— Слушаю и повинуюсь, Ваше Высочество.
— На нашем совете присутствует достопочтенный Абдул-Керим-хан, — эмир повел рукой в сторону скучающего у окна афганского сановника, — он уполномочен моим братом, эмиром Афганистана Амануллой-ханом, высказать свое мнение о перспективах нашей совместной борьбы с неверными. Прошу Вас, достопочтенный Абдул-Керим-хан.
— Сиятельный эмир, уважаемый Диван, от имени Его Величества Амануллы-хана передаю вам пожелание процветания и благополучия. Да поможет Аллах вернуть вам данную Всевышним власть и земли, отобранные неверными. Мой повелитель по-прежнему благоволит к вам, Ваше Высочество, и помня о вашем последнем визите и переговорах, просил передать вам, что дружественный народ Афганистана сочувствует вашей борьбе и готов помочь всем, чем может, что наш дальнейший союз во многом зависит от решения меджлиса, и потому повелитель требует от Вас значительных и решительных побед. Вместе с тем я хочу предупредить о том, чтобы ваши люди ни в коем случае не разглашали сведения, касающиеся помощи, которую афганское правительство оказывает вам. Вы знаете, что между нашим государством и Советской Россией подписан договор о добрососедстве и взаимной помощи. И если факты, подтверждающие существование нашего тайного союза, окажутся у большевиков, то Россия будет вправе отказать Афганистану в военной и финансовой помощи. А это значит, что мы не сможем в дальнейшем оказывать достаточную поддержку воинам Ислама. Со своей стороны, мы силами, сосредоточенными на границе, постараемся оказывать воинам Ислама посильную помощь. В совместной борьбе с советами я вижу залог нашей общей победы. Во имя Аллаха, Всемилостливейшего, Всемилосерднейшего!
— О-м-м-мы-н-н!
Абдул-Керим-хан, выполнив данное ему афганским правителем поручение, сослался на неотложные дела и, попрощавшись с эмиром Бухары, поспешил в Кабул.
После отъезда посланца Амануллы-хана к повелителю подоспел кази.
Быстро перечитав послание, эмир удовлетворенно кивнул головой и, передав письмо визирю, приказал:
— Читайте. Пусть Высокий Диван знает о том, как ваш повелитель печется о победе моджахедов ислама.
— «Ваше превосходительство, верный и храбрый вождь, мулла Ислам-бек, бий, диван-беги, ляшкер-баши, топчи-баши, гази, Повелитель Локая, — гнусаво, нараспев начал читать первый министр, — всемилостивейше уведомляю ваше превосходительство о том, что я здоров, а также о том, что донесение вашего превосходительства, направленное к моему двору, благополучно доставлено. Я ознакомился уже с его содержанием. Очень рад вашему сообщению о том, что всемогущий Аллах даровал победу моджахедам ислама, что враг рассеян и отступил. Все это сделано вами мужественно не для меня, а во имя нашей веры на пути божьем. Я лично рад вашим успехам.
При посредстве моджахедов ислама, великого афганского государства и при содействии афганских министров и депутатов афганского меджлиса мы имели совещание с Его Величеством эмиром Афганистана, нашим братом. Осталось немного, чтобы получить благоприятный ответ и результат всех этих переговоров. Недалек тот момент, когда священное знамя ислама будет вновь развеваться над благословенной Бухарой.
Надеюсь, что я тогда лично осыплю Вас своими милостями. Передайте от моего имени всем начальствующим лицам, юзбаши, всему командному составу и всему благородному мусульманскому народу мой искренний привет и поддержите в них уверенность, призывайте всех напрячь все свои силы для защиты ислама и всех действовать единым сердцем и едиными устами, возносите молитву к богу, возносите молитву за всех мусульман.
В остальном примите мой личный привет».
Распустив Большой совет, эмир направился в свой рабочий кабинет.
Через несколько минут на столе адъютанта звякнул телефон.
Темир-бек снял трубку.
— Слушаю, Ваше Высочество.
— Где посланник Хабарда? — спросил Эмир.
— В приемной, Ваше Высочество.
— Пусть войдет. Проследи за тем, чтобы больше никто меня не тревожил.
— Будет исполнено, Ваше Высочество!
— Его Высочество эмир Бухары готов принять вас, уважаемый Пир-Али-шах, — обратился к посланнику адъютант. Он открыл дверь, ведущую в кабинет эмира, и торжественно провозгласил:
— Пир-Али-шах к Вашему Высочеству!
Эдванс, остановившись в нескольких шагах от сидящего за огромным письменным столом хозяина роскошного кабинета, легко и непринужденно, приложив к груди руки, поклонился ему ровно настолько, насколько требовал этикет. Не желая выражать в этом неглубоком поклоне свое подобострастие, он тем не менее, сумел изящным движением головы выразить в нем свое искреннее уважение к эмиру.
— Ваше Высочество, Великий защитник и светоч Ислама, от имени посла Великой Британии, мистера Хабарда, разрешите выразить вам искреннее уважение и пожелать многих лет жизни во славу Всевышнего. Я имел честь присутствовать на Большом совете и слышал о победах моджахедов ислама в борьбе с неверными и вашей неоценимой роли в этом большом и важном деле освобождения мира от большевистской заразы.
