— А какая вторая причина?
— Темир уже давно влюблен в девушку по имени Юлдыз, проживающую в его родном кишлаке. Он обещал ей в год ее совершеннолетия приехать на белом коне и забрать из дома родителей. Мечта эта с годами только окрепла. За время их непродолжительного разговора Темир только и спрашивал о своей любимой. Так вот, месяц назад, когда я навещал своего отца, он сообщил мне, что красавицу Юлдыз, по всей видимости, хочет забрать в свой гарем Ислам-бек. Он присылал к ее родителям своего родного брата. Тогда девушка ответила отказом. Но за последнее время многое изменилось.
— Обо всем этом молодой курбаши уже знает?
— Нет! Худайберды не стал ему об этом рассказывать во время их короткой встречи.
— Правильно! — повторно похвалил джигита Агабек. — А вы знаете, из него бы вышел неплохой разведчик.
— Хорошо, я подумаю об этом, — согласился Кауфман.
— А пока, для основательной беседы с пленным курбаши, нам необходимо подготовиться. Прежде всего тщательнейшим образом допросите телохранителя. Надо, чтобы он рассказал о казни родителей Темира во всех подробностях, чтобы у того не было никакого сомнения в жестокости и лицемерии его названого отца. Кроме того, надо отправить Худайберды в кишлак Кохи-Саяд. Пусть проведает своего отца, а заодно разузнает все о девушке, в которую влюблен плененный курбаши. Сколько на это ему понадобится времени?
— Если он отправится сейчас, то к завтрашнему обеду, я думаю, вернется.
— Хорошо! Завтра я жду вас и Худайберды с докладом.
Поздней ночью в просторной комнате начальника разведки полка Кауфмана собрались три человека. Сам хозяин, Агабек и батыр Худайберды. Еще разгоряченный от продолжительной скачки, он взволнованно доложил:
— Вчера нукеры Ислам-бека пытались выкрасть Юлдыз. Но у них ничего не получилось. Селяне, уже достаточно натерпевшиеся от своего бека в ходе постоянных грабежей, взбунтовались и выгнали его холуев из кишлака. Боюсь, что в ответ на это Ислам-бек может послать в кишлак Кохи-Саяд карателей.
— Уже не сможет! — уверенно сказал Агабек. — Прибывший из Кайсара от комэска Журбина гонец сообщил, что основательно потрепанная его красными кавалеристами банда Ислам-бека ушла за кордон, в Афганистан. Так что пока он не залижет свои раны, в долине не появится.
— Слава Аллаху! — воздел к небу руки Худайберды. — Жаль только, что мне и моим джигитам не удалось поучаствовать в победоносной атаке на «Повелителя Локая», — с искренним сожалением сказал он.
— Ничего, на ваш век басмачей хватит! — успокоил излишне горячего командира отряда местных добровольцев Агабек. — Сейчас у нас одна задача: помочь заблудшему курбаши стать истинным защитником народа. Как вы думаете, товарищ Худайберды, ваш друг после того, как узнает правду, будет, как и прежде, доверять Ислам-беку?
— Нет, товарищ начальник. По закону гор, став его кровником, Темир должен убить этого кровавого шакала или погибнуть. Иначе его ждет бесчестие.
— Вот этого-то нам не надо! — твердо сказал Агабек.
Худайберды удивленно посмотрел сначала на чекиста, затем на Кауфмана.
— В том-то и дело, дорогой товарищ, — убежденно сказал Агабек, — что нам нужно, чтобы ваш друг по-прежнему оставался ближайшим помощником Ислам-бека, словно ничего и не случилось.
— О, я понял, товарищ командир, — воскликнул Худайберды, — вы хотите сделать его разведчиком? А я тоже хочу быть разведчиком! — неожиданно выпалил он.
