Надо же какое-то имя иметь, в конце концов. Гильзин с нами согласился. Ну, подняться-то Андрей смог, а вот равновесие держать у него долго не получалось. Я думаю, мозжечок-то можно было и один оставить. Хотя кто знает: вот научимся управляться — может, нам и это какие-то возможности откроет.
Равновесие-то мы держать научились. Но настоящие проблемы начались, когда начали пробовать ходить. Андрею ничего спереди видно не было. Назад вроде нормально ходит, качается только немножко, а вперед никак. Не могу, говорит, без видимости. Тут я вспоминаю слова Гильзина. Надо зрение общее организовать. Как это сделать, никто понятия не имеет. Гильзин знает, но объясняет своими незнакомыми терминами. Да и про теорию он говорит, а не про практику. Какой там нерв куда импульс должен послать. Я-то как в этом разберусь, где у меня какой нерв? Андрей с заданием первый справился. Просыпаюсь я как-то раз от его радостных воплей.
— Саня, гляди! Гляди! Что ты видишь? — кричит.
Я в восторге отвечаю:
— Все вижу! Хотя не все, конечно. Глазом поводи в стороны.
Ну, он поводил. Я выяснил, что обзор почти стопроцентный. Сверху только слепое пятно осталось.
— Молодец, Андрюх! — говорю. — Теперь рассказывай, как ты это сделал.
— Даже не знаю, как тебе объяснить. Может, не из-за этого вообще все получилось. Я просто стал думать о том, что сейчас вижу, без всяких искажений и комментариев. Воспроизводить картинку мысленно. Так же как ты можешь закрыть глаза и представить то, что видел только что.
— Так, — вдруг настораживаюсь я, — а откуда ты узнал, что у тебя получилось?
— А ты вдруг начал книжку читать, которая передо мной была. Я же ее не читал, только смотрел на нее и воспроизводил. А ты фразы из нее стал во сне произносить. Не случайно же это, правильно?
— Да, пожалуй, — отвечаю, — сейчас попробую и я, как ты, сделать.
Сделать это оказалось не так уж сложно. Слух точно так же настроился. Андрей так этому радовался! Еще бы, ничего, кроме мыслей собственных да музыки на память, не слышал уже два месяца. За полчаса где-то удалось мне зрение общее установить. А после этого и ходить проще стало намного. Потому что с самим движением Андрей давно уже разобрался. Нужно только дорогу видеть. На словах объяснять долго, да и не объяснишь на скорости все препятствия, даже внимания на них не обратишь.
Нас к этому времени уже перевели на тренировочный полигон. Там и физические тренажеры есть, и стрельбище, и полоса препятствий, — все, что отряду солдат положено, было в распоряжении одного Людвига. Стрелять тренировался больше я. Андрей больше занимался собиранием и зарядкой оружия. Хотя учились всему. Он из пистолетов даже стрелять назад приноровился. С полосой препятствий справлялись легко. Надо было Людвигу усложненную давать. С четырьмя-то руками и легкими да двумя сердцами все проще намного оказалось. С массой своей нетрудно управляться. Рукопашному бою пришлось обучаться самостоятельно. Как-то комбинировать те умения, которые уже были. Новую технику для суперсолдат никто придумывать не стал. Но со всеми проблемами мы разобрались, и через полгода Людвиг уже был готов к действию. Эксперимент прошел удачно. Пора в бой. Война-то еще не закончилась! И Людвиг Земле ой как пригодится!
С кем война? С пришельцами. Точнее, пришельцами были земляне. Обнаружили на одной из планет соседней системы жизнь. Планету назвали Горгола. Пытались на нее запросы слать через радиоволны. Ответ хоть и неопределенный, но пришел. Земля решила, что можно налаживать контакт. Послали к ним тарелку. Не вернулась. И связь пропала. За агрессию мы это поначалу не приняли. Подумали, что ошибка вышла. Но никаких ошибок не было. Станция, которую мы пытались запустить на орбиту Горголы, после радиационной атаки просто перестала работать. Восемнадцать человек остались без жизнеобеспечения и погибли. Этого мы «не заметить» не могли. Стали собирать военные корабли. Не успели. Горголийцы прилетели сами и десант высадили. Основная их масса высадилась в России, как будто каким-то образом они вычислили, чьи корабли подходили к Горголе. Каких только уродцев у них не было! И летучие, и ползучие, и плавающие, и катящиеся твари у них в войске. И все разумные. Может быть, вся эта нечисть, на нас свалившаяся, профессора Гильзина и навела на мысли о создании суперсуществ.
Из-за помех, создаваемых этой нечистью, самолеты остались не удел. Системы навигации не работают. Любая техника, связанная с электроникой и автоматикой, теперь управляется вручную. Многое мы вынуждены заменить. Пришлось вспомнить старые вооружения.
Самолеты больше не производят. Производят механические реактивные крылья. Человек одевается в специальный костюм. Крылья крепятся к нему. Оружием управляют руками. Переключение с бластера на огнемет, автомат или ракеты, наводка, сброс бомб. Все без электроники. Старым дедовским механическим методом. Ногам, соответственно, отдано управление полетом.
Вот так нам пришлось развиваться самим вместо развития техники. А горголианцы даже оружием не пользуются.
Наземную технику так кардинально менять не понадобилось. Переключили всю автоматику на ручное управление, и только.
Но вот небо осталось за их драконами. Похожи эти летучие твари на драконов. Большая, размером с мини-истребитель, желтого цвета змея с крыльями. Может самолет и хвостом сбить, и зубами прокусить, разгерметизировать. В скорости уступает, конечно, зато маневренность дай боже! Хоть на месте развернется.
Больше летунов никаких нет. В воде есть существа, похожие на медуз. Метра полтора в длину, синие, жалят точь-в-точь как медузы, только не яд впрыскивают, а натурально плавят. То есть если присосутся к аквалангу, то точно прожгут. С подлодками так легко не справляются. Хотя, я слышал, был один случай, когда они целой стаей присосались к подлодке и их всех не успели уничтожить. Одна сумела дыру в корпусе прожечь и целый отсек утопить.
Еще рыбы горголианские в воде появились. Длинные, до трех метров, и тонкие. Заостренные с обоих концов. Принцип боя такой же, как у земной рыбы-меч. Они наших-то рыбешек тоже за разумных существ приняли. Говорить с ними пытались. Но наши-то чуют чужое. Да еще на их территории. Расшаркиваться не стали. Атаковали безжалостно. Однако силы не равны. Перебили их эти твари.
На земле такие же драконы, как на небе, только без крыльев и движения у них скованней. Зато зубы мощнее. Танковую броню прокусывают.
Слизни на малюсеньких лапках появились. С шипами и панцирем на спине. В бою перемещаются медленно. Челюстями хватают камни поздоровей и закидывают ими противника. Могут даже выкорчевать молодое дерево.
А если нужно быстро переметнуться, — они в клубок скатываются и лапами разгоняются до приличной скорости. Метров, наверное, тридцать в секунду набирают. Вот налетит такая полутонная туша на джип, да и собьет. А потом еще по пассажирам пройдется или в пару прыжков машину сомнет. Убить слизня в таком состоянии крайне сложно. Панцирь на спине даже гранатой с одного раза не пробьешь. Бластером можно прожечь, но как тут прицелишься, когда он носится быстрее любого реактивного автомобиля.
Но самые мощные животные — тарантулы. Самые настоящие тарантулы. Только размером с танк и веса соответствующего. Огромные заостренные лапы. Три задние пары отвечают за передвижение. Передние две жертвами занимаются. Хотя, видели, он и задние иногда перекидывает через себя и хватает то, что перед ним находится. Хоть человек это, хоть транспорт любой. Такой тарантул даже бронетранспортер легко поднимает. Убить это чудовище почти невозможно. Координированными усилиями гранатометчиков или из танка несколькими залпами можно, конечно, вывести его из строя. Хорошо, что таких мутантов немного. Встречаются редко, но доставляют массу проблем.
Население эвакуировали в подземные убежища, над которыми уже построены военные базы. И мы с Андреем служили на одной из таких баз.
Добрались до нас пришельцы, отрезали от остальных. Нашему отряду было поручено пробиться к любой соседней части и передать сведения о местонахождении противника. Потому что техника вся вместе с радиосвязью вырубалась моментально вблизи этих тварей, и никакой связи мы с остальными не имели. Ну а дальше слизень, лаборатория, Андрюха, Людвиг…
С тех пор как мы с Андреем стали Людвигом, мы научились воспринимать новое тело как боевую машину, которой мы управляем вдвоем. Машина достаточно мощная и становится с каждым днем все сильней. Как будто мышцы качаются, чтобы прийти в соответствие с размерами тела. Ноги моего напарника стали буквально в два раза сильнее, чтобы выдерживать навалившийся на них вес. Инопланетные мутанты кажутся теперь гораздо ниже. Да и оружие я могу с собой взять потяжелей. Вдвоем утащим. Базука, тяжелый пулемет, несколько пистолетов в кобуре — вот и весь набор. Доспехи Людвигу сделали по размеру. Бронежилет стального цвета и на туловище, и на руки, и на ноги. Шлем с обзором на триста шестьдесят градусов. Все, как и положено тяжелому морскому пехотинцу, или титану, как стали называть теперь каждого бойца вроде Людвига.
Я, то есть мы (не поймешь теперь), сначала занимался обучением титанов. А потом я (вот это уже я один сделал) набрал отряд. Титаны очень отличаются друг от друга. Одинакового набора органов нет ни у кого. Крис, например, только с тремя руками, но зато у него четыре глаза. А Цезарь больше похож на кентавра. У него четыре ноги. Благодаря этому очень легко передвигается. Руки только две. На голове органы в стандартном человеческом наборе. Не уцелели, видимо, у одного бойца. А может, скомбинировались так.
Не заведено у нас говорить насчет того, кто кем был раньше. Больно всем об этом вспоминать. Нет теперь этих людей. Есть титаны, которые только для войны и годятся. А люди их побаиваются. Хоть виду и не показывают, но стараются избегать общения с нами. Мы даже стали забывать свои предыдущие жизни. Я все больше сбиваюсь на «я», когда надо бы сказать «мы». Организм требует координации, и приходится забывать свою сущность. Мы уже не Головарев Александр и Птицын Андрей. Мы уже вообще не «мы». Мы — Людвиг. Мы — единое «я».