— Угрозами от нас ничего не добиться.
— Вы слышали про якобы награды за головы англичан, убитых в Степи?
— Да, — кивнул Палмер, — были публикации в столичных газетах. Потом были десятки нападений в Степи на наших подданных. К счастью, никто не пострадал.
— Это были всего лишь слухи. Но ведь вы в своё время платили по пять долларов за скальп убитого индейца, будто то ребёнок, женщина или старик. И тысячи головорезов и убийц убивали индейцев и почти полностью их истребили.
— Это просто история.
— А я её оживлю. И заплачу по пару сотен за каждого англичанина в Степи. Как Вам такое?
— Это дикость и мы обрушим на Вас…
— Было бы что обрушивать, уже бы шарахнули. Но я вас вынесу из Степи. Не будет никаких предприятий англичан в Степи. И обрушившийся авторитет. И убийцы, которые покушаются на ваших министров.
— Вы нам угрожаете?
— Я показываю, что власть, способность влиять на ваши действия у меня есть, причём последствия моих действий, пусть и не принесут мне пользы, они крайне вредны вам. У Вас есть причина заключить со мной соглашение.
— Вот Вы говорите, Аркадий… Заплатим, обучим, вооружим. Откуда у Вас…
— Что? Деньги? А вот откуда. Сегодня, завтра и всегда.
Пока мы шли, то дошли до казино.
— Представляю Вам самое большое и защищённое с воздуха при помощи ПВО казино в Степи. Ну что, может оно мне заработать денежку, чтобы нести расходы на вредительство в отношении вас?
Палмер, поджав губы, смотрел на громадный фасад.
— Кроме того, я Вам покажу, что мы делаем и оружие. Три главных составляющих города — оружие, контрабанда, игорный бизнес.
— Что за оружие? Подделываете тульские изделия?
— О нет, мы замахнулись на ваше оружие. Император российский бы обиделся, если бы мы подделывали российское. А так как у нас с вами нет мирного соглашения, мы изготавливаем ваш патрон и ружья.
— Вы там совсем, что ли? — Палмер впервые выглядел сердито.
— Ну что, есть мотивация для мира? А мы там пропишем, что бойцов отпустим. И вы протрубите в своих газетах, как Англия в очередной раз всем показала их место в пыльном углу. А мы не будем спорить.
Палмер задумался.
— Показывайте оружие. Это аргумент в споре. Но нам придётся это урегулировать. Нарушение патентного законодательства. А я-то думал, что за информация что наша компания уже подала на вас в суд?
— Как-то устаканим. Теперь о личном. Если мы, то есть каганат и Британия заключат пакт о мире, то я лично Вам даю двести тысяч рублей наличными.
— Вы предлагаете благородному сэру взятку?
— Я, как благородный сэр и премьер-министр страны предлагаю другому сэру некоторую комиссию за лоббирование.
Глава 11В дипломатию
Я показал ему наш оружейный завод, разумеется, только ту его часть, которую можно показывать и по его морде было не понятно, впечатлился он или нет. Может быть, по сравнению с Королевским заводом стрелкового оружия в районе Энфилд-Лок Северного Лондона, моя фабрика была мала и технически отстала.
А может и нет. В Лондоне я не был, сравнить не могу.
В любом случае Палмер всё, что показывали мы с Игорем, внимательно смотрел.
— Как дипломат, я не могу и не стану давать показания в суде, — зачем-то сказал он.
Я лишь неопределённо кивнул.
— Какие торговые преимущества Вы можете дать компаниям, которые будут у Вас работать?
— Ну, у нас нет налогов.
— Вы офшор?
— Да, в некотором роде. Если это слово применимо к предгорьям.
Дипломат позволил себе короткую улыбку.
— В любом случае, я не очень заинтересован в развитии тяжёлой промышленности, однако на лицо торговля, склады, хороший перевалочный пункт.
— Логистика рекой? Зимой она замерзает.
— Моя не замерзает до самого Бийска. Кроме того, у меня вовсю строится железная дорога туда же, плюс сухопутная на восток до Кустового и на юго-восток, в глубину Степи, — так уж получилось, что я расхваливал свой город.
— А куда конкретно в Степи?
— Середина озера Балхаш, там крупное стойбище и региональная торговля.
Палмер что-то прикинул в уме.
— Там же горы по пути, реки?
— Туннели, мосты, всё настроено и всё работает. Трактом уже пользуются местные.
Я умолчал про тот момент, что ко мне пока что не прибыло ни одного каравана, не считая полутора дюжин одиночных торговцев из степняков и то это были всё больше авантюристы-исследователи от больших степных кланов. Прощупывают почву.
— Всё равно я не ощущаю пользы от существования Вашего города и Вашего каганата. Золота у Вас больше нет. Так ведь?
— Я продал добытое золото императору Кречету. Положа руку на сердце, не могу предложить англичанам ни в какой форме добычу золота. У меня его нет.
— А другие полезные ископаемые?
— Вам бы лишь бы чего-то добыть и вывезти, — нахмурился я. — Страна у нас такая, какую видите. В раскурочивании нашей природы для хищнических методов добычи руд мы не заинтересованы.
— Вы говорите, как местный, как алтаец.
— А чем плохи алтайцы? Вы можете считать меня местным степняком или чалдоном.
