Только накануне заседания военного совета он сумел с наступлением темноты незаметно добраться до заветного лаза. Оказавшись в затхлом и сыром подземелье, Темир зажег свечу и, осмотревшись вокруг, направился по узкому и мрачному коридору к заветной цели.
Как и рассказывал Закир-Шах, тоннель вскоре стал расширяться, из темноты появились ступени, которые поднимали его все выше и выше. Он был уверен, что с каждой ступенькой приближается минута, когда он сможет вновь, как и прежде, лицезреть свою Юлдыз воочию.
Вскоре он смог уже различать громкие голоса, звучащие за толстыми стенами. Но только услышав тягучую печальную песенку, которую где-то рядом выводил тонкий женский голосок, он понял, что наконец-то достиг святая святых эмира, его гарема. Темир остановился, осветил стену, внимательно рассматривая каждую щелку, каждую трещинку между кирпичами. Наконец на высоте глаз он заметил глубокую царапину, словно кто-то пытался выковырять кирпич. Сунул в щель острие кинжала и начал водить лезвием из стороны в сторону. Почувствовав, что кирпич поддается, чуть надавил на рукоятку, и он легко выпал из гнезда. Темир, прислушавшись, уже более отчетливо смог разобрать слова песни, которую любила напевать Юлдыз:
В моем сердце огонь,
Я горю, как свеча.
Перед хворью бессильно
Искусство врача,
Из души моей искры
Летят, как с углей,
А из глаз моих слезы
Текут, как ручей.
Мою душу спасти,
Исцелить мою плоть
Могут только любимый
Да всесильный господь…
Темир еще не видел девушку, которая поет, но был уверен, что это она, его любимая.
Вслед за первым кирпичом поддался еще один, потом другой, и вскоре Темир сумел проделать в стене отверстие, через которое без особого труда можно было залезть в покои эмира. От звонкоголосой певуньи его отделяли лишь тонкий шелк, которым были обиты стены покоев, да плотно прилегающий к стене ковер. Оставалось только разрезать ткань, приподнять ковер, и он увидит свою ненаглядную. Темир уже потянулся было за кинжалом, который успел вложить в ножны, но усилием воли остановил себя от опрометчивого шага. Чувства чувствами, а осторожность тоже не помешает. А что, если в комнате грустит одна из наложниц эмира? Увидев незнакомого мужчину, она поднимет такой переполох, что об освобождении любимой не будет и речи. Даже если он успеет удрать, ход непременно найдут и уничтожат. И тогда добраться до Юлдыз будет уже намного трудней. Эти своевременные и мудрые мысли промелькнули в голове в одно мгновение, и Темир призадумался. Из задумчивости его вывел шум, внезапно прервавший песню. Туда кто-то зашел, и вскоре Темир услышал писклявый голос незнакомца:
— Госпожа! Его Высочество назначил день свидания своей маленькой Юлдыз на завтра. Он желает, чтобы ты, о прекрасная роза царского гарема, была с ним ласкова и обходительна, и он щедро осыплет тебя жемчугами и сапфирами, бросит к твоим ногам не только все великолепие этого дворца, но и все богатства Бухары.
Девушка молчала.
— А если ты, как и прежде, будешь взбрыкивать, словно необъезженная кобылица, то видит Аллах, терпение эмира, да продлятся годы его праведной жизни, лопнет, и ты увидишь вместо благодушного мужа и благодетеля разъяренного тигра. И тогда тебя уже ничто на свете не спасет, — угрожающе пропищал евнух. О том, что это был именно евнух-кастрат, Темир догадался сразу — он знал, какие строгие порядки царят в покоях эмира. — Ну что, о свет очей эмира, ты будешь послушной и ласковой со своим супругом?
— Пошел прочь, исчадие ада, эмирский холуй! Дай мне спокойно приготовиться к своей безвременной кончине. Знай же ты, о человек, не знающий любви, мое сердце и тело принадлежат другому! Отстаньте вы все от меня! — истерично крикнула девушка и, рыдая, бросилась на кровать.
— О неблагодарная женщина, ты еще пожалеешь о своих словах, — злорадно прошипел евнух, закрывая дверь на ключ. — Я велю, чтобы никто тебя не навещал. Посидишь в одиночестве, может быть, станешь посговорчивее, — вскоре удаляющееся ворчание кастрата замолкло вдалеке.
«Ну что ж, нам это только и нужно», — удовлетворенно подумал Темир, окончательно уверившись, что счастье на их с Юлдыз стороне.
Дождавшись, пока девушка перестанет всхлипывать, Темир тихонько позвал ее:
— Юлдыз, звездочка моя.
— Кто здесь? — в голосе девушке угадывался испуг и в то же время надежда.
— Это я, Темир!
— О Темир, мой дорогой Темир, ты пришел спасти свою маленькую Юлдыз! Но где ты? Почему я тебя не вижу? Может быть, мне все это только кажется?
— Я здесь, моя дорогая, за стенкой. В потайном ходу.
— Иди же ко мне быстрей, мой дорогой спаситель!
Темир вытащил из ножен кинжал и с ненавистью воткнул его в полупрозрачную ткань, отделяющую его от ненаглядной Юлдыз. Распоров шелк, он нырнул в образовавшийся проем, приподнял руками ковер и в следующее мгновение предстал перед глазами ошеломленной девушки.
