатный «Доширак» для всех, пожизненно.
Шайтаны ринулись в бой с лопатами наперевес. Над площадью раздались нечленораздельные звуки, удары железа о камень и асфальт и сосредоточенное сопение. Я присоединился к разрушению с двойным рвением, увидев, что сколы в стене храма Христа Спасителя увеличиваются.
— Ну давай же… — взмолился я. — Ты просто обязан явиться, чтобы остановить это…
Стук инструментов продолжался еще минут 15. Меня охватило отчаяние: на моих глазах рушилась последняя надежда на успешное разрешение главного дела моей загробной жизни. Наблюдая за работой шайтанов, я сжимал кулаки и повторял про себя имя Кезефа. На тысячный раз в воздухе резко похолодало.
Почувствовав присутствие ангела, я медленно оглянулся через плечо. Пространство вокруг меня наполнилось серебристым свечением и сжалось, готовое пропустить сквозь себя нечто неземное. Несколько долгих секунд я вглядывался в ночную пустоту площади возле храма Христа Спасителя, но никто не появился. Что-то наблюдало за нами, не решаясь проявить себя.
— Кезефушка! — как можно более нагло позвал я. — Неужели тебе бюджетных денег не жалко? На реставрацию храма пару миллиардов по традиции потратят, и ничего, что тут всего три банки белой краски потребуется?
Пространство дернулось, но явления снова не произошло. Я бросил взгляд на часы и понял, что теряю драгоценное время. Кезеф, я не сомневался, знал об этом, и затягивание нашей встречи было ему только на руку.
— Ну, Кезеф! — возмутился я, смотря в небо. — Плохо работаешь, я потребую у Бога выписать тебе штраф и лишить премии за месяц. Чем вам в Раю платят, сахарной ватой? Или в ходу все-таки доллары и евро? Нынче смертные скупают валюту тысячами. Они явно что-то знают, точно на Небеса пропускают за условные единицы!
Окружающий мир наполнился электричеством, как скат, приготовившийся атаковать. Я с удовольствием наблюдал, как невидимый портал из Рая рвется выплюнуть в мир живых ангела. Это продолжалось в течение нескольких секунд, но Кезеф не появился.
— Вот ведь Бог… — выругался я. — Слышь, ты, херувим общипанный! Что мне надо сделать, чтобы ты материализовал передо мной свою разрушительную задницу? — с этими словами я осмотрелся, нашел под ногами небольшой кусок угля и повертел его в руках. — Разрушения храма ты не боишься, потому что знаешь, что мы не справимся… — шайтаны подле меня уже высунули от усталости коричневые языки, но долбить стену не прекращали. — Ну ладно. Ты вынуждаешь меня пойти на крайние меры. Видит Дьявол, я этого не хотел! — сжимая кусок угля в руке, я поднес его к белоснежной стене храма Христа Спасителя и начал выводить большие, ровные буквы. «ПАТРИАРХ — СУ…»
В мгновение ока пространство разорвалось в клочья. Во вспышке молнии, так же, как несколько часов назад в Аду, появился Кезеф в виде светящегося шара. Ангел прямо на моих глазах принял человеческую форму: мышцы на его руках были напряжены, как канаты, а от раздражения и