— Я Вас услышал. Разумеется, решение принимать не мне.
— Разумеется, — согласился я. — Но роль докладчика колоссальна. Как Вы представите нашу ситуацию и предложите варианты выхода из неё, так, с высокой вероятностью и будет. В крайнем случае, мы с Вами наладили контакт, а там уж министрам решать, что и как. Разумеется, никаких жестов доброй воли. Ваши пленные англичане будут у меня, хотя и в комфорте, а покушения на министров продолжаться.
— Как Вы хотите, чтобы мы вели дела с Вами, если Вы позволили себе нанимать убийц в отношении нас? — приподнял бровь Палмер.
— Так же, как я с вами. Забыли, что наняли поляков прибить меня?
— Подлые морды, — чопорный доселе англичанин впервые позволил себе эмоции. — Взяли деньги, а потом отказались от выполнения, ссылаясь на гибель своих агентов. И предоплату не вернули.
— А не расскажете, во сколько вы оценили мою жизнь?
Дипломат задумался, затем высокомерно бросил:
— Официально заявляю, что наша страна никогда не пользовалась и не пользуется ни грязными методами, ни убийствами, ни контактами с сомнительными группировками.
— Это не ответ. А я могу поделиться, сколько заплатил за вашего парнягу. Того, который выжил.
— Ну допустим. Заказ на Вас… Который, подчеркиваю, мы не давали, стоил десять тысяч фунтов.
— Принял. Ваш заказ стоил сто…
— Чего сто?
— Сто тысяч.
— Ну, Ваши исполнители, как Вы знаете, не преуспели. Я не подзуживаю Вас на повторение, просто выражаю сожаление их действиям и Вашим.
— Ишь ты! А по легенде, однажды немцы прислали к французам одноногого посла. В ответ Франция направила в Германию посла, который был одноруким.
— Иронично. Вы намекаете, что платили не за убийство?
— Да. Задача стояла на неудачную попытку убийства. Так что всё, что я просил, они сделали. Ваши тоже не преуспели. Как говорится, один-один. Но если ваши славные джентльмены продолжат войну… Я не пришлю к вашим воротам отряды наёмников, руки коротки. А вот нанимать каждый раз новые группировки киллеров я могу. И деньги у меня есть.
— Угроза?
— Особенности кнута и пряника в России. Никаких гарантий, что вас не изобьют пряником. Никаких гарантий, что вас не заставят сожрать кнут.
— Не обещаю, что вернусь. Не обещаю положительный результат.
— А я, как и говорил ранее, обещаю, что дам Вам двести тысяч рублей наличными, если ваша сторона решит заключить со мной соглашение, пакт о мире.
Я вручил ему проект в картонной папочке.
— При этом я не спрашиваю, как Вы этого добились.
— Я никогда не стану использовать служебное положение в личных интересах! — высокомерно задрал нос дипломат. — Я умею отделять личное, работу и бизнес.
— А я нет, сэр Палмер. У меня всё связано напрямую. Мой бизнес — это личное. И я не настаиваю, чтобы Вы «использовали» положение. Если это получится само, по естественному ходу вещей…
Англичанин улетел, но не в режиме Карлсона, не обещал вернуться. То есть, он вообще лишних слов не говорил.
Провожая его, одиноко стоя на конце взлётно-посадочной полосы, коротко перебрал в голове ход переговоров и отметил, что он не сказал буквально «я не возьму Ваших денег, жалкий Вы диктатор».
Нет, он что-то там задвигал про долг и абстрактную честь. Хороша честь, сначала напали на меня, я кучу бабок потратил, потом ещё и взятки давать приходится, чтобы вопрос уладить. А они ещё и брать не хотят. Шельмецы.
…
Когда самолёт помахал мне серебристым крылом, я набрал полковника Шпренгера.
— Буэнас диас, сеньор полковник.
— И тебе не хворать, Аркадий. Чем решил порадовать старика?
— Докладываю голосом. Гм. С чего начать?
— Начни с того, что к тебе намылил лыжи третий зам главы МИД Британии, подпольная кличка «Марокко», любитель современной музыки, коктейлей с голубым ликером «кюрасао», танцев и вооружённых свержений неугодных Британии князьков и прочих каганов. Был такой?
— Был только Палмер. Это он?
— Онее некуда.
— Только что улетел.
— Рад, что ты докладываешь об этом и ничего не делаешь за моей спиной.
— Я — сама лояльность. Яков Лаврович, тогда начиная с него… Набрал он меня вчера, прилетел сегодня. Надо думать, что звонил уже где-то на полпути. Как считаете?
— Разумное предположение. Значит был уверен, что ты его примешь или у него в регионе есть другие дела.
— Он мне показал странную такую верительную грамоту.
— Он посол в каганате?
— Ни разу. Это документ на ведение со мной, то есть… с каганатом, переговоров.
— Значит, документ у него к моменту звонка уже был. Но договорился о встрече не сразу. Ладно, это надо обдумать. Как пообщались?
— Давайте отступим на шаг, а то я, получается, рассказываю с середины. До этого ко мне прилетали Сташер и Симменс.
— Сташера знаю, хотя для меня новость, что он появлялся в нашем регионе, он обычно в Москве торчит. То, что мы не уследили такой вояж — это наш прокол. А что за Симменс?