Привстав в задумчивости, я затушил обе свечи и стал аккуратно собирать всю эту мистическую настолку обратно в мешочек, сложил и отнёс в «кабинет» доску.
Проходя мимо ручья, умылся холодной водой.
Достал из холодильника белый хлеб, колбасу, сыр и большой помидор.
Взял удобный широкий нож, неторопливо поточил, убрал точило, смыл с лезвия крупинки металла и точильного камня после заточки, помыл помидор, достал доску и нарезал себе три бутерброда с колбасой, сыром и помидором. Сел на стуле, глядя на ручей в неровном освещении пещеры и стал кушать.
Итак, если эта хреновина занимается предсказаниями… Если… Вообще-то я в такие штуки не верю, однако мир тут такой, что поверишь и в чёрта лысого.
Так вот. В плане возможностей и перспектив мне что выпадает? Женщина, раскопки и торговля. Ну, не ешь, молись, люби, а — женись, копай, торгуй.
В принципе я это и без всяких досок понимаю. Могу жениться, даже на дочке Юбы, если там есть хоть одна нестрашная. Стану его зятем, а по мере роста влияния так и могу занять его место.
Многие роды шлют мне сообщения, подарки мелкие вроде шоколада и виски, с предложением жениться на их дочках/внучках. Причём так есть откровенно богатые кланы, чьё влияние охватывает не скромный Кустовой, а империю.
Так я тоже могу «продвинуться». Но, надо помнить про мотивацию. Став в результате ряда событий Владетелем и наследником, я заимел пару миллионов, землю и семейные активы, которых мне хватит до ста лет безбедной жизни. Ну то есть, масса людей старается заработать всё больше и больше, доходя до таких сумм, что в голове не укладывается.
Я никогда в жизни совсем уж бедным не был. Богатым, до последнего момента тоже не был. Поэтому особой потребности стать ещё богаче не испытывал.
Вообще в этом гадании меня беспокоил волчок опасностей. Война. Какое некрасивое и недружелюбное слово.
Нагадали козе смерть, бляха-муха.
И совет — копай, вооружайся, играй.
Такое себе.
Убрав со стола, я пошёл спать.
Но среди ночи суматошно вскочил, хотя сон свой не помнил. Меня, вероятно прямо во сне, пронзила мысль — а ведь чёртова птица всячески намекала мне, чтобы я, по сути, готовился к войне. Не употребляла такое слово, но требовала активных действий в этом направлении. Доска может ошибаться. Филин может морочить мне голову, но двойное совпадение маловероятно. Значит, буду считать, что информация точная.
А с кем война? И у кого? Вообще-то, проблемы Кустового касаются в первую очередь Кротовского, я что, я министр юстиции. Значит костяшки семафорят мне про Южный Алы Тау. Вот блин.
До утра уже не спал. Сходил окунулся, принял тёплый душ, позавтракал горячей яичницей с картошкой. Пораньше перенёсся на Лицо, схватился за мобилет, набрал Шпренгера.
— Доброе утро, господин полковник.
— Что с тобой, Аркадий? Вежливый какой. Что случилось?
— Вот и я хотел узнать, случилось ли чего? Так сказать, как дела?
— До того, как ты позвонил, всё было нормально, кушал котлету, которую зачем-то обозвали бифштексом и горошек, размышляя по поводу того, что современное образование и воспитание доведут страну до цугундера. Проще говоря, пороть вас всех надо.
— Ну, то есть, обычные такие мысли?
Глава 9Реки
— Ты не темни, говори толком, чего звонишь? Решил своего куратора от нашей службы забрать из Бийска?
— Безусловно. А он уже приехал?
— Да, сегодня прибыл. Звонил бы с докладом регулярнее, знал бы заранее.
— Ну, вот я и это…
— Аркадий, выкладывай, что случилось? Плохой сон приснился? Бабайка под кроватью?
— Типа того. Скажите, Яков Лаврович, а империя случаем, не собирается напасть на каганат? Я имею в виду свой, всячески дружественный, родной и союзный, ни в чём плохом не замешанный каганат, где я по случаю тружусь министром иностранных дел?
— Ну, если соберётся, мы тебе непременно сообщим, заблаговременно курьера пришлём с извещением.
— Сарказм, да? Ну серьёзно, вдруг там внезапные политические течения в столицах? Какой министр не с той ноги встанет и двинет полки?
— Вот откуда у тебя вдруг такие мысли, такая информация? Что ты хочешь рассказать полковнику сам понимаешь какой службы?
— Мне тут… Предок сообщил, что мой каганат ожидает война. А по соседству у меня только одна военная сила, имперский корпус в Новосибирске и отдельные батальоны пехотные по имперским же городам.
— Так. Многого я тебе сказать не могу, да и спрашивать дурацкие вопросы ты не должен. Но, у нас тут всё спокойно. Это, во-первых. А во-вторых, ты не забывай, что у тебя под боком есть вся Степь до самого Афганистана. Или ты считаешь, что степняки между собой дружбаны и братаны?
— Ну, я об этом думал и конечно же они между собой дерутся только в путь, но в последнее время всё смирно, спокойно.
— А ты думаешь, что перед нападением кто-то объявления на театральных тумбах вешает?
