Я вздрогнула.
— Гордин, это женская душевая! — крикнула гневно. — Если тебе нужно охладиться, то иди в мужскую!
Услышала, как что-то лёгкое упало на скамейку в предбаннике. Сразу догадалась, это пиджак. У
меня перехватило дыхание. Лязг пряжки ремня режущим звуком пронзил моё тело, словно тысячи игл.
Сжала руки в кулаки, сильно напрягла, заставляла себя сосчитать до пяти. Это всегда помогало.
Так я быстрее приходила в чувства.
Один… два…
Тихие шаги приближались.
Три… четыре…
— Пять… — прошептала беззвучно, и моих нервных пальцев коснулись тёплые мужские ладони.
От неожиданности сделала шаг назад и упёрлась спиной в каменную горячую грудь.
Жар его кожи проник в меня тут же, впрыснул в кровь адреналин. Гордин зарылся лицом в мои волосы, опаляя затылок горячим дыханием. Его руки скользили вверх по моим.
Мурашками покрылись локти, плечи, которые он стиснул так сильно, что я чуть не вскрикнула от боли.
— Ты меня с ума сводишь… — хрипло прошептал он мне на ухо и бессовестно принялся целовать шею.
Я часто задышала, сильнее наклонила голову позволяя его губам касаться самых чувствительных точек.
Это было сильнее меня. Он был сильнее меня. Как бы я не протестовала, как бы не держала оборону, он шёл напролом, слой за слоем срывал с меня броню.
Он привык побеждать..
— Хватит играть со мной, ты тоже этого хочешь.
Я должна была возразить, но не могла. Онемела.
— Если хочешь, чтобы я ушёл — просто скажи.
Его губы целовали мои щёки, скулы, а руки ласкали живот, поднимаясь к груди.
— Просто скажи…
Он привык побеждать…
И он победил.
Я развернулась, судорожно выдохнула ему в губы, и он тут же нагло ими завладел.
Целовал так, как никто никогда не целовал. Каменное мускулистое тело вжимало меня в плитку перегородки.
Я не могла накричать на него, оттолкнуть или дать пощёчину. Моё тело отказывалось мне подчиняться. Оно всецело подчинилось ему.
Андрей был невероятно сексуален, горяч, он заставлял меня стонать так громко, так пошло, и я готова была сгореть со стыда, должна была сохранить хоть каплю здравого смысла, но Гордин безжалостно лишал меня рассудка.
Мёртвой хваткой его пальцы впились в мой затылок, не давая шанса вырваться.
Целовал неистово, будто мучился жаждой и никак не мог напиться. У меня сносило голову, разум отключался, обостряя все чувства, эмоции.
Раскинула руки, царапала ногтями скользкую плитку, наивно надеясь за неё ухватиться.
Андрей стиснул мою грудь, покрывал поцелуями шею, подбородок, опускаясь ниже. Всё ниже и ниже, заставляя меня дрожать, как тростинку. Всё ниже и ниже, обжигая мою кожу жадными поцелуями, вынуждая меня кусать губы в кровь, чтобы не закричать от удовольствия. Всё ниже…
пока я инстинктивно не откинула голову, прижимаясь затылком к стене и не начала задыхаться от блаженства.
— Да… — единственное, что смогла произнести.
Закатила глаза, запустила пальцы в его волосы, прижимая к своему животу.
Сумасшествие… Это какое-то сумасшествие… Что мы делаем?
И как только я почувствовала горячее возбуждённое дыхание внизу живота, послала к чёрту все мысли.
Горячо… Обжигающе горячо. Восхитительно.
Неповторимо.
Я лежала на боку, подтянув одеяло к подбородку. Смотрела в одну точку, не моргая.
Всё было как в тумане, я даже не поняла, как оказалась у Андрея дома.
Умопомрачительные поцелуи, жаркие объятия, секс, от которого сносило крышу, — он полностью подавил мою волю. А, может, я сама этого хотела?
У меня не было ответа на этот вопрос.
Приподнялась и потянулась за лифчиком, брошенным на пол. Мне нужно уходить…
— Оля, — Андрей положил руку мне на бок, скользнул ею поверх одеяла, обнимая и прижимая к себе. — Останься.
Я замерла. Не стала оборачиваться. Было сложно на него смотреть. Не понимала, что в этот момент чувствовала, но, кажется, дурман наконец-то спал.
— Мне надо домой.
— Зачем? Через два часа начнёт светать, оставайся, и с утра поедешь на работу.
— Андрей, мне надо домой, — возразила я твёрдо.
— Ярцева, — перенял он мой тон. — Ты упрямая, как сто китайцев.
Одним резким движением он повалил меня на кровать, навис надо мной и посмотрел в глаза.
Теплый взгляд, несмотря на хмурое выражение лица.
— Зачем тебе куда-то ехать? Сбегать уже поздно, — сказал он строго.
Я отвернулась, сильнее тянула одеяло, будто оно могло меня защитить. Слабая броня. Да и не броня вовсе.
Перевернулась снова на бок, укрываясь от его прямого взгляда. Андрей понимал, что со мной что-то творилось. Может быть, он понимал даже больше, чем я. Как бы мне хотелось, чтобы кто-нибудь объяснил, что не так? Или что так? Просто вразумил, дал ответ: почему мне так плохо?
Хорошо, но одновременно плохо. Дурно. Тошно.
Нравилось мне заниматься сексом с Гординым? Нравилось. Да что там? Это был лучший секс в моей жизни. Лучший мужчина… Но почему же мне хочется бежать от него без оглядки? Неужели дело в том, что он выиграл, получив меня, как трофей?