— О Темир, Аллах услышал мои молитвы и сотворил чудо. Теперь я твоя. Унеси меня отсюда, мой любимый. — Юлдыз кинулась ему на грудь и зарыдала вновь. Слезы счастья были неимоверно сладкими, и она хотела утонуть в этом безбрежном и ласковом океане слез, исчезнуть там навсегда и бесследно. Но Темир тут же возвратил ее к реальности, неожиданно сказав:
— Я должен возвращаться, пока эмирские холуи не заметили моего отсутствия.
— Ты хочешь оставить меня здесь? — с отчаянием и страхом в голосе спросила девушка, отстранившись от Темира.
— Главное то, что я тебя нашел. Завтра мы сбежим с тобой из этого эмирского логова и заживем на воле, как все нормальные люди. Об одном прошу тебя — продержись до завтрашнего дня.
— Но завтра вечером меня бросят на утеху эмиру, — отчаянно заговорила девушка, вновь приникнув к груди любимого.
— Я слышал об этом и буду здесь сразу же, как солнце начнет клониться к закату… Когда я выйду отсюда, расправь ковер, чтобы ничего не было видно. И жди.
— Я долго тебя ждала, потерплю еще немножко, — чуть слышно промолвила Юлдыз и, вспыхнув стыдливым румянцем, поцеловала его в губы.
У Темира закружилась голова. Немного придя в себя, он в последний раз окинул взглядом комнату, которая дала приют их внезапному счастью, и заметил вдруг, что в углу комнаты стоит огромный расписной комод. Точнее, какое-то подобие сейфа. Темир подошел к нему и, внимательно оглядев, увидел скважину для ключа.
— Наверное, эмир здесь свои драгоценности прячет? — неожиданно спросил он.
— Он всего раз при мне этот ящик открывал, бумаги какие-то прятал.
— Бумаги… — произнес Темир. — Бумаги — это хорошо. — Он еще раз внимательно осмотрел расписанный цветочными узорами металлический ящик с массивным висячим замком и удовлетворенно сказал: — Так вот, значит, где находится тайная канцелярия эмира. В самой дальней комнате гарема. Никогда бы не подумал, что здесь могут находиться такие сокровища.
— Какие сокровища? — удивленно глядя на Темира, спросила девушка. — Я же сказала, что видела лишь кипу бумаг.
— И в самом деле, какие здесь могут быть сокровища, кроме тебя, моя дорогая Юлдыз, — улыбнулся Темир, обнимая девушку. — Я хочу открыть тебе большую тайну, — немного помолчав, сказал он. — В этом ящике явно находятся документы, которые помогут мне отомстить этому жирному борову — эмиру, так, что он на всю жизнь запомнит, как воровать девушек. Ответит за все страхи и обиды, которые тебе пришлось перетерпеть здесь.
— Он бы все равно не ушел от моей кары, — возбужденно воскликнула Юлдыз. Сняв со своей миниатюрной ножки кожаную туфельку, она достала из нее заостренную шпильку и протянула ее Темиру.
— Я проткнула бы ему шею, прежде чем он бы меня коснулся, — решительно сказала она.
— Да-а-а! — воскликнул Темир. — В твоих руках эта шпилька достаточно серьезное оружие. Но, слава Аллаху, тебе не придется применять его. Завтра мы распрощаемся с этим негостеприимным дворцом. А пока мы должны расстаться. Мне еще предстоит сделать много дел, прежде чем этот странный комод расколется, как орех, и выдаст мне свои секреты…
Из сада Темир вышел незамеченным. И вовремя. Его искали. Из Локая на военный совет прибыл Ислам-бек. Перед встречей с эмиром он хотел переговорить с Темир-беком.
— Мой мальчик, — увидев его, сказал Повелитель Локая, — завтра, сразу же после военного совета, я уезжаю обратно и не знаю, встретимся до отъезда мы с тобой или нет. Поэтому хочу посоветовать, чтобы ты здесь долго не задерживался. Место мужчины среди воинов. Только в бою можно завоевать славу, почет и богатство. Не забывай нашего давнишнего разговора о власти, нашей власти. И пусть Аллах будет тебе защитой.
Пожелав ему доброй ночи, Темир направился в конюшню якобы за тем, чтобы проведать своего текинца Тулпара, а на самом деле, чтобы взять из тайника толовую шашку. Еще месяца три назад, в стойле, специально отведенном для Тулпара, он устроил небольшой схрон, где в промасленной тряпице хранились два полностью снаряженные револьвера и три толовые шашки с детонаторами. Перед возвращением в стан Ислам-бека Темир под руководством Агабека прошел ускоренный курс обучения основам оперативной деятельности и взрывного дела. Вручая взрывчатку, Агабек предупредил:
— Прежде чем применять эту карманную артиллерию, хорошенько подумай. Используй только в самом крайнем случае.
«Вот этот крайний случай и наступил», — подумал про себя Темир, пряча плоскую толовую шашку и взрыватель с коротким бикфордовым шнуром в кожаную папку для особо важных бумаг с золотым, тисненным вензелем эмира Бухары на обложке…
После окончания военного совета и последующего затем богатого застолья Темир попрощался с Ислам-беком. После этого он приказал конюху подготовить в дорогу его текинца и еще одного жеребца, которого за победу в учебном бою когда-то подарил ему Повелитель Локая. Все при дворе знали, что Темир упросил эмира отпустить его вслед за Ислам-беком, чтобы он смог принять участие в победоносном походе на Бухару. На прощание эмир предупредил его об опасностях, подстерегающих одиноких путников на пустынных дорогах, и посоветовал взять попутчика.