— Давайте сначала решим вопрос с вашим другом — Темиром, а потом подумаем о вашей дальнейшей службе, — улыбнулся Агабек. — Возвратимся к нашим непосредственным делам, — озабоченно добавил он. — Докладывайте, товарищ Кауфман.
— Не сразу, но под определенным нажимом телохранитель молодого курбаши признался, что однажды по приказу Ислам-бека со своими подручными до смерти засек пастухов, повинных якобы в воровстве хозяйских баранов, а потом сбросил их тела в пропасть. О том, что это были отец и старший брат Темира, он не знал. В обмен на жизнь он готов клятвенно подтвердить свое участие в казни и показать, где лежат останки казненных пастухов.
— Вы обещали ему жизнь? Зря. О том, что Темир знает о причастности Ислам-бека к смерти своих родных, никто даже догадываться не должен.
— Во время побега, который мы организуем молодому курбаши со товарищи, если он согласится нам помогать, я постараюсь решить эту проблему.
— Уж постарайтесь.
— Подведем итог. У нас есть подтверждение двум главным причинам, по которым наш пленник станет заклятым врагом Ислам-бека. Я думаю, разговор должен начать товарищ Худайберды. На время, пока вы нас не позовете, — Агабек повернул голову к молодому командиру, — мы расположимся во внутреннем дворике. После такого напряженного дня можно и подкрепиться, — обратил он свой взор к Кауфману.
— Сейчас, товарищ Агабек! Пока доставят сюда Темира, я успею накрыть достархан, — пообещал разведчик, направляясь на кухню.
Через полчаса раздался стук в дверь.
— Входите! — разрешил хозяин.
— Товарищ Кауфман, арестованный враг трудового народа доставлен! — четко отрапортовал командир с двумя кубиками в петлицах.
— Товарищ Сергуньков, вы помните, что я вам говорил?
— Так точно! Никто в части не должен знать, что пленный был у вас.
— Правильно. Веди. Сам со своими людьми будь неподалеку. Я позову, когда надо будет.
Взводный исчез за дверью. Минут через пять дверь открылась, и на пороге появился Темир. Командир плотно прикрыл за ним дверь, и вскоре шаги его стихли.
Привыкнув к полумраку, пленник, разглядев стоявшего в углу комнаты Худайберды, облегченно вздохнул.
— Слава Аллаху! Я думал, что меня ведут на расстрел! — радостно воскликнул он.
В ответ на это Худайберды, расставив в стороны руки, шагнул ему навстречу и крепко обнял.
— Пока ты будешь со мной, тебе ничего не угрожает, — многозначительно сказал он. — Присаживайся, — указал он на скамейку, а сам сел напротив, на табурет. — Нам предстоит долгий и трудный разговор. Постарайся меня понять. — И он рассказал своему другу обо всем, что знал о его родных и любимой девушке.
— Вот старый шакал! — только и смог сказать Темир, когда Худайберды закончил печальное повествование. Понурившись, сжавшись в комок, он тер виски руками. Мозг Темира отказывался верить в весь тот цинизм и гнусную ложь, что плотной, непроницаемой пеленой окружили его, заставив поверить в искренность и отеческую заботу названого отца, погубившего его родных, и теперь, несмотря на свой почтительный возраст, претендовавшего и на его несравненную Юлдыз.
— Помоги мне выбраться отсюда, и я зарежу его, — возбужденно вскочил на ноги Темир, искренне порываясь мстить Ислам-беку за все его прегрешения.
— Стой! Послушай меня внимательно! — осадил его Худайберды. — Ну, убьешь ты своего кровника, и тебя тут же растерзают его телохранители. А его место займет другой, не менее кровожадный и жестокий курбаши. И банды снова начнут грабить народ, убивать стариков и детей, насиловать женщин. Это не лучшая месть. Я предлагаю тебе дело, которое может быть по силам только смелому и самоотверженному человеку, настоящему джигиту, такому как ты. Я верю, ты можешь не только отомстить Ислам-беку и его хозяевам, но и заслужить прощения народа.
