– Нет ничего проще, – уверенно заявил я.
Заодно поправляю на ней капюшон и целую в губы с запахом и вкусом клубничного мармелада. А может, они у Сантры такие всегда. Нет, до чего же я от нее без ума!
– Жармен! – По времени он не должен еще смениться.
– Одно мгновение, господин сарр Клименсе! – показался страж крохотных врат, чтобы начать греметь ключами, ковыряясь в замке. – Прошу вас!
Как выяснилось немногим ранее, когда выбирался через калитку в город, есть у меня поклонники и здесь, в далеком Нантунете, чего сам не ожидал.
Наш поцелуй был долгим и полным едва сдерживаемой страсти. Затем мне пришлось отстраниться.
– Что-то не так? – спросила она.
– Мне обязательно нужно поговорить с одним человеком.
– Это как-то связано с тем, что мы прятались в переулке?
– Не уверен, но вполне может быть.
– Надеюсь, разговор не затянется надолго.
– Обещаю, что нет. Даже если он будет очень на этом настаивать. Располагайся пока.
Вина, шампанского, фруктов, сладостей на столе было достаточно. Но ведь я точно пригласил ее к себе не для них!
– Иди, Даниэль, и не вздумай слишком задерживаться. Кстати, где здесь спальня?
– Вот эта дверь.
– Теперь ты точно знаешь, где я буду, если не найдешь здесь.
Глава двадцать вторая
К немалому моему счастью, практически сразу же на глаза попался широкоплечий Базант. Его-то я и отправил на поиски Курта Стаккера. В ожидании удобно расположившись в гостиной, куда то и дело доносились взрывы мужского и женского смеха из комнат, занимаемых Клаусом. Оставалось только надеяться, что поутру сар Штраузен будет чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы вызвать его на тот откровенный разговор, который так долго откладывал.
И еще я на всякий случай прислушивался к звукам с противоположной стороны – вдруг Сантре наскучит одиночество и она задумает уйти.
– Стаккер, вы должны быть начеку, – без всяких предисловий начал я, как только увидел Курта. – Бдительность, бдительность и еще раз бдительность.
– Каковы причины этого, господин сарр Клименсе? – тут же посерьезнел он.
Скрывать от него не было смысла, даже если все-таки допустить мысль, что я ошибся. Есть такое выражение – ловить рыбу в мутной воде, и эта вода в переполненном беженцами Нантунете самая что ни на есть непроглядная. Беспокоился я не о собственной безопасности, хотя ничего не имел против того, чтобы сон мой был спокойным и не прервался внезапно объявившимися убийцами. И мне оставалось только растопырить пальцы на одной руке, присовокупив к ним указательный на другой.
– Господин сарр Клименсе, ну а если господин сар Штраузен пожелает продолжить веселье уже не здесь, а вновь подавшись в Нантунет? Какие мои действия должны быть в этом случае?
«Стаккер, умоляю тебя, говори проще! Понимаю твое желание, и даже уверен, что оно сбудется. Затем наймешь себе ритора, чтобы он поставил тебе речь. Безусловно, и потом будут проскальзывать обороты, которые не пристали благородным господам. Но ты обязательно должен плюнуть на неизбежное. Особенно в связи с тем, что дворянство получишь не за усердное лизание чьей-то задницы, чему примеров тьма, но за качественно выполненное дело».
– Тогда вы удержите его любой ценой!
Стаккер продолжал смотреть на меня, и в его взгляде явственно читалось: «Могу ли я обратиться к вам, если все-таки не смогу его убедить? Уж вас-то он обязательно послушается!»
«Ты должен сделать все сам. Возможно, в будущем возникнут ситуации, когда убедить или заставить Клауса будет еще сложнее. Так что практикуйся». И все же сказал:
– Только в самом крайнем случае.
«Жаль, что здесь нет Ребекки, – уже направляясь в свои комнаты, подумал я. – Вот уж кого Клаус послушался бы непременно».
Сантра представляла собой воплощение страсти. Нет, не по той причине, что безмерно соскучилась по мужским ласкам, – это было частью ее. Мы напоминали двух зверей, которые бьются отчаянно, пытаясь сохранить свою жизнь. И порой рычали так же, как они. Какую-то защиту давал балдахин. Хотя и не уверен, поскольку служанка, которая появилась позже, после ухода Сантры, поглядывала, как мне показалось, с уважением. И вряд ли оно было вызвано тем, что она узнала, как ловко я умею махать длинной, узкой и заостренной железякой. Но это случилось потом. А пока мы не могли насытиться друг другом, и мне едва удалось закончить нашу битву ничьей.
– Даниэль, – начала Сантра, и я уже было подумал, сейчас она скажет: «Ты был великолепен!» – или что-нибудь еще в том же духе, что говорят женщины, пусть зачастую и лукавят. Но она сказала: – Будь добр, принеси что-нибудь, в горле пересохло. Еще немного, и я бы охрипла.
Она лежала, положив голову на мою руку, и не пыталась прикрыться. Да и зачем? Что ей скрывать такого, что не выглядит у нее воплощением совершенства. Во всяком случае, на мой вкус. И еще безумно люблю, когда у женщин в таких случаях растреплются волосы, какой бы красивой прическа ни была прежде. А ее животик! Вот эта впадинка пупка, ложбинка, которая идет от него вверх, еще две сбоку, небольшая выпуклость снизу… Нет, что может быть красивее! А еще в них зарождается жизнь. Определенно женские животы – мой фетиш.
