— Ещё и как.
— А есть запас винтовок, так сказать, в наличии?
— Вы же не надумали отказаться от пулемётов? — расстроенно присел дядя Мотл.
— Нет, всё беру. Выставляйте счёт, мы же делаем отгрузку официально.
— Ну, таки да, официально, но нам не хотелось бы беспокоить банк по таким мелочам.
— Понял. Привезу наличные, делайте документы.
— Я посчитаю, какая выходит сумма.
— Так что по винтовкам? Мне надо создать запас по оружию.
— Если разных видов и моделей…
— Не хотелось бы этого вот разнобоя. А каких больше всего?
— Ха. Больше всего английских винтовок Enfield. Первых, устаревших моделей. Они, — дядя Мотл явно имел в виду британцев, — снабжали таким оружием степняков для борьбы с нашими имперцами, после разборок их осталось очень много. Только патрона под них особо нет, потому и не ценятся. Продаются по сто десять рублей за штуку.
— А сколько есть?
— Да сотню спокойно наберём, а что? Могу и больше.
— Двести, — от моих слов дядя Мотл мечтательно закатил глаза, а мне сделалось нехорошо. Война — это жутко дорогое предприятие, мать её! — А что нужно чтобы наладить производство патронов? Свинец, медь? У меня есть медный завод, я могу гильзы штамповать. Свинца в городе полно, купить несколько тонн не составит проблему.
— Пуля — железный сердечник с освинцовкой. Рубится проволока, прессуется, заливается свинцом. Для литья пуль я могу продать станок, производство поштучное, посадить пару человек, они штук триста в день налепят, при наличии ресурса, гильзы, капсюля. Но…
— Порох?
— Макр. Для детонации используется макр. И Вы-таки правы со своим умным взглядом, макров в Кустовом, как рыбы в океане, но это стоит денег. Гора патронов — это гора денег. Любая война — это такой расход, ой вей!
— А что насчёт патронов, снаряжаемых порохом? Что нужно, селитра?
— Не смешите мои лысеющие седины, Аркадий. Селитра — это дымный порох, он не подходит. Ну, если только Ви не хотите чистить ствол после пяти выстрелов и иметь риск взрыва ствола, как в лотерее, только наоборот. И всё равно производство жутко сложное и дорогое. Макр проще. У Кротовского в столице фабрика по производству патронов.
— Впервые слышу. Но что-то мне подсказывает, что весь патрон сжирает или Министерство обороны, или МВД.
— Таки не знаю, кто бы мне дал посмотреть их ведомости и журналы продаж?
— А что тогда является основой пороха?
Он сделал грустные глаза и театрально усмехнулся:
— Величайшие державы давно прибрали к рукам производство пороха как ключевого элемента для патрона. Количество патронов вообще сдерживающий фактор для немирной части политики. Конечно, один шведский бородатый дядька придумал порох из нитроглицерина и получающийся состав не так и плох, но его изготовление жутко опасно, сырьё, то есть нитроглицерин, жутко дорогое. Другие рецепты держат в секрете.
— Мда, сложно всё. Выходит, в нашей реальности нужен макр?
— Растительный, единичка, специальная огранка.
— А сколько гильз под этот Энфилд можно купить на Чёрном рынке?
— Нисколько, их никто не собирает. Может у коллекционеров и сборщиков утиля найдётся сотня-другая. Но я таки могу Вам продать формы для выпрессовки гильз из меди. Они будут тяжелее и хуже, чем заводские, но Ви говорили, что медь не проблема?
Торговый дом Хофманна был не на Чёрном рынке, но неподалёку. Когда я появился и попросил хозяина для разговора, его работники даже не бросили свои сигареты. Тогда я повторил свою просьбу, но прибавил что меня зовут граф Аркадий Филинов, и я сейчас сделаюсь недоволен до такой степени, что их босс самое меньшее уволит всех присутствующих, чтобы я не закрыл его лавочку.
В итоге они забегали, и вскоре меня поили густым чёрным чаем на веранде, выходящей в сад.
— У Вас во дворе такой… дым коромыслом, как у нас говорят. А тут красота…
Сад был ухожен и красив. Ничто не намекало на то, что это сад суетливого и не слишком аккуратного хозяйственного двора.
— Йа, там дас процесс работы. А здесь сад. Я люблю сад, я плачу, чтобы тут был сад. Их бин смотреть на сад и не хотеть убить никого, — простодушно пояснил полный, розовощёкий, с бакенбардами рыжий немец, который тут всем заведовал.
— Мне нужны двигатели.
— Я понял. А на что Вам двигатели без грузовиков? Или где-то в степи стоит брошенный караван, о котором я не знаю?
— Нет, про караван мне ничего не известно. Я являюсь послом каганата в республике.
— Какого?
— Южный Алы Тау. Горы, леса.
— Не слушать про такой. А почему тогда каганат, почему Степь, но горы?
Мы сидели на двух креслах возле приземистого столика, на котором дышал жаром самовар. Надо бы своим воякам с лесу притарабанить самовары. И чай.
— Это как-то до меня всё случилось. Горы, но считаются Степью, каганатом. Словом… Мне нужны вовсе не грузовики, а специальная техника.
— Вездеходы? Освоение лесов? — предположил он.
— Вроде того.
— Тогда Вам нужны не двигатели, а катерпиллары.