— Что же я могу такого сделать, чтобы заслужить прощения народа и в то же время отомстить моему кровнику?
— Ты просто должен возвратиться к нему и служить дальше, не подавая виду о том, что знаешь о трагической судьбе своих родных. Продолжай играть роль достойного сына и преданного воина ислама, только постарайся не переиграть.
Темир задумался. Да и что было отвечать, что говорить, когда в душе его бушевал шквал чувств, а жизнь требовала сиюминутного выбора. Требовала пристать к какому-то из берегов, вцепиться в него, ощутить под ногами надежную землю, но Темир не видел берегов. Его будто несло по вздутой половодьем горной речке, и он, словно то и дело натыкаясь на острые камни скал, в отчаянии искал ответ. Неожиданно в его возбужденном мозгу мелькнула мысль: «Худайберды, предлагая стать разведчиком, указывает мне, к какому берегу надо пристать. И если я сейчас же не обопрусь на его протянутую дружескую руку, то грязный поток унесет меня так далеко, что и Всевышний не поможет».
— Хорошо! Я сделаю все, чтобы заслужить прощение народа, — твердо сказал Темир-бек.
Глава XIV. Бухара. Октябрь, 1924 год
Зализав свои раны в Афганистане и получив из рук англичан обещанное оружие и деньги, локайское басмачество вновь возвратилось в Гиссарскую долину. На селения уже начавших привыкать к мирной жизни дехкан с еще большей злобой и жестокостью по ночам вновь начали нападать басмачи. Все еще надеясь восстановить свое владычество в Бухаре, изгнанник-эмир делал все, чтобы сплотить всех воинов ислама под единым командованием.
В просторной белой юрте Ислам-бека собрались прибывшие со всех концов Бухары курбаши, юзбаши, имамы, местные купцы и богатеи. Повелитель Локая, стоя на возвышении, окинул собравшихся грозным взглядом. Люди о чем-то возбужденно переговаривались. Так и не дождавшись полной тишины, Ислам-бек резко вскинул руку.
— Мои славные военачальники, достопочтенные служители ислама, уважаемые бии, я рад приветствовать вас на освобожденной от неверных земле Локая! — громко начал он. — С самого начала священной борьбы против неверных для нас были и остаются главной опорой эта процветающая долина и племена ее населяющие. Мне особенно приятно приветствовать на сегодняшнем нашем совещании старейшин племен Бараклы, Исан-Ходжа, Карлюки и Дурмен. Ассалям алейкюм, достопочтенные аксакалы.
С благословения Аллаха все мы здесь собрались с единой целью — подготовиться к новому походу на Бухару. Оправдать доверие нашего благодетеля и вождя эмира Бухары Саид-Алима моджахеды ислама могут только своими великими победами. Его Высочество надеется на вас, истинные ревнители ислама, и призывает вас к последнему походу на ненавистных кафиров. Эмир направил нам караван с оружием и боеприпасами, который уже в ближайшее время должен переправиться через границу. Я знаю, что желающих служить Аллаху под зеленым знаменем священной войны против неверных больше чем достаточно, но вместе с тем прошу уважаемых биев и аксакалов родов и племен, населяющих Бухарский эмират, подготовить к отправке в Локай, кроме добровольцев, еще и мобилизованных вами аскеров. По два-три человека от каждого кишлака или поселения. Хоть и не всегда праведно исполняют аскеры свои обязанности, но для победы необходимы и их силы. При этом необходимо учесть, что для того, чтобы пресечь попытки аскеров дезертировать или, того хуже, повернуть оружие против нас, необходимо принимать самые строгие меры воздействия, чтобы другим неповадно было. По моим сведениям, один из мобилизованных курбаши Абдалой-беком аскеров без каких-либо причин убил моджахеда ислама и сбежал. Подобные случаи всем нам необходимо пресекать самым жестоким образом. Я уже да