– Сначала дело, – отрезал Видок, – доктор потом.
И мужчины принялись обыскивать чердак, в то время как Полина пыталась перевязать голову раненого.
Видеть, как маститый Видок осуществляет обыск, было одно удовольствие. Он не пропустил ни одного предмета, перетряс и тщательно просмотрел все немногие книги, простукал стены и половицы, залез под кровать. Алексей тем временем просматривал содержимое ящиков стола. Результатом всех изысканий был карандашный портрет некой очаровательной молодой особы со вздернутым носиком и выступающей вперед верхней губкой, прядь пепельно-русых волос, предположительно принадлежавших той же особе, пять монет разного достоинства, рецепт ращения волос и список долгов с пометками «уплачено» и «отдать в след. месяце», причем последние заметно преобладали.
– Ничего, – констатировал Алексей.
– Ничего, что было бы интересно для нас, – поправил Видок.
Отчаявшись, офицер взялся за конспекты лекций. И, листая тетрадь, заметил между страниц замызганный клочок.
– Патрон, – взволнованно сказал он, – мне кажется, я нашел кое-что.
Видок с удивительной для человека его лет резвостью подскочил к молодому человеку и выхватил у него из рук бумажку. На ней было всего несколько слов, но и эти слова могли дать сыщикам богатую пищу для размышлений. Верх листка был оторван. Оставшийся текст гласил: «…интересуетесь бумагами (зачеркнуто) письмами, о которых идет речь, будьте в саду Тюильри (последние два слова зачеркнуты) в Люксембургском саду (тоже зачеркнуто) в церкви…»
И все. Полина, оставив раненого, подошла и через плечо Видока прочитала то, что значилось на листке.
– Он пытался назначить свидание покупателю, – пробормотал Алексей.
– Любопытно, – проскрежетал Видок. – Вы заметили?
– Что именно?
– Откуда Кристиан мог знать, кто покупатель? – спросила Полина.
Алексей немного подумал и неуверенно предположил:
– Наверное, было какое-то указание в письмах.
– Написанных сорок лет назад? – напомнил Видок.
– Верно. Значит, наводил справки.
– Послушайте, – проговорил сыщик с раздражением, – на кой черт вообще искать покупателя на шкатулку, если в письмах речь идет о несметных сокровищах? Ведь у парня было время, чтобы их прочесть!
– Послушайте, – с не меньшим раздражением отозвался Алексей, – вы что, полагаете, что месье Полан или кто бы там ни был их автор, прямо взял и открытым текстом написал, мол, я зарыл сокровища короны там-то и там-то?
– А почему бы и нет? – спокойно спросил Видок.
– Но ведь глупость же! – вскинулась Полина.
– А мошенники в массе своей и есть идиоты, – парировал Видок. – И, кстати, это одна из причин, почему я сделался полицейским. Запомните, дети: если у человека есть мозги, он никогда не станет таскать кошельки у ближних. Мошенничество – прибежище недоумков. И оправдывает их только то, что многие честные люди по части ума стоят недалеко от них.
«Однако, – помыслила восхищенная Полина, – он умеет закручивать фразы не хуже, чем месье Дюма!»
Алексей закусил губу. Молодой человек был не согласен с Видоком, но, надо думать, тот лучше их знал что говорит.
– И все-таки Кристиан назначил встречу кому-то, – настаивал офицер.
– И этот кто-то пришел и проломил ему голову, – добавил Видок. – Только для меня так и непонятно, почему студент пытался сбыть письма.
– Я думаю, он не сознавал их истинного значения, – упрямо промолвила Полина. – Ведь там мог быть только намек на то, что мы с вами пытаемся найти, а юноша и понятия не имел, что с их помощью можно отыскать сокровища короны.
– Но тем не менее пытался письма продать, – отозвался Видок. – Выходит занятно, вы не находите?
Сыщик и особые агенты молча смотрели друг на друга.
– Ладно, – сказал наконец с тяжелым вздохом Видок и спрятал листок с текстом в карман. – Что касается наших дальнейших действий. Вы, мадемуазель, отправитесь за доктором – пусть беднягу перевезут в больницу. Вы, сударь, пока оставайтесь здесь и караульте. Вдруг кто-нибудь объявится, как знать? А я тем временем соберу моих мальчиков. Предстоит тяжелая работа. Надо выяснить, кто приходил сегодня сюда до нас, как зовут подружку Кристиана и где она живет. Не исключено, девица что-то знает.
Алексей молча кивнул.
– Оружие при вас? Очень хорошо. Когда Кристиана унесут, запритесь на ключ. Но если кто-то попытается войти, впустите и разузнайте, кто такой и чего ради явился. Впрочем, вы парень с головой, вас учить не нужно.
– Я могу остаться с ним, – предложила Полина, – после того как вызову доктора.
– Нет, – ответил Видок. – Вы лучше поезжайте с раненым в больницу да посидите возле его изголовья. Как знать, может, юноша придет в себя, и тогда нелишне будет задать ему пару вопросов. Ну и вообще присмотрите за ним, мадемуазель. Как-никак студент – один из главных наших свидетелей.
Через полчаса раненого увезли в больницу. Полина отправилась с ним, хотя доктор сразу же дал ей понять, что надежды мало: слишком уж сильный был удар.