— Мы милостливо принимаем ваши слова, как символ нашей дальнейшей дружбы и сотрудничества, — сказал эмир, жестом приглашая гостя занять кресло у стола. — Мистер Хабард сказал, что я могу доверять вам так же, как и ему. Но прежде чем начать разговор о деле, я хотел бы прояснить один вопрос. Лет десять назад я гостил у моего брата короля Сирии. Тогда он познакомил меня со своим ближайшим советником, молодым человеком по имени Эдванс. Вы не имеете к нему никакого отношения? Уж слишком разительное сходство я наблюдаю, глядя на вас.
— Ваше Высочество, от вашего проницательного взгляда трудно хоть что-то утаить. Вы правы, меня зовут Эдванс. Во время первого нашего знакомства я лелеял цель объединить разрозненные арабские народы в одно великое государство. Но тогда не все из задуманного мной получилось, — с нескрываемым сожалением в голосе произнес Эдванс.
— Что ж, это многое объясняет, — удовлетворенный своей наблюдательностью, сказал эмир. — Друг моего друга — мой друг, — заключил неожиданно он.
— Я всегда рад оказать помощь вам и движению, которое вы возглавляете, Ваше Высочество.
— Какое движение вы имели в виду? — удивленно вскинул голову эмир.
— Движение за освобождение Бухары от большевиков, конечно же, Ваше Высочество, ничего другого я не имел в виду.
Эмир, удовлетворенный ответом, объяснил:
— Последнее время кто только не пытается противопоставить меня моему брату эмиру Аманулле-хану. В ответ на это я всегда говорю одно: только бешеная собака кусает руку дающего. Разве могу я замышлять что-то плохое против падишаха, после того, как он приютил меня и, несмотря ни на что, помогает в борьбе с неверными?
Говоря это, эмир как бы предупреждал гостя: никаких разговоров об Аманулле здесь не вести.
Эдванс это сразу же понял.
— Я спешу сообщить Вам, Ваше Высочество, очень радостную весть. Британское правительство поддерживает ваши притязания на Бухарский престол и готово признать ваше государство в случае его полного освобождения от большевиков. От себя лично я хочу добавить, что уже в ближайшее время могу представить Вашему Высочеству финансовые средства и оружие для поддержания повстанческого движения против Бухарской Советской республики. Правда, это потребует от вас дальнейшей активизации действий против Советов.
— За этим дело не станет! — удовлетворенно потирая под столом руки, воскликнул эмир. — Мои военачальники готовят решительное наступление на Бухару. С помощью Аллаха зеленое знамя Ислама скоро будет веять над непобедимым Арком!
«Дай-то бог», — подумал про себя Эдванс и, свободнее откинувшись в кресле, уверенно сказал:
— Как и в старые добрые времена, во время нашего первого знакомства, я в меру своих сил и возможностей хотел бы оказать вам не только финансовую, но и военную помощь. Как вы знаете, Ваше Величество, в Синайской пустыне я организовал широкомасштабную партизанскую войну с турками и даже участвовал в формировании правительств на отвоеванных территориях.
Сначала глаза эмира загорелись на довольно заманчивое предложение Эдванса, но последние его слова почему-то вызвали противоположную реакцию, и он задумчиво сказал:
— В свое время я познавал азы венной науки при Генеральном штабе русской армии и даже удостоен русским императором генерал-адъютантского звания. Поэтому с полной уверенностью могу сказать, что партизанская война эффективна лишь в условиях широкой поддержки населения. В первые годы нашей борьбы с большевиками большая часть жителей Бухары была на нашей стороне. Но мы не сумели использовать этот факт своевременно, с тем, чтобы собрать все силы и покончить с Советами одним ударом. В этом есть и моя вина. В свое время я понадеялся на военный план, предложенный известным авантюристом Энвер-пашой. Вам должно быть известно, что в середине 1921 года советские власти отправили Энвер-пашу в Бухару, где он должен был представлять интересы Советской России в переговорах с членами правительства вновь образованной Бухарской республики, но ведомый стремлением объединить мусульман под эгидой Исламского халифата, он сбежал от большевиков и пришел к нам с предложением возглавить движение за создание Великого Турана и освобождения от неверных не только Бухары, но и всей Центральной Азии. Я, увлеченный его священной идеей, решил помочь ему в этом святом для всех правоверных деле, назначил его главнокомандующим вооруженными силами Ислама и своим наместником. И даже выдал ему личную печать с надписью: «Верховный Главнокомандующий войсками Ислама, зять Халифа и наместник Магомета». Но Энвер-паша не оправдал моего доверия. Вместо того чтобы сплотить вокруг зеленого знамени Священной войны всех борцов за торжество ислама, он перессорил всех моих военачальников, и вместо того чтобы освободить Бухару от большевиков, мы лишились большей части наших воинов. Все это еще раз доказывает, что принцип применения «неуловимых масс» без определенных операционны