— Не думаю, но туда мне позвонить некому, — огрызнулся я. — Поэтому и спрашиваю Вас, из расчёта, что Вы умный, может, знаете чего-то, чего не знаю я.
— Аркадий, я всегда знаю то, чего не знаешь ты, — потом он добавил, смягчившись. — Но беспокойство твоё разделяю, поспрошаю. Всё, отбой, у меня котлетка стынет. Майора забери, он там в Бийске, в гостинице «Мадрид», спросишь Михаила, он сам тебя узнает.
— А пароль, отзыв?
— Ты не на задании, шпиён мамкин! Не напускай тумана, просто съезди, забери человека и доставь до твоего каганата.
— Ладно, конец связи.
Сегодня насыщенный день.
Для начала мне позвонил Хорьков и продиктовал адрес транспортной компании, где собственником всё ещё значился Вьюрковский. А ещё оно оказалось акционерным обществом «VTL-expedition», то есть сведения о нём прошли мимо меня, потому что оно зарегистрировано в порт-Атырау, это где-то на Каспии. Но реестр вёлся тут.
Подхватив портфель с наследственным делом, поспешил к реестродержателю. С утра пораньше явился туда и уплатив небольшую комиссию, сменил акционера (72%) Вьюрковского на себя.
А потом уже направился в офис транспортной компании.
У меня так же был и телефон офиса, поэтому, сидя на переднем сидении служебного автомобиля «Единорогов», я набрал им.
— Да? Вас переключить на отдел исполнения и доставки или договорной?
— Нет. Это министр юстиции и я хочу видеть директора.
— Ээээ…
— Сейчас хочу видеть. Буду у вас через пятнадцать минут и хотел бы его лицезреть.
Я сбросил вызов, предоставив возможность секретарю самому делать выводы.
Дорога вела нас по ухабам через мост над Тоболом в какой-то там Манильский посад, где дорогу нам преградил шлагбаум.
Единорог с позывным Электрик притормозил, выскочил, козырнул удостоверением (по-моему, к этому он прибавил демонстрацию табельного Heckler Koch 11–43) и нас без заминок пропустили.
Территория предприятия была большой, имела собственный железнодорожный путь, где сейчас разгружался, прямо с железнодорожных путей и на баржу, какой-то состав, создавая много весёлого делового шума.
Я попросил притормозить у двух работяг, которые с независимым видом (типа, нам можно) — вальяжно курили.
— Здорова, земляки, — вышел и поздоровался я. — А что, работы много?
— Хватает… Вам договорной отдел? Что-то отвезти?
— Вроде того. Это в здании управления?
— Да, у них отдельный вход, слева, там козырёк такой, ажурный.
— Понял. А само здание где?
— А вот так прямо езжайте и на втором повороте резко вправо, такое кирпичное строение. Да Вы не заблудитесь, если раньше повернёте, то окажетесь между штабелей некондиционного леса, а если промахнётесь, то в ремонтный цех попадёте.
— Понял.
Дверь в кабинете директора была открыта нараспашку, секретаря на месте не было.
— Какой ещё министр, Маш? Ну, может, это шутка или ты ослышалась?
— А вот такой министр, — за миг до того, как внутрь вошёл я, в длинный узкий кабинет директора заглянул единорог и убедился, что опасностей нет, занял место в приёмной, сцапав какой-то журнал про жизнь столичной богемы.
Я зашёл и критически осмотрел кабинет. Вообще кабинет, особенно если в нём сидит один человек, многое про него может сказать, про его внутреннее состояние. Не всегда идеальный порядок — это хорошо, не всегда бардак признак безделия. Наверное, чтобы разобраться в этом нужна кафедра психологов и полвека времени.
Тут был длинный стол совещаний, вдоль стены стоял очень широченный шкаф, в одной из секций которого по-хозяйски расположился самовар.
— А Вы чай будете? — с робкой надеждой спросил крепыш с небольшими залысинами, вероятно, хозяин кабинета и местный руководитель.
— Буду.
Он сделал жест секретарю, и она бесшумно удалилась, закрыв за собой дверь.
Я открыл окна в кабинете, чтобы проветрить его. Тут было как-то душно и накурено. После — сел посреди стола, выбрав место так, чтобы за спиной у меня была стена, и открывался вид на весь кабинет.
— Вы, наверное, Аркадий Ефимович? — спросил директор, пока возился с самоваром, наливая нам по чашке ароматного зелёного чая с какими-то местными степными травами.
Я кивнул, давая ему возможность продолжить говорить.
— Нам говорили, что Вы приняли наследство, что Вы теперь вроде как новый акционер, а если ещё нет, то это вопрос ближайшего времени?
— Сегодня оформил, — лаконично подтвердил я.
— И что Вы, наверное, вместо Амбера… Простите, Амвросия Дмитриевича, теперь заняли пост министра?
Я снова кивнул.
— Юстиции, верно?
— Да.
— Врать не буду, не знаю, чем Ваше министерство занимается.
— Как и большинство. У меня, знаете, есть боевое подразделение с правом производить аресты и применять оружие.
Он моментально поднял ладони в примирительным жесте.
— Сразу заявляю, что мы с партнёрами не намерены вступать с Вами в конфликт. Правда, признаться, мы не спешили, не пытались ускорить процесс нашей встречи.