– Чего именно желаешь?
– Поскорее набраться сил, – улыбнулась Сантра. – А в остальном – что принесешь.
– Знаешь, Даниэль, хочу тебе кое в чем признаться, – сказала Сантра, когда мы снова лежали без движения и я всерьез подозревал, что теперь мне не хватит сил, чтобы дойти до соседней комнаты, если потребуется что-то еще.
– В чем именно? – Ее пальцы гуляли по моему телу, где-то задерживаясь, где-то поглаживая. – Надеюсь, не в том, что случившееся между нами является частью твоего хитрого плана?
– Какого именно?
– Ну не знаю. Например, сейчас, когда только и могу, что шевелить губами и языком, со мною легко справиться.
– Как Сантильская красотка?
– Именно.
Существует легенда о Сантильской красотке. Она действительно была красавица, но прославилась другим. Разделяя с мужчинами ложе, она оставляла их полностью без сил, чем убивала.
– Фи! Резать кинжалом, когда имеется множество других способов? Например, яд. Думается мне, удовольствия в этом случае куда больше. Человек из твоих рук принял отраву, которая подействует не сразу, заставляя помучиться, и пытается у тебя же найти спасение. Ты как будто пытаешься помочь, но на самом деле наблюдаешь за его муками, агонией и в конце концов смертью. Вот где истинное коварство! – Сантра улыбалась. – Но мы не об этом. Есть, Даниэль, есть у меня одна способность. Надеюсь, ты умеешь хранить секреты?
Перед тем как продолжить, Сантра взяла ломтик сыра, внимательно рассмотрела его при свете одинокой свечи, и отправила мне в рот. То ли он показался ей недостаточно вкусным, то ли дело обстояло наоборот.
– И в чем же она заключается, твоя способность, о которой не должен знать никто?
То, что Сантра способна зажигать в мужчинах огонь, когда они его в себе уже не чувствуют, мне известно.
– Я понимаю людей. Или чувствую. Но в любом случае мне несложно отличить плохого человека от хорошего.
Вот даже как? Слышал о чем-то подобном, но всегда считал, что это выдумки.
– Именно потому ты и сопровождаешь Корнелиуса? Сантра, что ты не из Дома Милосердия, мне понятно уже давно.
Иначе бы некоторые вопросы, которые относятся к магии врачевания, не ставили бы ее в тупик.
– Не слишком-то я и скрывала. Нет, по другой причине: мне обязательно нужно попасть в Клаундстон. Есть в нем чудом сохранившийся храм, и хотелось бы кое-что выяснить у его обитателей. Но вернемся к главному. Я могу читать людей если не как книгу, то достаточно легко.
– Например…
– Например? Клаус сар Штраузен на самом деле совсем еще ребенок, пусть и старается казаться опытным мужчиной.
Чтобы это понять, не обязательно обладать способностями, достаточно провести какое-то время в его компании.
– А еще он очень честолюбив и ему хочется добиться не меньшего, чем его отец.
Никогда бы не подумал.
– А Курт Стаккер?
– Стаккер? Он лелеет надежду стать дворянином. И ради этого готов разбиться в лепешку.
Браво, Даниэль! Забрасывая удочку наугад, ты прочно посадил наемника на крючок.
– Корнелиус внешне всегда бесстрастен. Но ты бы только знал, как ему хочется, чтобы его оценили по заслугам! Ты только не подумай, что он сам мне все рассказал.
– Сар Агрок?
Человек, который вызывает у меня подозрения. Он слишком хорош во всем, чтобы считать его искренним.
– В сущности, неплохой человек. Есть у него нечто такое, что он старательно пытается забыть. Но полностью уверена, это нечто мелкое, не важное для других. Но он никогда не ударит в спину. Все что угодно, только не это. И еще Виктор считает, что ему повезло.
– Повезло с чем?
– С тем, что он оказался в вашей компании. Где сможет подняться до высот, недоступных ему при жизни в захолустном Брумене. В этом они с Клаусом чем-то схожи.
То-то они так быстро нашли общий язык! Нет, не в связи с тем, что Виктор надеется построить карьеру с его помощью – они подспудно чувствуют нечто, что их объединяет.
– Ну и, наконец, перейдем к некоему Даниэлю сарр Клименсе. Бретеру, любимчику дам, человеку, который всегда холоден как лед.
– И что же ты прочитала о нем?
– Да ровным счетом ничего! Как в темное окно с улицы при свете дня заглядывала. Что-то внешнее, но заглянуть к тебе в душу ни разу не получилось. Я сама себе поверить не могла: ни разу такого еще не было! К кому-то легко, к другим стоило многих усилий, но чтобы вот так… Да я убить тебя была готова!
– Ядом или кинжалом?
– Зубами загрызть! Такого ни разу еще не было.
С любым когда-нибудь случается что-то впервые.
– И что было потом?
Что было такое, после чего разительно все изменилось.
– Разговор с Клаусом. Когда он сказал мне, что мечтает стать таким, как ты.