— Гм. Простите мои скромные познания в английском. Это английский? Вы сказали «гусеничка»?
— Йа. Гусеничка. Гусеница.
Он полез в каталог, ловко и привычно полистал и открыл на одной из страниц.
Катерпиллар оказался вовсе не гусеницей.
Это было ядрёная приплюснутая техника, два корпуса, на плоских гусеницах, как если бы кусок вагона сквадратили, приплюснули и поставили на траки. Передний корпус, как мне кажется, ведущий, тяговый, с фарами и двойным лобовым стеклом, а второй просто грузовой. Смотрелось забавно и вместе с тем невероятно уверенно в себе.
— Вездеход?
— Так и сказал, — кивнул немец. — Но штука дорогая. Двадцать две тысячи шестьсот за единицы. В наличии нет, заказать, полная предоплата, потом ждать. Два-три месяца.
Ещё раз глянул на гусеничку. Прикольная вещица, к тому же «дом на колёсах», точнее сказать, на гусеницах. Гусеница на гусеницах. Но для моих целей не подходит.
— Пока что нужен не такой.
— А какой?
— Скорее, трактор на больших колёсах.
— Два побольше, два поменьше. Насколько большие?
— В лесу нет дорог, даже троп иногда нет. Мне нужно что-то вроде английского бигфута, слышал такой термин?
— Шутовская машина. Дас из не серьёзно.
— Я не разбираюсь.
Взяв из кармана блокнот, нарисовал как себе представляю раму своей техники.
— Хм. Дас из скорее лесозаготовительный трактор, штучная специальная техника. Но колеса всё же должны быть разными. Передние мелкие, двигатель сзади, там большие.
— Поэтому и говорю, что не совсем трактор. Мне надо, чтобы он летал по лесу, по подлеску, по мелководью, по болоту, по холмам. Как дикий кабанчик, как козлик горный.
— Козлик. Тзиге. И что Ваш козлик будет делать?
— Разведка, геология, доставка грузов. По моей местности нужен именно такой. Одинаковые колеса, высокая посадка.
— Герр граф Аркадий. Мы умеем варить рамы. Можем сделать Вам. Колеса подобрать и ходовую. Бак, провода, освещение. Всё от трактор и грузовик.
— Мне нужно, чтобы двигатель был в центре.
— Вас? Почему?
— Центр тяжести.
— Ааа… Ну, хотите, сделаем так.
— Прямо-таки сделаете?
Глава 19Каган-сейшн
Стойбище великого (это по его собственному утверждению, иного обоснования я пока не видел) кагана Юбы было суетливо, наполнено звуками, гомоном, запахами коней, барашков, коров, предостерегающим мычаньем быков. Брехали псы и смеялись люди. И в то же время никакой паники не ощущалось, это была житейская возня.
Мне впервые пришло в голову оценить расположение населённого пункта с военной точки зрения.
Стойбище располагалось на берегу ручья. В целом это всё, равнина, неровная, с кустами и клочками леса, который постепенно изводили на дрова и строительный материал, чуть в стороне начинался неровный лес, но всё больше луга, ровные участки, пастбища. Горы в этой части каганата были где-то на горизонте как нечто не очень существенное.
Тут уж действительно, внезапный враг, случись таковой, может напасть с любой стороны, его не остановит ни ручей, который способен форсировать даже занятый конником конь, ни лес, нет укреплений, вала, вообще ничего. А все эти разрозненные скопления деревьев и перепады местности только усугубляют возможность подойти незамеченными.
Словом, я не стратег, ни разу не Суворов, но даже я понимаю, что место с военной точки зрения крайне дрянное. Быть может — самое худшее из возможных.
— Привет, Олег, доброго времени суток тебе! — широкими взмахами руки поприветствовал бывшего шулера, а ныне работника ставки министерства иностранных дел, которая пока что располагалась в чуть покосившейся юрте.
— И Вам, Ваше сияние, того же и даже больше.
— Что тут у нас? Юба вернулся с охоты?
— Он сам, его раздутое эго, а с ними вся шобла дармоедов и халявщиков, — подтвердил Олег. — Калдырить будут в честь удачной охоты. Всем аулом. Меня только не позвали. Видите ли, «ты нечист на руку»! Да во всём грязном стойбище, может, только я и мою руки!
Под аккомпанемент его возмущений проверил, есть ли кто в ставке «министра иностранных дел» и как там в целом обстоят дела.
— А дядя Миша?
— Там, в самой гуще. И Тайлер.
— А Фёдор Иванович?
— Этот не пошёл. Сказал, не стану я со всеми бухать. Потом добавил несколько странных эпитетов. Босс, а что такое — поц ин тухес?
— Кто сказал? Фёдор Иванович?
— Ага.
— Фёдор Иванович не доволен. Ругается он. Кстати, куда ушёл?
— Он с самолётом возится.
— Возможно, я согласен с его оценкой планов по грандиозной пьянке, когда… Олег, а ты быстро собираешься?
— А что?
— Ты не еврей, нет? Ты зачем вопросом на вопрос отвечаешь?
Он открыл, было, рот чтобы вернуть мне этот же аргумент (потому что я тоже ответил вопросом на вопрос), но передумал на стадии социальной оценки своих слов в сочетании с нашими статусами. Я граф, а он беглый каторжник на чужбине.