Видок удалился, а Алексей поступил, как ему велели – запер дверь, сел на колченогий стул и стал ждать, не появится ли кто.
Снаружи до него доносилось пронзительное мяуканье кошек. Квадрат большого окна в скате крыши стал светлеть. Звезды бледнели и гасли, а на востоке, возвещая новый день, медленно поднималось солнце в короне из разноцветных облаков. Где-то громко закукарекал петух, и Алексей успел про себя отметить, что и на Монмартре, оказывается, есть петухи. Во дворе ругались две женщины, и богатству их лексикона позавидовал бы не один словарь французского языка. Глаза у офицера слипались, и он и сам не заметил, как заснул.
Разбудил его стук в дверь. Алексей тряхнул головой и поднялся со стула, но тут увидел кровавую лужу у стены, и весь сон как рукой сняло.
– Кристиан! – шептал настойчивый голос. – Кристиан, открой, это я!
Про себя воздав должное проницательности великого Видока, оставившего его на месте преступления, Алексей достал пистолет и шагнул к двери.
– Кристиан! Заснул ты там, что ли?
Голос, сколько мог различить офицер, был женский и нетерпеливый.
– Сейчас иду, – имитируя зевоту в полный рот, пробормотал Алексей и открыл дверь.
Одного взгляда ему хватило, чтобы убедиться: перед ним та самая девушка с карандашного наброска. Она была хорошенькая, юная, с блестящими глазами и ямочками на щеках, и так же, как на карандашном наброске, выступала вперед верхняя губка, делая сию очаровательную обладательницу прямо-таки неотразимой. Алексей не учел только одного: что комната на чердаке была крошечная и легко просматривалась от двери, так что девушка сразу же увидела застывшую лужу крови.
Издав пронзительный визг, гостья отскочила назад, но Алексей метнулся к ней, обхватил ее за талию и зажал рот.
Признаться, это мало что дало. Девушка лягалась, как табун необъезженных лошадей, и Алексей уже отчаялся с ней сладить. Кроме того, когда он немного ослабил хватку, незнакомка изловчилась и укусила его за руку, в которой был зажат пистолет.
Боль была совершенно такая же, как если бы офицера укусила собака. Алексей невольно разжал пальцы, и пистолет упал на пол. Девушка бросилась за ним, но Каверин ногой швырнул оружие под кровать и снова схватил в охапку любовницу Изамбара. Та опять вырвалась и кинулась к выходу, однако Алексей опередил ее и успел захлопнуть дверь.
Отскочив в угол, девушка метнула в Каверина тяжелый подсвечник. Еще чуть-чуть – и храбрый офицер его императорского величества Николая Павловича лежал бы на полу с раскроенным черепом.
– Да прекратите вы или нет, в конце концов?.. – вне себя рявкнул Алексей.
– Убийца! – заверещала в ответ девица и запустила в него увесистый анатомический трактат.
– Я полицейский! – запротестовал Алексей, уворачиваясь от трактата и прочих книг, которые в него метала любовница Кристиана Изамбара. – Черт побери, я расследую это преступление!
Девушка на мгновение остановилась. Прядь пепельных волос упала ей на глаз, и она воинственно сдула ее.
– Полицейский, значит?
– Да!
– А документы у тебя есть? – подозрительно спросила юная красотка.
И тут же, заметив, что Алексей колеблется с ответом, запустила в него цветочным горшком. А затем объявила, сверкая глазами:
– Бандит!
К офицеру постепенно начало возвращаться его хладнокровие.
– Стул, – подсказал он.
– Что? – Девушка на мгновение опешила.
– Вы бросили в меня все, что тут есть. Остался только стул.
– Ну так получайте! – взвизгнула девица и схватила стул.
Неожиданно нога ее ступила в кровавую лужу, которая еще не вполне засохла. Девушка поскользнулась, шлепнулась на пол и горько расплакалась.
Алексей тяжело вздохнул, подошел к ней и подал руку (неукушенную), чтобы помочь подняться.
– Может быть, покончим с этим спектаклем? – предложил он. – Меня зовут Алексис, и я совсем недавно в полиции, поэтому у меня нет удостоверения. Собственно, меня здесь оставили потому, что никто больше не пожелал сидеть в засаде.
Девушка подняла на него заплаканные глаза.
– Ну же, – сказал мягко Каверин, – поднимайтесь, пол совсем холодный.
Плача, девушка встала на ноги, потом тяжело опустилась на кровать.
– Кристиан умер? – спросила она, косясь на лужу.
– Ранен, – ответил Алексей и, морщась, попытался обмотать платком укушенную руку. – Его увезли в больницу. Не стану от вас скрывать: доктор был не слишком оптимистичен.
Девушка отвернулась и смахнула слезы со щек.
– Меня зовут Элоди, – снова заговорила она через минуту. – Вам очень больно?
– Ужасно, – серьезно подтвердил Алексей.
– Давайте я вас перевяжу. – Она откуда-то достала бинт и ловко принялась за дело. – Господи, неужели кто-то хотел ограбить бедного Кристиана? Ведь у него совсем ничего не было!
– У вас замечательные руки, – сказал Алексей.
Элоди посмотрела ему в лицо, покраснела и опустила глаза.
– Все-таки вы не похожи на полицейского, – заявила она. – Они все такие противные!