Ну не говорить же Муравьёву, что именно его отправят в Вильно с самыми широкими полномочиями, наводить порядок. И он его наведёт. Только я задумал немного форсировать процесс, и вот сижу перед одним из самых уважаемый мною русских государственных деятелей. Сразу в голове появились мысли — мол, куда я лезу со своими советами? Хотя, послезнание никто не отменял. Я написал для Михаила Николаевича не письмо, а целую аналитическую справку с прогнозом событий в Западном Крае. Заодно выдал всё, что знал о заговорщиках.
-В свою очередь, позвольте быть максимально откровенным. Пусть мои слова и прозвучат излишне резко, — после кивка собеседника, я продолжил, — Губернатор, который потакает польскому сепаратизму и считает себя чуть ли не большим поляком, нежели шляхта, вызывает у меня исключительно чувство презрения. Думаю, так считаю не только я, раз по столице поползли слухи о вашем назначении в Вильно. Что касается ОКПС, то у них под носом действует огромное количество кружков и ячеек заговорщиков. Только почему-то никого не арестовали. Это касается не только Вильно, но и столицы, где польские заговорщики проводят агитацию и вербовку уже много лет.
-Странно слышать это от поляка. А если учитывать, что три месяца назад вы стрелялись с офицером, который верен присяге. Хотя сведения о мятежниках в Западном Крае, которые вы предоставили, могут помочь подавить восстание, не доводя дело до крайностей.
Это они хорошо копнули. Видать, не обошлось без упомянутых жандармов, которые помогли собрать информацию. Но ответ у меня был давно готов.
-За несколько месяцев многое кардинально изменилось. Если речь о мятеже, то я не собирался в нём участвовать и изменять присяге. Но и помогать властям тоже не хотел. Что касается дуэли и кружка польских офицеров, то это юношеская дурь. Вы тоже в молодости не были образцом для подражания, — после намёка на участие Муравьёва в декабристском движении, он только немного покраснел, — Просто сейчас, для меня — это дело наиважнейшее.
Вкратце описал ситуацию с покушением и подозрением, что заговорщики убили мою мать.
-Не стану скрывать, что решающим фактором стал личный вопрос. Поэтому, с вашей помощью или без, но я буду давить восстание на стороне русских властей. Другое дело, насколько быстро вы возглавите Край. Ведь мятежники ждут если не военной, то политической помощи от европейских стран. Об этом открыто говорится на встречах их лидеров, где мне удалось побывать. Они лелеют идею о европейском конгрессе и возлагают большие надежды на поддержку Франции с Англией. Польские иммигрантские круги достаточно давно и целенаправленно работают в Европе. Воевать с нами никто не будет, но возможен кризис со странами практически всего континента. И я бы меньше всего полагался на соблюдение пруссаками недавно подписанной конвенции. Для них отношения с Парижем и Лондоном важнее. Поэтому можно считать, что граница будет проходным двором. Это же касается австрияков.
-Интересный вы юноша, Иосиф, — Муравьёв откинулся на спинку кресла и ответил после недолгого молчания, — Недели не прошло, как Горчаков[7] предложил мне подумать о генерал-губернаторстве, а вы уже знаете об этом. Ещё и рассуждаете о европейской политике с уверенностью опытного дипломата. Но, к некоему моему удивлению, по многим вопросам я вынужден с вами согласиться. Да и предложение министра я пока не отклонил. Что вы ещё можете рассказать?
Начинаю описывать детали, которые удалось вспомнить. В первую очередь о демарше ряда стран, которые попытались надавить на Россию дипломатически, и даже угрожали войной. Ещё говорил, что восстание в Западном Крае можно купировать уже весной. Зачем доводить ситуацию до многочисленных жертв, если базовые центры мятежников и основные предводители известны? Намекнул на опасность перехода восстания в вялотекущую партизанскую войну, так как мятежники опираются на достаточно большое количество лояльных граждан. Ну и ещё описал опасность того, что будет, если восставшие объявят об отмене платежей и безвозмездной передачи земли крестьянам. Тогда выступление узкой прослойки населения, в виде шляхты, может перерасти в народную войну. И тогда кто-то из наших врагов точно воспользуется ситуацией для ослабления России.
Я намеренно сгущал краски по последнему вопросу. На самом деле, крестьяне были абсолютно равнодушны идеям восстания. Только Муравьёв сейчас этого не знал.
-Я изложил в записке свои мысли по созданию специальных отрядов, которые будут заниматься нейтрализацией руководства мятежников и уничтожению их баз. Там же есть некоторые идеи по разгрому польского подполья и иных антиправительственных кружков с комитетами. Благо, я участвовал в этих собраниях, и знаю большинство фигурантов. Ещё я добавил много чего по мелочам, например, про взаимодействие литовского комитета с «Землёй и Волей».
-Не перестаю поражаться вашим идеям, — Муравьёв долго и внимательно изучал мои бумаги, — Пока отправляйтесь в корпус. Вы же собрались сдать экзамены экстерном? Вот и посвятите этому все свои силы. Вам сообщат о моём решении.
