Выпроводив ее из кабинета, Закир-Шах сделал довольно кислую мину и неожиданно пожаловался:
— Вот они, современные барышни. Почуяла, что у меня завелись золотые, и требует новых нарядов. Выгнать ее, что ли? — задумчиво произнес он. — Надоела. Знаешь, глубокоуважаемый Темир-бек, недавно в театре я видел такую красавицу. Не женщина, а персик. Она исполняла главную роль. О, как она исполняла свою главную роль…
— Да-а-а, — многозначительно произнес гость, — женщины, наверное, стоят много денег…
— И волнений, — хватаясь за жилетку в том месте, под которым у людей бьется сердце, грустно добавил консул…
— Может быть, у эмира будут ко мне еще какие-нибудь неотложные поручения, — неожиданно заговорил о делах Закир-Шах.
— Насколько я знаю, Его Высочество больше никаких поручений для вас не передавал.
— А жаль.
— Впрочем, — решил закинуть удочку Темир, — ко мне обращался один мой давний знакомый, представляющий, скажем так, солидные деловые круги. Узнав, что мы с вами добрые друзья, он попросил меня дать рекомендации для знакомства с вами.
— А что ему от меня надо?
— Об этом человек не говорил, но дал понять, что ему нужны кое-какие консультации, за которые он готов заплатить большие деньги.
Глаза хозяина загорелись жадным блеском.
— Когда вы, многоуважаемый Темир-Бек, сможете меня с ним познакомить?
— В самое ближайшее время.
— Этот человек в Кабуле?
— Нет, он здесь, рядом, в самом Ташкенте.
— Это хорошо, — размышлял консул, — никуда не надо выезжать. Все будет тихо и мирно.
Видя, что Закир-Шах крепко сидит у него на крючке, Темир засобирался в путь.
— Я вас, мой самый дорогой гость, на ночь глядя никуда не отпущу, — запротестовал консул.
Темир не сразу, но согласился переночевать у гостеприимного хозяина.
— Только вот куда мне деть все эти документы, — показал он на кожаную сумочку, перекинутую через плечо. — А вдруг ее кто-нибудь украдет?
— Что вы, что вы. Двери консульства запираются на засовы и отличные английские замки. Но, впрочем, чем черт не шутит, всякое может случиться, и потому мы положим ваши документы в мой личный сейф, туда, где хранятся самые важные секреты.
Он встал, подошел к двери, резко открыл ее, выглянул в коридор и только после этого закрыл ее на ключ.
Потом подошел к камину, нажал на незаметный рычажок, запрятанный в корпусе каминных часов, и боковая стенка камина отошла в сторону, освобождая место. В глубине тайника был виден довольно массивный сейф. Вытащив из кармана ключи, хозяин открыл его и протянул руку за документами Темира. Тот отдал кожаную сумочку. Закир-Шах захлопнул дверцу и, вернув стенку камина в первоначальное положение, бодро сказал:
— Теперь до ваших бумаг, сиятельный Темир-бек, не доберется и сам царь преисподней.
Наутро, забрав свои документы, клятвенно пообещав Закир-Шаху познакомить его со своим таинственным знакомцем и порядочно попетляв по узким и зловонным улочкам города, Темир вновь оказался во дворе дома, где находилась оперативная квартира Ташкентского ОГПУ.
Заслушав отчет агента, Белоконь радостно похлопал его по плечу:
— О це добре, о це добре, сынку, — повторял он, что-то про себя кумекая. — Ты пока посиди здесь, а я ненадолго выйду, — торопливо, видно, уже что-то для себя решив, сказал чекист, закрывая дверь на ключ.
Не прошло и часа, как в двери провернулся ключ и вместе с Белоконем в комнату вошел сухощавый, средних лет господин, одетый с иголочки во все заграничное. Его благообразное лицо и светские манеры, заметные с первой минуты присутствия, являли собой резкий контраст с образом чекиста Болоконя, широкоплечего увальня с медвежьей походкой и манерами отставного ефрейтора.
— Вот, знакомься, это товарищ Джекобсон, по нашей легенде он агент британской разведки на Востоке. Это он давно мечтает встретиться и без лишних свидетелей поговорить с уважаемым консулом.
— Я так и понял. Ду ю спик инглиш? — спросил новоявленного англичанина Темир, вспомнив уроки английского во дворце эмира.
На чистом английском, без какого-либо акцента, тот ответил, что не только знает английский язык, но и прекрасно разбирается в основах британской политики на Востоке.
— Я рад познакомиться с вами, — протянул Темир руку.
— А я очень рад с вами работать, — не остался в долгу чекист.
— Значит, так, — подвел итог Белоконь, — встретим консула по первому разряду. Для отчетности я предлагаю дать ему агентурную кличку Шапочка, она ему, по-моему, очень подходит.
— А почему именно Шапочка? — искренне удивился Темир.
— Наверное, ты заметил, что консул никогда не расстается со своей черной каракулевой шапочкой. Мало того, у меня есть информация, что он в этой шапчонке и спит. — Белоконь рассмеялся.
— И впрямь, — подтвердил слова начальника Темир, — он за все время нашего знакомства ни разу ее не снимал. Наверное, скрывает от всех какую-то страшную тайну. — В глазах Темира блеснули чертики.
