— Теперь мы можем поговорить о вашей встрече с Лизой? — спросила я сдержанно.
Положила ладони ему на грудь и отдалила от себя. — Как всё прошло?
— Нормально, — наконец-то он меня услышал. — Я узнал кое-что новое.
Мы сели за стол, Андрей сделал глоток воды и тут же принял серьёзный, деловой вид.
— Мы договорились, что Антипова не будет самостоятельно вступать в контакт с мужем.
Все встречи, разговоры в присутствии меня, либо через меня.
— Это хорошо, — успокоилась я.
— Она сказала, что Дмитрий работает барменом, назвала клуб, где он трудится по ночам.
— Хочешь подъехать туда?
— Сначала нужно узнать, действительно ли он бармен. Возможно, он наврал жене.
— Из-за судимости? — подхватила я.
Андрей кивнул.
— А ещё я узнал, что у Лизы есть недвижимость. Де-факто квартира только её, де-юре — совместно нажитое имущество.
— Что? — обалдела я.
— Она тебе не сказала?
— Нет, — покачала я головой, задумчиво. — Я и не предполагала. Лиза уверяла, что хочет сбежать… А
я не опрашивала её, ведь Антипова не является моей клиенткой. Меня интересовали побои.
— Так вот, квартира досталась от бабули, муженёк уговорил продать и купить новую.
Запудрил девке мозги, оформил на себя и сейчас творит всё, что пожелает.
— Подлец!
— Тут нечему удивляться, Оля. Он вышел из тюрьмы, нормальной работы теперь не видать, друзей у него не осталось, нужно было как-то выкручиваться. Вот он и обхаживал Лизу, зная, что сирота, что бабушка вот-вот отдаст Богу душу. Он всё просчитал.
— Какая же сволочь!
Гордин взглянул на меня с любопытством, очевидно, хотел задать какой-то вопрос, но что-то его останавливало.
— Спрашивай уже, — догадавшись, позволила я.
— Когда ты была с Антиповым в браке, у кого вы жили?
Я поняла, к чему он клонит.
— У меня жили. Я тогда устроилась на хорошую работу, деньги появились, взяла квартиру в ипотеку. Познакомилась с Димой, влюбилась в него, как девчонка…
— Ты его прописала?
Я ухмыльнулась.
— Я влюбилась, как девчонка, но не как наивная дурочка. Нет, конечно. Не прописала.
— Умница… — с чувством полного удовлетворения сказал Андрей.
— Он все заработанные деньги тратил на расширение бизнеса, вот только всё время что-то мешало: то одно, то другое. Я платила за квартиру, покупала продукты, а он только кормил обещаниями. «Ещё чуть-чуть, и я встану на ноги. Бизнес — это игра в долгую, быстрых денег не жди.
Но потом мы разбогатеем, заживём. Главное, верь мне. В меня верь», — процитировала я его дословно. — Я верила, а потом перестала.
Гордин понимающе закивал.
— А что насчёт побоев? Лиза призналась? — задала я животрепещущий вопрос.
— Призналась. Вот только ни медицинского заключения у нас нет, ни заявления в полицию…
— В этом-то и беда. Как нам доказать, что он опасен? Как убедить суд, что Антипову нужно установить запрет на приближение?
Это вопрос меня мучил больше всего.
— Оля, это возможно. Я поднял архивы, рассмотрел несколько похожих дел, где жертва так же побоялась вовремя зафиксировать следы насилия. И всё разрешилось в её пользу.
Так что это возможно, нужно будет постараться, но мы постараемся. Главное…
Андрей не договорил. Нахмурился, словно вспоминал что-то неприятное или думал о чём-то болезненном. Поджал губы, опустил глаза.
— Главное — что? — поторапливала я его.
— Главное — чтобы в суде Лиза не отказалась от своих слов.
13
Ольга
Взгляд Гордина стал напряжённым, недоверчивым.
— Главное, чтобы в суде Лиза не отказалась от своих слов.
— Андрей, я понимаю твои опасения. Но Лиза пришла ко мне, обратилась за помощью, доверилась — это уже смелый шаг. Не находишь?
Для меня это о многом говорило. Когда человек просит о помощи, зная, что самостоятельно ему не справиться, — это не показатель слабости, это говорит о его решительности.
— Она всё ещё на эмоциях, — возразил Гордин.
— Ну а ты как хотел? Девочку избили, возможно, душили, она живёт в страхе!
— Это-то и плохо. Страх, а не взвешенное решение двигало ею. В человеке можно породить страх, но можно всё нивелировать, и что тогда останется? Мнимое чувство уверенности? Иллюзия, будто всё наладилось?
— Андрей, — пыталась вклиниться я.
Гордин резко поднял ладонь, давая понять, что не договорил.
— Я про то, что есть у меня подозрение: если Антипов снова притворится плюшевым зайкой, которым был в самом начале их отношений, Лиза его простит и примет. И после этого ни ты, ни я даже предположить не сможем, что будет дальше.
— Она ему не поверит. Антипов перевернул мир Лизы.
Гордин непонимающе вскинул бровь.
— В плохом смысле, разумеется, — добавила я. — Она видела его одним человеком, теперь же он показал себя настоящего.
— Да, но что помешает ему списать своё поведение на… — он развел руками, искал подходящие слова. — На плохое настроение, проблемы на работе, магнитные бури? При желании можно залить в уши всё, что угодно. А если учитывать, что Лиза слепо верила мужу, это только подкрепляет мои подозрения.
Я бросила на него любопытный взгляд.
— Она не знала, что у него есть судимость. — Андрей тяжело вздохнул, покрутил между пальцев бумажную салфетку. — Пойми правильно, если я сказал, что берусь за дело, значит, берусь. Но я обязан предупредить тебя о рисках. Если Лиза ослушается меня, выйдет на контакт с Антиповым и попадёт под его влияние, обаяние — тут я бессилен. Впрочем, как и ты.
Была правда в его словах. Если клиент передумает — адвокат ничего не сможет сделать.
Разве что попытается поговорить, вразумить, но так, чтобы это не расценили как навязывание услуги. Тем более в таком щепетильном вопросе.
В практике у меня был подобный случай. Шла подготовка к бракоразводному процессу.
Половина дел уже была сделана, документы собраны, но вот клиентка решает вернуться к мужу-изменщику. Я спросила её, хорошо ли она подумала? В ответ мне прилетело оскорбление, будто я рушу чужую семью.
Люди бывают разными. Кто-то стоит на своём, кто-то прощает, но, когда речь идёт о насилии и прямой угрозе жизни — отмалчиваться нельзя. Бездействие — то же преступление, только в моральном смысле, а не в правовом поле.
Дверь в комнатку приоткрылась, и на пороге появился официант с нашими заказами.
Блюда выглядели изумительно, у меня тут же разыгрался аппетит.
Мы с Андреем решили прервать наш деловой разговор и приступили к ужину.
Я с каким-то нездоровым интересом наблюдала, как Андрей ел. Как хищник. Нет, он небыл неаккуратен, Гордин следовал этикету, но его вид заставлял меня поёжиться. Он цеплял вилкой кусок мяса, обмакивал в брусничный соус, работал зубами, как жерновами — в этом было что-то первобытное, что-то, что взывало к инстинктам.
По спине пробежали мурашки. Я снова поёжилась, будто от холода.
Андрей промокнул губы салфеткой, коснулся двумя пальцами бокала с вином и пододвинул ко мне.
— Шабли прекрасно сочетается с мясом и рыбой, — указал на мою нетронутую форель. — Выпей, Оля. Чтобы расслабиться.
— А с чего ты взял, что я напряжена?
— РЯДОМ СО мной Ты всегда напряжена.
Боже… лучше бы мы продолжали говорить про семейство Антиповых! Как филигранно этот нахал перескакивал с темы на тему, так поражал меня, восхищал и заставляет скрипеть зубами.
‘Он поднял свой бокал и посмотрел мне в глаза.
— За хороший вечер?
Я не притронулась к вину.
— Или выпьем за то, чтобы наши усилия увенчались успехом?
Знал же, как подловить! Знал, что для меня это важно. Ну, Гордин…
Чёрт с ней, с машиной, поеду домой на такси. Я взяла бокал и поднесла к бокалу Андрея.
Хрустальные стенки звонко соприкоснулись, и мы сделали по глотку.
Вино не помогло. Я продолжала чувствовать себя неуютно и, чтобы сгладить это ощущение, вернулась к основной теме разговора. Андрей озвучил свои планы, мне нечего было возразить.
Он взвесил все «за» и «против». Как крадущийся тигр будет делать осторожные шаги, прощупывать почву под мощными лапами. А потом… а потом он прыгнет и вцепится зубами и когтями в свою добычу. Не отпустит. Не проиграет.
Когда настало время расплачиваться, мы позвали официанта.
— Разделите, пожалуйста, счёт, — попросила я его.
— Оля, пусть у нас и деловой ужин, плачу за него я, — ультимативно сказал Гордин.
— Нет.
— Оля, я настаиваю.
— Я тоже.
Мы опять своим спором поставили официанта в неловкое положение. Но, в итоге, сошлись на том, чтобы он принёс два счёта.
Вернувшись, он протянул мне терминал, я запустила руку в сумочку, чтобы достать кошелёк.
Только хотела произвести оплату, как одним резким тигриным движением к терминалу прикоснулась не моя банковская карта, а Андрея.
— Ты…
— Поздно, милая, — ухмыльнулся он самовлюблённо. — Я оказался быстрее.
— Гордин… — выдохнула я недовольно, чем вызвала у него ещё большее веселье.
Расплатившись, мы засобирались уйти. Я поднялась с диванчика, расправила платье на бёдрах, взяла сумочку и резко вздрогнула, когда моего плеча опять коснулись тёплые мужские пальцы.
— Что? — бросила я едко. — Опять волосы мне поправляешь?
— Нет, Оля, — самодовольная улыбка не сходила с его лица. — На этот раз — нет.
Оказавшись на улице, я вызвала такси. Андрей сделал тоже самое. Ни намёка на поездку к нему, ни слова об «оплате», будто забыл. Или играл со мной. Или мучил неизвестностью.
А, может, он прозрел и передумал? Хотел унизить меня, как женщину, в открытую говорил о сексе, но вспомнил о моей спине, и желание само по себе отпало? Гордин мог позволить себе любую женщину: идеально красивую, моложе меня — девушки вешались на него.
Меня отпустило. Скорее всего завтра-послезавтра он выставит мне счёт на оплату аванса за свою работу. Если будет так — вообще отлично, а если нет, то мне остаётся только догадываться, что же у него на уме.