В подвале уже вовсю шла отделка, коммуникации подключены, брусчатка укладывается, все работы ведутся самыми ударными темпами.
Снаружи, то есть из переулка — требовательно загудел автомобиль. Наш пожилой охранник сначала отрицательно замахал кому-то рукой, потом его лицо вытянулось, поскольку водитель сказал ему что-то на китайском.
Я напрягся, вспомнив про господина Чао Вао и его банду, как их там назвал Танлу-Же? Утки пекинские? Припёрлись большие китайские бандиты? Опять война, а я не выспавшийся и небритый?
— Танлу-Же, это не зелёные драконы Чао Вао?
Китаец отрицательно покачал головой и помахал рукой охраннику, чтобы пропустил машину. Мне же он показал на мобилет, что разговаривает по нему сейчас.
Закончив разговор, он пояснил:
— Это Константин, он приехал за Вами.
— Ааа… Сам позвонил?
— Да, после того, как его ожидаемо не пропустили.
— А отчего старый самурай на входе напрягся?
Танлу-Же слегка улыбнулся.
— Они сказали ему «открывай, мы приехали к твоему боссу», но сказали это на мандаринском диалекте.
— Секретчики знают этот язык?
— Сильно сомневаюсь, — скептически усмехнулся он, — просто хотели произвести впечатление. А мы будем делать вид, что у них получилось.
— Ну да, пара фраз знания одного из самых сложных языков в мире не заменит… Так, мы всё обсудили?
Последний вопрос был адресован Ионе. Она сидела, поджав ноги и с крайне серьёзным выражением на лице.
— Аркадий, я вынужден Вас оторвать! — Константин стремительно подошёл к столу. — Вы такой шум подняли своим…
Он замолчал, едва увидев Иону.
До того, как совершенно незваными припёрлись имперские безопасники, мы обсуждали первую операцию по выставлению на продажу на бирже пробной партии в пятьдесят алых макров пятого уровня. В целом они не были экзотикой и, хотя их можно было продать примерно втрое выгоднее, чем на Чёрном рынке или прямым экспортом, интересовал нас обкат технологии и боевой опыт Ионы, чтобы она потихоньку освоилась на бирже.
Чтобы поддержать девушку, мы с Триадами отправляли с ней вернувшуюся с учёбы Мин. Вдвоём они пойдут и продадут эти макры на бирже, заодно вот так, на мелочёвке обкатают технологию и дальше можно будет продавать что-то посерьёзнее.
Кстати, я за между прочим спросил у Танлу-Же, реально ли купить тысячу макров «молния и радуга», он сказал, что штука редкая, но за пару месяцев собрать внутри Китая и переправить вполне возможно и не сказать, чтобы космически дорого.
То есть Вьюрковский, если б не был таким злобным типом, мог бы добиться желаемого и без своей противоправной деятельности.
— Давайте я вас познакомлю. Это Иона Алексеевна Черноклювина, моя сестра. А это Константин Сергеевич Листоносов, мой… приятель.
Иона как-то смущённо зардела, а Константин внезапно потерял боевой задор, с котором он ко мне припёрся. Ну и ладненько.
В пару округлых фраз мы с Танлу-Же завершили разговор.
— Я готов ехать. Куда покатим?
— К нам в резиденцию, — вздохнул он.
От меня не укрылось что он использовал местоимение «мы», «наш», то есть что-то поменялось в обстановке.
— Надо на секунду в мой офис заскочить, — твёрдо попросил я.
— Ладно, — согласился Константин. — Надеюсь в этот раз нас никто расстреливать не будет?
— И я надеюсь, — улыбнувшись акульей улыбкой человека, у которого есть бронежилет и артефакт, позволяющий в любую секунду сбежать в параллельный мир, покладисто согласился я.
…
Через двадцать минут мы поднимались в офис секретной службы, на лестнице я напряг магическое зрение и… ничего, то есть я не воспринимал даже фона, обычных макров, отсвета людей, а словно бы ослеп.
Офис с моего последнего визита не сильно изменился. И всё же что-то тут помешало мне проверить его магическим зрением. Подобрав портфель к животу, я привычно плюхнулся на стул посетителя перед столом Константина.
— Это, конечно, весьма далеко от стандартов кабинетного убранства нашей службы, -раздался из-за спины недовольный скрипучий голос.
Невысокий, крепкий, с залысинами «боровичок», слегка прихрамывая, вышел откуда-то из-за наших спин и для моих спутников это не было неожиданностью (они стали чуть ли не по стойке смирно), а вот я, откровенно говоря, не ожидал. Могли бы и предупредить.
— Аркадий, — почти мгновенно справившись с волнением, так быстро, что оно не успело отразиться на лице, я вскочил и подал руку для рукопожатия и знакомства.
Он поджал губы и несколько секунд смотрел на протянутую руку и, казалось, получал удовольствие от моей неловкости.
— Знаете, прекрасный незнакомец, — потихоньку раздражаясь, но не давая негативу отразиться на моём лице, всё же опыт не пропьёшь. — Мне тут недавно жал руку государь-император и если кто-то побрезгует… Думаю, его императорскому величию будет любопытное такое узнать в очередном донесении, которое я напишу в адрес его канцелярии.
