Всё прошло, как я задумывал. Быстрый рывок — и вот мы врываемся в двухэтажный дом. Излишне ретивый охранник получает удар ножом от Павлова. Его коллега предпочёл рухнуть на пол и не играть в героя. Из главной залы раздавались громкие крики. Паны ругались или просто спорили. Распахиваем двери и наблюдаем картину «Не ждали».
Десяток лиц выражают совершенно разные эмоции — о растерянности до ненависти. Но нам всё равно. Ребята быстро рассредоточиваются по помещению, стараясь не пересекать линию огня другу друга. Я же быстро всматриваюсь в растерянных мятежников, вижу пару знакомых персон, но не нахожу Свенторжецкого.
-Всем встать и положить руки на стол, — громко приказываю мятежникам, — В случае сопротивления — стреляем без предупреждения.
Для придания убедительности своим намерениям, приставляю револьвер к затылку ближайшего господина. В этот момент со двора послышалось несколько взрывов и интенсивная стрельба, которая быстро стихла. Жалко, что не удалось провернуть операцию без шума. Но казаки, по идее, уже должны блокировать отряды, оставшиеся без командования. Лишняя паника как раз нам на руку. А вообще, всё как-то скучно. Три дня мы месили грязь, подбираясь к поместью, которое захватили буквально за пару минут.
-Павлов, ты за старшего. Преступников обыскать и связать. Этого, — махаю револьвером в сторону молодого мятежника, — В соседнюю комнату. Мне надо с ним поговорить.
Располагаюсь на стуле и смотрю на стоящего передо мной человека. А ведь совсем недавно, мы с семьёй были у него в гостях. Вернее, Козелл-Поклевские посетили родителей пана Гансецкого в их минском особняке.
-Адам, буду говорить откровенно. Мне нужен Свенторжецкий. Ты для меня даже не мятежник, а мерзкий преступник, замешанный в казнях и насилиях. Поэтому жалеть подобных нелюдей я не собираюсь…
-Как ты смеешь так обращаться к шляхтичу? — перебил меня Гансецкий, — Ты стал походить манерами на своих быдловатых хозяев. Иуда…
Здесь пассаж молодого пана был прерван весьма действенным методом. Фредди ударил Адама по почкам, накинув ему на шею верёвку. Рухнувший на колени и пытающийся вдохнуть побольше воздуха, шляхтич сразу растерял свою аристократическую спесь. Он и ранее был трусоват, а сейчас его глаза постепенно наполнялись страхом.
-Сначала тебе отрежут ухо, затем второе. Если подобный аргумент не устроит ясновельможного пана, то далее пострадают твои белые ручки. Фредди, приступай, — киваю головой немцу.
Почувствовав прикосновение холодной стали, поляк безуспешно попытался освободиться и начал чего-то хрипеть. Теперь страх в его глазах сменился самым настоящим ужасом. Делаю знак Фредди, и тот немного ослабил удавку. Прокашлявшись, сломавшийся мятежник заголосил дурным голосом.
-Пан Болеслав уехал в Слуцк. У него там важная встреча. Сейчас нашим отрядом командует Станислав Лесковский, хотя он и был всегда настоящим лидером. Мы узнали о приближении русских войск, и собрались сегодня, чтобы обсудить дальнейшие действия. Не убивай меня, Юзек!
В результате быстрого допроса, где Адам, размазывая сопли, сдавал нам все расклады, удалось выяснить много интересного. Главное — Свенторжецкий два дня назад убыл на важную встречу. Только есть у меня подозрения, что мой хитроватый сосед просто сбежал, услышав новости про приближающиеся русские войска. Вторая интересная новость — это присутствие среди мятежников ещё одного Болеслава, только Окулича. А вот этот товарищ мне необходим гораздо больше Агнешкиного братца.
-Где сейчас Окулич? — спрашиваю трясущегося Гансецкого.
-Он в соседней деревне. Там размещены наши заболевшие воины и требуется его постоянное присутствие. Пан Болеслав отвечает за медицину в нашем полку.
Выхожу из комнаты, подзываю бойца и отправляю его за проводником. Моментально появившийся парнишка объяснил, что до Усохи, где мятежники устроили лазарет, не более двух часов пешком. А значит, есть шанс поймать Окулича, который не должен услышать шум пальбы. Всё-таки вёрст семь, даже по прямой. Но в любом случае надо спешить. Назначаю старшим Павлова, приказав собрать все важные бумаги, отдельно собрать оружие и ждать специально прикреплённого жандарма, который следует с войсками Русина. Сам же беру десяток бойцов и выдвигаюсь на поиски неуловимого Болеслава.
-Кажись, очнулся, — произнёс Пырх и перестал лить воду на пленника.
Окулич издал протяжный стон и открыл глаза. Затем он попытался освободиться, всё ещё не понимая, где находится. Наконец, его мутноватый взгляд остановился на мне, и бывший чиновник дёрнулся как от удара. Только когда ты висишь на своеобразной дыбе, то особо не поскачешь.
-Вы? Но как? — воскликнул Болеслав и сморщился от боли.
-Янка, в следующий раз не порть нужных мне людей. А если бы ты ему голову проломил? — с деланной строгостью выговариваю полешуку.
-Дык, я аккуратно. Кто же знал, что у пана такая слабая головушка?
Этот клоун разве что носком землю не ковыряет. Какой актёр пропадает!