Глава 8
Зря я называл это время медленным и размеренным. Когда надо — колёсики государственной машины начинают вращаться с такой скоростью, аж дух захватывает. Заодно, хорошего пинка получают чиновники, которые проявляют просто чудеса оперативности и расторопности.
Ровно две недели понадобилось Муравьёву, чтобы получить Высочайшее назначение генерал-губернатором Северо-Западного Края с самым широким кругом полномочий. Фактически, в подчинение Михаила Николаевича оказались шесть губерний Края и Виленский военный округ. Более того, он ещё получил право осуществлять судебное делопроизводство. В общем, нормальные такие диктаторские полномочия над огромным регионом. Самое забавное, что его предшественник Назимов, имел такие же права, но ничего особо не делал. Это мы узнали уже по прибытии в Вильно. Но обо всём по порядку.
Экзамены я сдал на удивление гладко. Нет, была собрана представительная комиссия, которая неплохо так меня погоняла по учебной программе. Повезло, что Юзек действительно хорошо учился и делал это с самого детства. Домашнее образование все дети Поклевских начинали получать в самом раннем возрасте. И речь шла не только о языках, этикете и умении танцевать. В усадьбе работали и долго жили также учителя географии, истории, арифметики и даже астрономии.
Председательствовал в комиссии Озеров, рядом с ним сидел мой классный руководитель и учителя профильных предметов. Больше всего я переживал за военные науки, так как боялся ляпнуть чего-то лишнего из терминологии своего времени. Но вроде обошлось. Так же спокойно я сдал математику и естественные науки. Здесь как раз пригодилось советское образование, хотя я чуть не запутался в терминах.
Самым въедливым оказался наш учитель географии, который будто задался целью меня утопить. Покопавшись в памяти, я вспомнил, что с этим дядечкой у нас был конфликт. Ну не давался достаточно лёгкий предмет прежнему Юзеку, хоть ты тресни. А ещё географ невзлюбил его за живость характера, лидерские качества и весёлый нрав. И не стоило юному курсанту давать взрослому человеку обидные клички. Наверное, преподаватель случайно услышал о прозвище, вот и пытался отыграться. Если учитывать, что порядки в корпусе царили весьма жёсткие, а скорее свирепые, то Юзек легко отделался. Официально телесные наказания никто не отменял — и розог могли всыпать любому учащемуся. Благо с приходом Озерова подобных дикостей стало меньше, но разного рода наказаний хватало.
Наконец, эпопея с экстернатом закончилась, и я могу уже смело прокалывать дырку в мундире под значок Пажеского корпуса, похожий на крест святого Иоанна. Далее, мне предоставлялась уникальная привилегия, которой не было у других учебных заведений империи. Выпускники могли сами выбирать место службы, включая гвардейские полки. Нужны были предварительные договорённости с командованием частей, но для большинства семейств, которые представляли ученики — это было сущей мелочью. Юзеф изначально хотел служить в кавалерии. С учётом изменившихся реалий лучше бы выбрать пехоту. Но спецназа и подобных структур пока нет. И я решил, что лучше перемещаться на лошади, чем топтать землю ножками.
Немного нервировало отсутствие новостей от Муравьёва и слухи о начале массового восстания в Царстве Польском. Официальная пресса была достаточно лаконична, но факт мятежа признала. Более всего меня поразило столичное общество. По обрывкам слухов, которыми скупо делился Петя Полторацкий, ситуация была странная. Понятно, когда тявкает вся эта эмигрантская погань вроде Герцена, Огарёва, Бакунина, Шелгунова и сволочи помельче. Можно понять оживление тайных обществ, вроде, «Земли и Воли». Но ведь сочувствие с откровенной поддержкой выражала и русская знать.
Никогда такого не понимал. Пусть эти люди поражены вирусом прогресса и прочего либерализма. Но твоя страна, фактически охвачена мятежом, русская армия ведёт боевые действия с повстанцами, а ещё возможно нападение европейских стран, которые открыто, поддерживали поляков. Как можно в этой ситуации рассуждать о свободе и праве этой нации на самостоятельность, когда над твоей страной нависла угроза настоящей войны? Общество, наоборот, должно сплотиться и единым фронтом поддержать собственную власть. Критику и недовольство можно оставить на потом.
Только в нашей стране мало чего меняется, если сравнивать с моим временем. Та же пятая колонна, которая активно выражает свою предательскую позицию. Хорошо, что нынешнее русское общество прогнило ещё не окончательно и подобные идеи поддерживает небольшой процент от общего числа образованных граждан. В масштабах страны это вообще мизер. Настоящие проблемы начнутся немного позже, когда либеральная чума поразит умы достаточно большой части общества.
Можно сказать, что в данный момент Россия стоит на определённой развязке и может пойти совершенно разными дорогами. Эдакая точка бифуркации, когда страна ещё имеет шансы на выживание в будущем. Другой вопрос, что недавняя отмена крепостного права, вбила первый гвоздь в гроб под названием Российская империя. Именно сейчас, многое можно изменить. И грамотный а