Нет… дело не в этом. Я сама сдалась без боя.
— Что с тобой происходит? — спросил он в несвойственной ему манере.
Как? Ласково… Нежно… Заботливо. Подул мне на лоб, каштановая прядка отлетела к виску.
— Ольк…
Я слабо улыбнулась. Мало кто из знакомых так меня называл. Но от него это слышать было приятно. Я закусила губу и зажмурилась.
Что не так? Кажется, я поняла.
— Ты пробил мою броню, Гордин.
Андрей шумно выдохнул.
— Годами я её выстраивала, сторонилась мужчин, а ты вот так взял и пробил.
Тёплые губы коснулись моей щеки, а сильные руки крепко обхватили, прижимая к обнажённому мужскому телу. Пальцы осторожно тянули край одеяла, оголяя плечо, которое Андрей тут же принялся целовать и сладко покусывать.
Внутри зарождался ураган эмоций — самых разных: от непринятия происходящего до сладкого, томительного предвкушения.
— Зачем ты это сделал?
— Что я сделал?
— Заставил почувствовать себя той, кем я не являюсь…
Андрей замер. Сначала мне показалось, что он не понял моего упрёка. Но я очень плохо знала настоящего Андрея Гордина…
Одной рукой он легонько надавил мне на плечо, я легла на живот, обняла подушку. Другой рукой он стянул с меня одеяло до ягодиц. Водил пальцами по моим плечам, откидывал волосы в сторону и пробегался по позвоночнику. Я подняла голову, вся напряглась. Хотела уже попросить перестать меня трогать, но на ухо мне прошептали:
— Ч-ш-ш… расслабься.
Не могла я расслабиться, зная, он лицезреет мои шрамы. Это слишком неприятно и больно.
— Андрей?
— Ч-ш-ш… Доверься.
Мои ресницы дрожали, дыхание участилось, становясь нервным. Я сильно зажмурилась, когда моей огрубевшей от рубцов кожи коснулись нежные губы Андрея.
Сантиметр за сантиметром он целовал мою спину, заставляя каждый раз вздрагивать.
— Не надо… — простонала я, уткнувшись лицом в подушку.
Он не останавливался, продолжал меня мучить.
— Не надо!
Его руки ласкали талию, юркнули к животу.
— Гордин, не надо!
— Оля. До-ве-ряй.
Я зажмурилась сильнее, искала в себе силы противостоять этой пытке, но их уже не осталось.
Он целовал меня упоительно нежно, я и подумать не могла, что Андрей Гордин может быть таким ласковым мужчиной. Я видела его животную страсть, а сейчас узнала человеческую чуткость.
— Не надо… — стонала, но Гордин не останавливался.
Перевернув меня на спину, снова навис. Его обеспокоенный взгляд разрушил меня окончательно.
— Ну чего же ты плачешь, глупая? — произнёс незнакомым мне ранее тёплым голосом. — Ты даже не представляешь, какая ты красивая, какая желанная.
Он целовал мои щёки, стирая подлые слёзы.
— Ни одну женщину я не хотел так, как тебя.
Я горько выдохнула.
— Не веришь?
Я молчала. Не верила.
Андрея это задело.
Он снова начал меня целовать, но уже не нежно, а настойчиво, требовательно. Пальцы впивались в мою кожу, сжимали грудь. Под его ладонями кожа приятно согревалась, а жар разносился по всему телу, распаляясь внизу живота.
Коленом он раздвинул мои ноги и, не отрывая от меня возбуждённого взгляда, медленно вошёл.
Я смотрела, как волна удовольствия накрывала его с головой, и тянулась к губам. Терпкий, но такой желанный поцелуй заглушил мой стон, я обхватила его плечи руками и начала двигаться в такт.
Мы целовались, не могли оторваться друг от друга. Задыхаясь без воздуха, я лишь намиг прервала поцелуй, но Андрей тут же завладел моими губами. С ним я становилась податливой, полностью отдавалась невероятным ощущениям. С ним я сама себе не принадлежала.
Прикрыла глаза, умоляла не останавливаться, вытягивала шею, позволяя её целовать.
Андрей двигался медленно, наполняя меня собой до конца. Согнул ногу, начал врываться сильнее, яростнее, быстрее.
— А так веришь?
Кровь гудела у меня в ушах, губы высохли от сбитого дыхания и частых стонов.
— Веришь? — рычал Гордин, двигаясь как сумасшедший.
Вцепившись рукой в спинку кровати, он ускорился. Я выгибалась, полностью отдаваясь наслаждению. И когда приятная дрожь завладела всем моим телом, я впилась ногтями в его спину и с криком кончила.
Андрей кончил следом, накрыл моё тело своим и уткнулся лицом в мою шею. Дышал рвано, сбивчиво, я трогательно гладила его влажную спину.
Облизала губы, прикрыла глаза, глубоко вздохнула и прижалась к нему, как маленький, брошенный котёнок. Он обнял меня своей сильной рукой, не отпускал.
— Как же я хотел с тобой это сделать, — проговорил тихо-тихо.
— Что? Очередной раз трахнуть меня? — я усмехнулась.
— Нет. Обнять.
20
Андрей
Я стоял у плиты и задумчиво глядел на турку. Следил, чтобы кофе не выкипел. Поставил на стол две чашки, прикидывал, что можно сварганить на завтрак. Но позавтракать так и не удалось.