-Пан Окулич, — поворачиваюсь к поляку, — Вы как хотите умереть — быстро, или лучше помучиться?
Наш неуловимый Джо с советским кинематографом незнаком, поэтому просто вылупился на меня своими водянистыми глазками. Неужели он в молчанку собрался играть? Делаю знак полешуку, и тот бьёт пленника по печени. Моя школа! Всё, что связано с причинением боли и прочего членовредительства, Янка схватывает на лету. И теперь у моего прилежного ученика появилась возможность применить теоретические знания на практике.
-Отвечай, когда тебя спрашивает господин поручик, — прошипел полешук корчащемуся от боли Окуличу.
Надо отдать должное пленнику, штаны он не намочил и вёл себя достойно. Только начавшееся дёргаться правое веко выдавало, что он нервничает. И пан явно понял, что с ним не шутят, и пытать будут по-настоящему. Это подтвердил его ответ.
-Я готов рассказать, всё, что знаю.
-У меня всего лишь один вопрос, касающийся трёх господ. Где Свенторжецкий, а также наши общие знакомые паны Малаховский и Звеждовский?
Как я и подозревал — братец Агнешки банально сбежал. В принципе, ничего удивительного. Почуяв, что кольцо русских войск сужается, товарищ решил сменить климат на более здоровый. Про Звеждовского пленник ничего не знал. А вот с Малаховским всё сложно. Владислав выполнил задание по налаживанию связей с «Землёй и Волей», но не стал возвращаться домой. Сейчас убийца находится в Восточной Пруссии, где практически открыто закупает оружие для мятежников. Заодно поляки организовали издание газеты чуть ли не в самом Кёнигсберге. Конечно, подпольную — так я и поверил… Меня всё больше удивляют действия русских властей. Мятежники спокойно перемещаются по стране, используя поддельные документы. Якобы «союзник», недавно подписавший договор, привечает на своей территории преступников. Хорошо, что Муравьёв обещал заняться этим вопросом. А то меня начинают терзать смутные сомнения в адекватности и лояльности наших чиновников.
Но об этом я подумаю позже. Надо что-то решать с Окуличем. Хотя, чего здесь думать? Янка с Фредди отведут нашего друга в лес и там прикопают. Хотя Болеславу светит минимум пятнадцать лет каторги, но ведь он когда-нибудь освободится. Будто почуяв, что его уже списали, пленник начал убеждать меня в своей необходимости.
-Юзеф, дайте слово, что сохраните мне жизнь! Я расскажу вам, где находится казна нашего отряда.
Увидев, как я равнодушно пожал плечами, он быстро добавил.
-Мне известно, где сейчас находится Калиновский. А также я расскажу про планы ваших братьев.
А вот это другой разговор. Викентия Константиновича надо ликвидировать, или захватывать в первую очередь. Но он неожиданно пропал со всех радаров. Даже высокопоставленные члены Литовского комитета и главари отрядов не знали его местонахождение. О братьях тоже нет никаких новостей.
Не густо. В принципе, сумма в ассигнациях и золоте немалая. Только я думал, что у отряда, во главе которого стоят такие небедные люди как Свенторжецкий, Лесковский, Чижик и Корзакович, денег должно быть больше.
Только всё это неважно. Деньги дело наживное. У меня ещё осталось достаточно золота, захваченного у доктора. Часть была потрачена на снаряжение мобильного отряда. Но весьма приличная сумма хранилась у Мосолова. Александр не знал о происхождении денег и думал, что это мои личные средства.
Поэтому я равнодушно осмотрел захваченное золото. А вот увидев несколько бумажек с гербовыми печатями Пруссии и Австро-Венгрии, я основательно завис. В этом времени пока не догадались использовать фотографии для удостоверений личности. Если я правильно понял, то передо мной заграничные паспорта двух соседних стран. В моей голове тут же созрел абсолютно сумасшедший план, и лицо расплылось в счастливой улыбке. Это, какие же возникают перспективы!
Только Окулич неверно понял моё состояние, и сразу запричитал.
-Юзеф, вы обещали сохранить мне жизнь!
Наивный чукотский юноша. Да я тебя пальцем не трону. Для этого есть Янка, который с удовольствием перережет горло подонку, участвовавшему в форменном терроре против крестьян. Болеслав — уже покойник, и можно не обращать на него внимание. Я опять внимательно осмотрел бланки и плотоядно ухмыльнулся. Коля Смирнов ещё удивит некоторых товарищей. Если не сгинет в белорусских лесах, конечно.
Глава 14
-На данный момент можно констатировать, что большая часть деревень и сёл в треугольнике Гродно/Брест-Литовск/Слоним контролируется мятежниками. Попытки нападения на крупные города были отбиты. Поэтому сейчас преступники перешли к тактике партизанских действий. Происходят нападения на чиновников, небольшие группы солдат, православных священников и лиц, лояльных нашим властям. Достаточно большая часть крестьян запугана или введена в заблуждение, поэтому оказывает посильную помощь мятежникам.
Заседание штаба командующего второй пехотной дивизией, генерал-лейтенанта Манюкина, было в самом разгаре. В прямом и переносном смысле. Что-то истопники переборщили с дровами, и в достаточно просторном помещении было весьма жарко. Присутствующие офицеры явно не испытывали от этого удовольствия, но потели молча.