И я немедленно получил крепкое сухое рукопожатие.
— Полковник Шпренгер. Яков Лаврович. Начальник Западно-Сибирского управления.
Слова его звучали грозно и весомо, как приговор судьи.
— Приятно познакомиться.
На лице полковника отражалось, что он очень сильно сомневается, что мне приятно с ним познакомится и что я мог бы не рассыпаться в лицемерной вежливости.
Так же он не спросил фамилию мою или там, хотя бы род занятий. И так всё про меня знает, собака крымский хан. В досье читал.
Он предложил мне присесть за стул, тот же самый стул, откуда я встал, но сам не присел и вообще в его присутствии все чувствовали себя по меньшей мере неловко.
— Итак, кабинет, — в его устах это слово звучало, как оскорбление. — Мда…
Константин стоял с каменным лицом и даже желваки его не играли, то есть он сохранял отменное хладнокровие.
— Вернёмся к Вашему опусу, — после длинной паузы начал полковник.
— Доносу, — поправил его я и удостоился уничтожающего взгляда.
— Вы завербованы в качестве внештатного агента.
— Да, господин полковник, — вежливо, но без подобострастия, подтвердил я.
— Это налагает на Вас некоторые обязанности, ответственности. Не только права, знаете ли.
— А какие у меня права, стесняюсь спросить?
Шпренгер высокомерно проигнорировал мой вопрос, слегка замешкавшись от того, что своими репликами я сбивал его с какого-то намеченного сценария разговора, который всё более напоминал допрос.
— У меня есть один маленький, но очень важный вопрос, — обратился он ко мне.
— Жгите, товарищ полковник.
Константин и от этого моего выпада не поменялся в лице, а вот Дмитрий, который я рядах недавно, позволил себе беззвучно заржать. Впрочем, Шпренгер этого, наверное, не заметил.
— Итак, текст обращения, — он неторопливо достал и развернул моё собственное бюрократическое творчество, передвинул стул и поставил его напротив, сел таким образом, чтобы оказаться лицом к лицу со мной.
— Здесь написаны и перечислены… — выдохнул мне в лицо секретчик.
— Конкретные слова, выражения и идиомы, которые используются так называемыми одержимыми, — подхватил я его мысль, потому что эта излишняя медлительность меня раздражала.
— Да, — легко согласился полковник. — А отсюда вопрос…
Он снова взял паузу, что дало мне возможность самому озвучить такой вопрос, заодно погубив всю театральность.
— Отсюда вопрос, откуда я знаю такие слова и выражения, если только я и сам не демонолог?
— Одержим демонами, — немного дёрнув щекой в раздражении, поправил меня Шпренгер.
— Ну да.
— И что же Вы придумаете…
Я показательно закряхтел и полез в портфель, чтобы достать оттуда папку с аккуратно вшитыми туда брошюрами и разноразмерными письменными документами. Именно за этой папкой мы и заезжали (Константин этого, само собой, не знал, а вот я подготовился, только не думал, что тут будет какой-то левый старый хрыч).
— Вот она наша голубушка, секунду…
С небольшим треском проклеенной бумаги я открыл папку на инструкции по выявлению одержимых.
— Яков… как там Вас по батюшке? Лаврович?
— Лаврович, — угрюмо буркнул полковник и жадно вперил взгляд в инструкцию, потом быстро перевёл его на Константина.
Агент побледнел.
— Ой, да бросьте, не давал он мне ничего, никаких ваших секретных циркуляров. Вообще сейчас объясню и расскажу.
— Уж потрудитесь.
— Ну, начнём тогда с того, что Константин не даёт мне заданий, поручений и так далее, только принимает доклады.
— У Вас такая категория завербованного лица, — небрежно отмахнулся Шпренгер.
— Так вот. Свою миссию по внедрению в деревню, окружение графа, работу доставщика, водителя, розыск информации — мне пришлось придумать себе самому. Ну и Предок тоже немножко заставляет.
— Да Вы просто втемяшили себе, что Вьюрковский пытается Вас убить.
— Да он, собственно, этого и не скрывает. Вопрос вообще не в этом.
— А в чём? Это же личная месть.
— Плевать на мотивы, на причины, на историю. Вот сейчас я занимаюсь этим.
— И что же Вы такого узнали?
— Начал как доставщик разговаривать, слушать, слышать. И заметил достаточно много странных слов и выражение. А тут особняк…
— Графа?
— Его.
— И что с ним?
— Это крепость. Вокруг особняка стена.
— Традиция со времён войны со Степью, кстати, последняя была совсем недавно.
— А вокруг стены ров, заросший деревьями, причём так хитро заросший, что там нет деревьев, с которых можно было бы перелезть на стену, то есть эти деревья просто визуальное прикрытие и маскировка.
— А как это связано с тем, что он якобы…
— Погодите. Теперь, сам по себе особняк окружён парком, который находится в паскудном состоянии.
Полковник пожал плечами, пока что мои слова не производили на него впечатления.
— Как строение, особняк поделён на зону для всех и закрытую для слуг, причем даже кухарка туда доступа не имеет. Вообще у него крайне мало слуг. Формально трое, реально четверо.