— А тайны-то никакой и нет, — обескуражил всех Джекобсон, — я знаю, что афганский консул прикрывает своей шапочкой обширную плешь.
— Ну что ж, начало операции положено. Один секрет Закир-Шаха мы уже разгадали, дело за следующими, — весело подытожил Белоконь. — А теперь ближе к делу, — голос его построжел, — операцию назначаю на завтра. Познакомитесь на нейтральной территории, есть для таких дел дом встреч, за городом, подальше от любопытных глаз. Возьми извозчика, но только не первого и не второго, — без всякого нажима, спокойно инструктировал чекист Темира. — Наш человек подъедет на коляске, запряженной серым в яблоках орловским рысаком. Через полчаса мы вместе проедем по всему маршруту, заодно определимся и по времени. Теперь о самой встрече, — обратился Белоконь к Джекобсону, — я уже объяснил тебе основную задачу. О мелочах, хотя в нашей работе мелочей нет… К приезду гостей там уже должно быть все готово. Беседу веди спокойно, без всякого давления. По словам Темира, консул уже готов к вербовке, дело за малым. После того как он назначит свою цену за шифры и другие секреты, закругляйся и, договорившись о следующей встрече, мчись во всю прыть сюда. Я, скорей всего, останусь ночевать здесь. Все понятно, чи ни?
Вопросов не было.
На утро следующего дня Темир зашел в консульство и сразу же был с распростертыми объятиями принят Закир-Шахом. По темным кругам под глазами и опухшему лицу было ясно, что, проводив гостя, хозяин предавался вакханалии со своей пышнотелой гурией.
— Я держу свое слово, достопочтенный Закир-Шах, — сказал Темир, чуть касаясь губами гладко выбритых, пахнущих дорогим одеколоном щек хозяина.
— Мы будем обедать здесь?
— Нет. Нас ждут в другом месте.
— Да, вы, конечно, правы, — понятливо закивал головой консул.
— Одевайтесь, уважаемый консул, а я пока поймаю извозчика.
— Зачем извозчик, у меня же есть собственный выезд.
— Нет-нет, — твердо сказал Темир, — мы поедем на извозчике.
Выйдя на крыльцо, он увидел, как из-за поворота улицы выехала пустая коляска, которую извозчик предупредительно остановил напротив афганского консульства.
— Проезжай, проезжай, — нетерпеливо крикнул ему Темир, — не задерживайся.
Не прошло и пяти минут, как к дому подкатил извозчик на сером в яблоках коньке. Молодой конь был излишне резв и, даже остановившись в ожидании пассажиров, не мог устоять на месте и нетерпеливо пританцовывал.
Возница-увалень, закутанный в песочного цвета накидку, показался Темиру знакомым, но, прекрасно понимая, что среди лихаческого племени у него знакомцев не было, он понял, что роль возницы поручена одному из проверенных людей. Кому-то из тех, кого он мог видеть в окружении Белоконя.
«Словно на аудиенцию к эмиру наряжается», — нетерпеливо подумал Темир, ожидая консула. Он начал уже волноваться, когда в дверях появился Закир-Шах, высокий грузный брюнет лет пятидесяти, с большой проседью в густых волосах, которые прикрывала черная каракулевая шапочка. На бронзовом лице выделялся большой крючковатый нос и густые, чернее вороньего крыла, брови, из-под которых хищно блестели черные глаза. Если бы не светлый европейский костюм и не белые перчатки, он бы мог походить на гладкого от обильной кормежки беркута, готового вот-вот сняться со своего насеста и кинуться на беззащитную жертву.
Но нет. Вид его был как всегда обманчив. Закир-Шах, несмотря на некоторую свою солидность, легко, даже с некоторым изяществом для его лет, сошел по ступенькам вниз и так же легко запрыгнул в пролетку.
Дождавшись, пока консул займет свое место, Темир крикнул лихачу:
— Поезжай да поторапливайся. Ко времени домчишь, не обижу. — Для большей убедительности он ткнул зеркально вычищенным сапогом извозчика в спину, и коляска, то и дело подпрыгивая на рытвинах и ухабах, полетела по городу, раздражая собак и пугая одиноких прохожих.
К месту встречи они прибыли даже немного раньше, чем было запланировано накануне, и потому Темир решил покружить некоторое время по пригородным улочкам, с тем чтобы окончательно удостовериться, не увязался ли кто за ними. Но как он ни присматривался, никакого хвоста не заметил.
В большом каменном доме, стоящем в глубине обширного и густого сада, к приему гостей было уже все готово.
Посреди комнаты стоял стол. На нем были разложены самые разнообразные закуски, груды свежих фруктов и бутылки с молодым игристым вином.
— Знакомьтесь, — торжественно сказал Темир, направляя Закир-Шаха легким движением руки вглубь просторной комнаты, где в самом углу находился его напарник.
— Доктор Джекобсон, путешественник… Генеральный консул Афганистана в Ташкенте господин Закир-Шах, — представил Темир лжеангличанина и консула друг другу. Обменявшись рукопожатиями, они уселись за стол и, не заговаривая о деле, первый тост подняли за дружбу. Следующий был за афганского правителя.
Когда было выпито достаточно вина и консул стал немного разговорчивее, Темир подошел к нему и шепнул на ухо: